Обжигающий след - Анна Невер

Демьян провел тыльной стороной ладони по глазам, прежде чем обернуться к толпе.

— Вам, должно быть, интересно, что за вэйны хозяйничают в вашей части, и я в их числе? — обратился он к военным.

Стоящий впереди Витер кивнул, скрестив руки на груди. Гор, глядя на товарища, повторил кивок, коснувшись квадратным подбородком широкой груди.

— Позвольте представиться, — произнес вэйн. — Главвэй ССВ оперативного отдела Демьян Тимофеевич Невзоров.

Колдун показал раскрытую левую ладонь. И через пару секунд на ней проступило клеймо Вэйновия — дракон, держащий в одной лапе скип, в другой росток. Поверх него тускло замерцала надпись «ССВ».

В толпе послышался присвист — нечасто в Увег залетали подобные гости. Демьян поставил скип на землю и оперся на него как на посох.

— Вэйны, обследующие портал, — мои поруки: Нестор Осипович Иотребов и Родион Вереевич Забегай — к вашим услугам, — продолжил он так, словно выполнял затянувшуюся, но обязательную процедуру. — Я не стану объяснять, что нас занесло в ваши края, но отвечаю, что причиной тому есть поручение первостепенной государственной важности. Для его исполнения я был вынужден представляться другим человеком. Прошу простить, если этим ввел многих в заблуждение. — Вэйн остановил долгий взгляд на девушке, затем обратился к старшинам: — Витер Дмитриевич, надо бы обмолвиться словом. Гор Ипатиевич, прошу вас присоединиться.

Пока главвэй говорил со старшинами, Тиса вполуха слушала сбивчивый рассказ лекаря о том, как они с Филиппом наблюдали происходящее на площади из чердачного окошка.

— Филип Дронович еще колдовал вам в помощь, а я, как трухлявый пень, прирос к земле, только и мог, что молиться, — тряс бородой старик.

— К сожалению, не могу похвалиться, что подобные наклады — мой конек, — признался погодник, улыбаясь. — Я ведь лавового изнаня до сего дня в глаза не видел. Академия — это же не Вемовейское училище. Нам только иллюзию показывали. А что этот вэйн не из простых, я понял, когда еще он солдат в сети запеленал. Те, кто так виртуозно владеет скипом, — на пересчет у Вэйновия.

— Представляете, это он, мой бывший ученик, мой Дёмка, — прошептал старик, блестя глазами. — Я считал его погибшим в остроге… А он жив оказался! Говорит, искал меня! Велики твои чудеса, Единый! А ведь я догадывался… Еще на Горке. Как увидел, так сразу…

Тиса кивала с рассеянной улыбкой, а в груди разливалась досада. Только она оказалась такой глупой, что ничего не подозревала. После объяснительной речи главвэя в горле образовался ком, и она никак не могла его сглотнуть.

Рич принялся рассказывать благодарным слушателям о том, как он освобождал Демьяна от удавки, и девушка отвлеклась на стоящую вдали троицу. По раскрытому от удивления рту Гора она могла только догадываться, что вэйн вел речь об отце. Так и есть. Когда старшины вернулись, Гор жестикулировал с жаром и басил: «Живы! Вот чертяки! Не могу поверить!»

— И не поверю, пока собственными глазами не увижу, — пробубнил Витер. — Если колдун нам не соврал, то… — Старшина обвел глазами подчиненных: — Пяточкин, Зубов, в конюшню. Седлайте лошадей на выезд!

Тиса подступила к нему.

— Я поеду с вами на Гартово, Витер Дмитрии, — произнесла она, готовая отстаивать свое мнение.

Крохов хотел что-то ответить, но вдруг толпа зароптала. В первый момент Тиса не могла понять, отчего всполошился народ. Затем рядом раздался возглас солдатика: «Ваше благородие, изнань тикает!» Девушка обернулась. Огненная «кошка», освободив задние лапы, пыталась уползти прочь. Выходило это у нее неуклюже, изнань то и дело вспахивал огненным носом землю. Но страх расправы гнал чудовище испода вперед.

— Лови гадину! Не уйдет тварь! — военные бросились к «кошке», словно в их силах было снова спеленать ей ноги.

Быстрее других рядом с изнанем оказался рыжеволосый вэйн.

— Хитрая зараза! — воскликнул он, выпуская сноп желтых искр из скипа. «Кошку» отбросило к стене, она перевернулась на спину и затрепыхала лапами.

Бородач Нестор оказался проворнее, чем представлялся на первый взгляд. Крутанув тяжелый дубовый скип, он набросил на лапы чудовища бледно-голубой световой аркан, стягивая их.

— Исчадию нет места на Хорне! — На рыжих волосах Родиона танцевали блики пламени изнаня. Целясь в голову, молодой вэйн воинственно развернул белоствольный березовый скип.

— Отставить, порук Забегай, — ореховый скип пригнул березовое древко к земле.

— Но главвэй! Эту тварь нужно растлить! — возразил медноволосый. — Ей не место в верхнем мире.

— Правильно, ее место в нижнем, Родион, — хмуря брови, кивнул Демьян. — Эта лавовая не по своей воле здесь, ее вытащили из испода чудовища похлеще… Люди, которые не погнушались преступить законы Вэи… Убери скип, — приказал главвэй тоном, не терпящим препирательств. Медноволосый поджал губы, но послушно убрал оружие.

— Нет абсолютного зла. У любого существа есть выбор, служить добру или злу. У этого существа его не было. Изнань убивал по указке кукловода, — вэйн вынул из кармана куртки браслет. — Вот та нитка, которая дергала куклу.

«Кошка» уставилась красной щелкой зрачка на янтарный обруч в руке вэйна и будто бы замерла. Казалось, она понимала, о чем говорят люди.

— Ее нужно отпустить, — произнес Демьян. — В ее исподний мир.

Вэйн перевернул ладонь, и браслет упал на черепки треснутой разогретой земли. Ореховый скип коснулся застывшей смолы янтаря. Нити белого света потянулись из древка и оплели украшение. «Кошка», словно почуяв свободу, подняла голову, заводила ушами, радостно то сжимая, то расширяя ноздри, тонкий зрачок продолжал неотрывно смотреть на обруч, который уже побелел от обмотавших его жгутов. Вэйновский наклад стягивал браслет все туже и туже. Появилась первая трещина. Вторая… «Кошка» нетерпеливо завиляла кончиком хвоста.

С каждой новой трещинкой изнань тускнел, как лампа, в которой кончается масло. Он таял, и вот уже тончайший эфир, лишь намек на образ ушастой ящерицы пронесся над головами собравшихся, нырнул к ногам Демьяна, обернулся вокруг них и… исчез.

Колдун оторвал скип от горстки песка, в который превратился янтарь. Затем молча обернулся к людям, которые продолжали завороженно стоять поблизости.

— Нестор, Родион, портал все еще ждет ваших усилий, — подстегнул вэйн своих подчиненных. — У остальных еще раз прошу прощения за доставленные потрясения. Думаю, всем не терпится покинуть эту площадь.

Солдаты словно ждали этих слов, принялись послушно расходиться, шумно обсуждая минувшие события утра. Толков хватит теперь всей Увежьей округе на годы вперед. Девушка обернулась. Рич, лекарь и погодник двинулись к проходной вслед за военными.

— Тиса… — Демьян оказался рядом с нею раньше, чем она подумала нагнать троицу. — Пожалуйста, нам нужно поговорить.

Она подняла глаза на вэйна и отвела в сторону. Не желая снова потеряться в серой бездне, Тиса теперь старалась не задерживать надолго взгляд на мужчине. Единый! Она готова была к любым трудностям, чтобы вызволить этого человека из объятий смерти, но сейчас, когда самое страшное позади, чувствовала, что не готова к обычному разговору. После всего, что она сегодня увидела, после боя с изнанем и впечатляющего действа с янтарным браслетом он показался ей еще большим незнакомцем, настоящим вэйном, сильным противником для врагов, вселяющим благоговейный страх и уважение. Но никак не тем, кого она помнила и знала.

— Моя жизнь оборвалась бы сегодня, если бы не ты, — прошептал колдун. — Я должен сказать…

— Не стоит, — перебила девушка. — Я же привела Климыча к мельнице. — Голос слушался с трудом, но почему-то было важно это сказать: — Из-за выпитого агрессина я была не в себе.

— Знаю.

Брови девушки дрогнули.

— Зрачки, — ответил он на неозвученный вопрос, подходя ближе. — От действия агрессина они становятся широкими.

— Благодарю вас, что спасли отца, — произнесла она.

— Ты не должна благодарить, — покачал головой вэйн. — Только не ты и не так. Тиса…

Он протянул к ее щеке руку привычным жестом, так, как раньше это делал Трихон. Девушка отклонила голову, не дав коснуться себя. Она сама не понимала той бури, что сейчас завладела ее душой.

— Я предвидел это, — лицо колдуна помрачнело. — Я знал, что хожу по тонкому льду твоего доверия, когда умалчивал правду о себе. «Не лги ближнему, если не ищешь путь одиночества», — так сказано в твоем трактате?

Демьян с досадой провел по своему лбу ладонью.

— Этот треклятый маскарад! Только Единый знает, как я сожалею сейчас, что так и не собрался с духом еще тогда, у костра, признаться тебе во всем. Ты вправе ненавидеть меня за ложь. Но, видит Бог, я был связан обещанием. Да даже не в нем дело… Более всего я боялся потерять тебя, зная, как ты относишься к нашему роду. — Он поднял скип словно в доказательство. — Это было малодушно с моей стороны. Теперь я вижу, что ошибался. Но упущенного уже не вернешь. Прошу, поверь. Хотя понимаю, что тебе теперь сложно мне верить…