Том 10. Публицистика - Алексей Толстой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вот что удивительно, — в их магазинных винтовках было не по одной пуле, одна-то, первая, уж во всяком случае должна была предназначаться офицеру. Но пока еще немец, вымуштрованный Гитлером, — автомат, «робот». Скоро ли у него зашевелится в сознании, что он человек, — покажет ближайшее будущее. Нам хочется верить, что не вся Германия такова, как эти любители закапывания живых людей в могилу, что в Германии есть люди, для которых звание Человека почетно и священно, и они берегут те нравственные и умственные высоты, куда человек с таким трудом вскарабкался из диких дебрей животного мира. Родиться на свет от говорящих и мыслящих родителей, а не от гиены, спарившейся с бешеным волком, — это, как хотите, большая удача в жизни.
Мы верим, что в Германии есть люди, которые в отчаянии от позора и стыда закрывают руками лицо, слушая о деяниях своих соотечественников — солдат, офицеров и охранников Гитлера. Эти деяния превосходят все нам известное из истории ужасов, зверств и кровавых массовых дел. Это не какие-нибудь единичные случаи садизма представителей германской расы, это поведение гитлеровской армии, воспитанной «для завоевания мира» и установления иерархии класса господ.
Чем мы ответим на фашистские зверства? Ненавистью, удесятеряющей наши силы и наше мужество в бою, победой над гитлеровскими армиями, разгромом их и уничтожением всей системы озверения человека, всей системы вместе с выродками рода человеческого, начиная с потрясучего и припадочного Гитлера.
Мы уважаем Человека. Мы бережем его. Мы боремся за счастье Человека.
Лицо гитлеровской армии
В ответ на мою предыдущую статью, где рассказывается о кровавых зверствах фашистов на Восточном фронте, радио из Берлина заявило на весь мир, что я бессовестно лгу, что своим окровавленным пером я сообщаю о злодействах — в кавычках — германских солдат, злодействах, страшнее которых ничего нельзя себе представить, и, наконец, не краснея от стыда, я заявляю, что Красная Армия борется за настоящую человечность, за Человека.
Геббельс швырнул в эфир оскорбление мне, советскому писателю, он вынуждает меня ответить.
Ложь — самое страшное оскорбление для нас, советских писателей. Все наше искусство, весь его пафос направлен к становлению и утверждению высоких моральных ценностей, — правды! Этого настойчиво требуют от нас миллионы советских читателей, строящих своими руками материальные и духовные формы нового, нашего, советского мира. Быть заподозренным во лжи — значит получить от народа «остракон» — изгнание из литературы, из социальной жизни.
Мы, советские писатели, и граждане и наша Красная Армия боремся за правду. Человечность — имя этой правды.
От имени ее заявляю на весь мир всем, всем гражданам и воинам свободных стран, борющихся с фашизмом, а также германскому народу. Я заявляю: немецкие солдаты и охранные отряды фашистов совершают столь непостижимые уму зверства, что — прав Геббельс — чернила наливаются кровью, и, будь у меня угрюмая фантазия самого дьявола, мне не придумать подобных пиршеств пыток, смертных воплей, мук, жадных истязаний и убийств, какие стали повседневным явлением в областях Украины, Белоруссии и Великороссии, куда вторглись фашистско-германские орды.
Перед всей германской нацией поставлен грозный вопрос: может ли она, не протестуя, жить с такой славой?
Я привожу скупые и точные рассказы свидетелей, которые живы и находятся или в рядах Красной Армии, или в лазаретах и в любой час могут быть опрошены международной расследовательской комиссией, если таковая будет создана.
«Я видел на окраине одной деревни близ Белостока пять заостренных колов, на них было воткнуто пять трупов женщин. Трупы были голые, с распоротыми животами, отрезанными грудями и отсеченными головами. Головы женщин валялись в луже крови вместе с трупами убитых детей. Это были жены и дети наших командиров».
(Младший воентехник Дадашев С. И.)«В Пиншине, на поляне возле леса, я видел истерзанный труп пятнадцатилетней девочки-пастушки, — семь немецких солдат изнасиловали ее, искололи штыками грудь и распороли живот».
(Он же.)«Во всех деревнях и селах, где побывали германские войска, я видел трупы детей, женщин и стариков».
(Он же.)«Подходя с группой разведчиков к селу Студеное, мы услышали душераздирающие крики. Это фашистские солдаты зажгли дом красноармейца и бросили в огонь его жену и детей…»
(Бат. комиссар Л. Бейлинсон.)«В город Остров ворвались фашистские танки. Немцы согнали несколько десятков женщин и детей на огород и неожиданно начали расстреливать их из автоматов. Затем туда же привели еще около двадцати пяти женщин и тоже расстреляли их. Все это я видел своими глазами, находясь в укрытии возле этого огорода».
(Политрук Чеботарев.)«В деревне Бронислова немцы на глазах у матерей зарыли заживо в землю троих маленьких детей, а затем застрелили этих женщин».
(Донесение Политуправления фронта.)«В колхозе им. Фрунзе немцы изнасиловали молодую женщину, председательницу колхоза, отрезали ей левую грудь и нанесли две ножевых раны…»
(Мл. сержант Агафонов.)«Находясь в глубокой разведке, в одной деревне, около города Пропойска, я видел, как немцы вывели из подвала старика, мальчика и маленькую девочку. Их о чем-то спрашивали и били. Затем выстрелом в упор был убит старик. Закричавшую девочку подняли на штык и бросили в сторону. Они заставили мальчика на все это глядеть, затем убили и его».
(Пом. командира взвода Пляшечный С. Г.)«К нам ворвались немцы. Двух шестнадцатилетних девушек ихние офицеры затащили на кладбище и над ними надругались. Затем приказали солдатам повесить их на деревьях. Солдаты выполнили приказание и повесили их вниз головами. Там же солдаты надругались над девятью пожилыми женщинами».
(Колхозница Петрова, из колхоза «Пахарь».)Так воспитанная Гитлером для построения нового порядка в Европе и во всем мире германская армия — эти сверхсовременные Джеки-потрошители — несут по следам своих танков навыки фашистской культуры. Они посылают своим невестам в Германию, вместе с сентиментальными открытками, одежду, обувь и съестное из ограбленных жилищ и магазинов и, упившись водкой, развлекаются по-фашистски, заживо анатомируя женщин и прикалывая детей.
Взбешенная своими грандиозными потерями (которых нельзя уже более скрывать и все труднее пополнять), смутно, сквозь туман алкоголя и крови, сознавая неизбежность конечного поражения в мировой войне, немецкая армия покрывает себя позором: она пытает и убивает пленных.
Так прими же звание подлеца, германская гитлеровская армия!
Вот факты:
«Меня, раненного и взятого в плен западнее города Великие Луки, немцы посадили в амбар, где находились тринадцать пленных красноармейцев и один капитан. Минут через десять нас всех вывели из амбара и построили в одну шеренгу. Затем немецкие солдаты вывели из строя капитана и двух красноармейцев. Перед строем немецкие солдаты стали стрелять в упор в капитана, прострелили ему правую, затем левую руку, потом левую ногу и правую ногу. Когда капитан упал, один из немецких солдат нагнулся и ножом отрезал ему нос, потом уши и концом ножа выколол глаза. Тело капитана судорожно содрогалось, тогда другой солдат выстрелил ему в грудь и убил его.
С двумя красноармейцами немецкие солдаты сделали то же самое. Все немцы были пьяны.
После казни нам, оставшимся в живых, приказали закопать пленных и нас опять загнали в амбар. Три дня нам не давали ни воды, ни хлеба. Ночью мы сделали подкоп и ушли».
(Красноармеец Быстряков Д. Е.)«Около колхоза „Пахарь“ был найден нами труп красноармейца Гофмана. Ему отрубили обе руки, выкололи глаза, отрезали язык. Рядом с его трупом из обрубков его рук была выложена пятиконечная звезда».
(Колхозница Петрова.)«В деревне Охотичи я увидел два трупа замученных командиров Красной Армии. Крестьяне рассказали, что стоявшие в этой деревне немцы захватили в плен этих лейтенантов. Им приказали раздеться догола и, допрашивая их, били чем попало и кололи штыками, а затем зарезали. Их тела были сплошь покрыты колотыми ранами.
Здесь же в Быхове, на площади, сооружены четыре клетки из колючей проволоки. В них заключено в каждой человек по двести раненых красноармейцев, красных командиров и — невоенных — советских и партийных работников, среди них много — 15-16-летних комсомольцев.
Немцы не кормят этих заключенных в клетках, ежедневно наливают немного воды в корыта, чтобы люди, умирающие от жажды, пили на четвереньках, и бросают в клетку десяток сырых картофелин. Я лично видел, как фашист-солдат бросил в клетку шкуру, содранную с барана. Пленные грызли эту шкуру. Если человек захочет перейти с места на место в клетке, немецкие часовые в него стреляют. Я не знаю, что сталось с этими несчастными, мне удалось бежать…»
