Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

— Я цветок, я цветок, — монотонно повторял Серпилиан, дыша в ритме транса.

Начать с того, что сам Торк был чем-то вроде орхидеи. Мальчик же, которого он искал, был чудесной, но сорной травой, проросшей на засиженной мухами ферме. Сможет ли инквизитор отождествить себя с таким? Розовато-лиловое свечение пачкало внутреннюю карту как ни попадя, отказываясь собираться в одну указующую точку. Это же свечение и скрывало опрометчиво-юные оттенки цветка.

Укреплённый дворец вонзался в небо, словно кинжал, как бы уходя в сторону от подлетающего корабля: башни, заострённые купола, лазерные батареи. Мимо поплыли замки поменьше с садами, упрятанными за стены. Фабрики, скотобойни. А потом проступила равнина из железобетона.

«Верность человеческая» села. Привычное биение двигателей стихло. Дважды провыла сирена, предупреждая об отключении искусственной гравитации. Естественное притяжение луны, на добрых двадцать процентов слабее, сменило генерируемую силу тяжести. Крейсер заскрипел, расслабляясь внутри и одновременно принимая новое бремя снаружи. Инквизитору же предстояло, не дрогнув принять на себя бремя безо всякого внутреннего расслабления. Бремя операции, которая, возможно, была самой важной в его жизни.

— В-воистину, я глубоко почтён, — запинался достопочтенный Хенрик Фарб. — Никогда прежде не приходилось мне лицезреть космических десантников, н-не говоря уж о встрече с командором.

Да и откуда ему было? Если Империум состоял из миллиона миров, и десантников было ровно столько же?

Терпкий дым благовоний стлался внутри просторного храма, увивая иконы и выписывая в воздухе вьющиеся спирали, которые при желании легко было принять за безумные писания каких-то ксеносов. Фарб, потея, всасывал завитки дыма, словно астматик, ищущий успокаивающих испарений, чтобы побороть паническое удушье. Свечи мерцали, добавляя в общую смесь собственный, едва заметный, запах ящеричного жира.

Человек этот, который, как можно было предположить, внушал страх столь многим, сейчас сам был перепуган до чёртиков.

— Ваша почтительность делает честь нашему Императору, — ответил Хакард. — Как и ваш страх. Но сейчас вам нужно начать мыслить ясно.

Инквизитор наконец сумел сузить предположительную область поисков до квадранта к северу от Урпола. Лендрейдеры, уцелевшие после Валхалла-2, взяв на борт десантников с огринами и меся допотопные дороги бронированными гусеницами, укрытыми за бортовыми щитками, разъехались по местным городкам. Так случилось, что самому Хакарду достался город Гроксгельт. Если будет драка, он хотел быть к ней как можно ближе, а не ждать на борту корабля докладов разведки. Как же успокоить этого достойного проповедника?

— Скажите, — спросил он как бы мимоходом, — «гельт» в названии Гроксгельта относится к деньгам или к кастрации?

Фарб уставился на вопрошающего так, словно ему задали загадку, от которой зависела вся его жизнь. Может такое быть, подумалось Хакарду, что проповедник не понял ни слова из того, что он сказал? Человек вроде говорил на приличном имперском готике; диалект, который ходил на этой луне, был вполне разборчив.

— Не обращайте внимания, проповедник. Скажите мне вот что: есть ли в общине парень, который выделяется хоть чем-то особенным?

Взгляд Фарба с черепа, тронутого патиной и пронзённого пурпурным кинжалом, Приносящего Бедствия упал на выступающий бронированный гульфик.

— С кастрацией, наверное, — промямлил толстяк.

— Сосредоточьтесь! — рявкнул Хакард.

— Да… да… есть один мальчишка — с ним никогда не было проблем — молится здесь в храме — хороший работник, как я слышал… — Фарб облизал толстые губы. — Приходит на колесование ведьм, хотя его от этого, похоже, корчит… Сын дубильщика Джабаля. Видимых уродств у мальчика нет — это в нём и странно. Он выглядит… — и проповедник выпалил, — таким чистым. В последнее время он… бродит по разным местам в одиночестве, как я слышал.

— Откуда у вас эта информация?

— Жена фермера, который нанял его… Я, э-э-э… Я питаю определённые чувства к этой женщине… между нами, мужчинами, говоря…

Хакард удержался, чтобы не хмыкнуть от такого сравнения.

— Ничего противозаконного с моей стороны, сэр… Она… женщина серьёзная, если вы понимаете, о чём я. Если вдруг её мужа когда-нибудь забодает грокс…

— Что насчёт мальчика?

— Да, Галандра Пущик приглядывает за ним, как и положено добросовестному работодателю. Мальчик начал разговаривать по-иному. Его речь кажется не столь… местной. Он использует странные слова, которые она не понимает…

Когда Приносящий Бедствия шагал обратно к лендрейдеру, допросив перепуганного дубильщика и его супругу, которая произвела на него впечатление получше, а также здоровенного туповатого сына по прозвищу Большой Вен, ему на глаза попались БАШКовитй огрин и скват, усевшиеся на верхнем скате гусеницы бронемашины. Пластальной корпус и фальшборты с шаровыми турелями лазпушек покрывали зигзаги светлой зелени и кляксы пурпура, больше напоминая тошнотворные пятна какого-то ядовитого лишайника, нежели камуфляж. Оторопевшая толпа взирала на торчащих на верху огромной машины. Перфорированные колёса катков, что двигали гусеницами, были спрятаны от суеверных глаз под бронированным кожухом.

То, что его людям приходится общаться с этими вечно почёсывающимися, тупоголовыми, пердящими и потеющими крестьянами… То, что ему приходится вытягивать хоть какие-то крупицы здравого смысла из местных сплетен… После дорого обошедшейся победы над поработителями — смертельно опасной операции, которая едва не стала непосильной задачей для Приносящих Бедствия — это задание выглядело почти нарочитым оскорблением, как упрёк за смерть столь многих товарищей, какой бы славной она ни была.

«Нет, — подумал Хакард, — на этом пути прячется ересь. Я должен верить инстинктам инквизитора».

По крайней мере, толстый проповедник достаточно хорошо уяснил, какую силу Хакард со своими людьми представляет и насколько серьёзна угроза человечеству, которая привела такую силу.

Хакард был вполне уверен, что засёк добычу, которую они искали, в то время как инквизитору так и не удавалось её найти. Командор позволил себе едва заметную чернозубую ухмылку — не превосходства, но мрачного удовлетворения.

Возвращение на рыночную площадь вызвало суматоху среди глазеющей и полной страха — и тупо негодующей — толпы. Правда, большинство взглядов тут же переметнулось обратно к грубо одетому огрину и сквату на машине. Граждане Гроксгельта увидели, что огромный Приносящий Бедствия, чья личина шлема была поднята, — нормальный человек. Неужели это стадо уродливых баранов видело в БАШКе большую угрозу, чем в облачённом в доспехи космодесантнике? Или на их косоглазый взгляд неуклюжий, с выпирающими челюстями огрин казался им роднее?

Хакард вошёл в люк пассажирского отсека, где ждал технический экипаж вместе с остальными десантниками. Станция связи, оживая, затрещала после нескольких нажатий на кнопки-руны, её дух с готовностью разогрелся.

— Милорд инквизитор, я обнаружил вероятного подозреваемого. Имя: Джоми Джабаль. Приближается комендантский час, но мальчик домой не вернулся. Как полагают, он находится в четырёх кликах от нас, возле фермы к северо-западу от городка Гроксгельт…

Один мальчик. Против которого лендрейдеры, лазпушки, бронированные Приносящие Бедствия — и огрины.

Один мальчик… плюс кто ещё?

— Я в двадцати километрах от вас, командор. Еду к вам. Не дайте шуму лендрейдеров спугнуть цель. Последние четыре клика продвигаться пешком.

— Вас понял, — Хакард автоматически перешёл на боевой код, дав сигнал остальным лендрейдерам как можно быстрее собраться на границе Гроксгельта.

Придётся немного подождать, так что командор снова вышел на улицу. Заходящий газовый гигант пялился на него поверх крыш, словно бесплотный глаз громадного космического создания-родителя, которое неторопливо отворачивалось от этого мира, как бы разрешая опуститься пологу мглы.

— Вот бы сюда мой трицикл, — заявил наверху скват, продолжая какой-то разговор. — Большие боевые машины только привлекают ракеты и такое прочее. А вёрткий, мелкий трицикл от них ускользает.

Хакард припомнил имя коротышки. Гримм, вот как.

— Лендрейдер сумеет защитить коротышку вроде тебя, — холодно заметил командор.

— Ха! Насчёт вот этого вот не уверен. У него броня треснула. Нужна сварка.

— Предполагается, что ты наш механик. Нарисуй ещё одну руну. Произнеси заговор.

Гримм коротко хмыкнул — и Хакард гневно вспыхнул, хотя следовало благоговейно собираться с мыслями, готовясь к бою.

— Убогий недолюд!

Ощутив нависшую опасность, Гримм пробормотал: