Лекарь-воин, или одна душа, два тела (СИ) - "Nicols Nicolson"

Заскочив в холл, эфесом сабли приласкал раненого, и пошел проверять комнаты. Луку нашел в луже крови, его рубанули в область груди, из раны выглядывало ребро, вроде бы не сломанное. Рядом со слугой валялся мертвый разбойник. Наклонился к парню, проверил пульс, ни на что не надеясь. А пульс был. Подхватив парня на руки, понес в операционную и наложил повязку, надеюсь, парень потерпит, пока я закончу проверку особняка. Остальных слуг и управляющего нашел в комнате поварихи, они были сильно избиты и связаны. Разрезав веревки на руках управляющего, приказал ему проверить особняк, а сам поспешил в операционную.

Проверил Луку, парень еще жив, хотя и потерял много крови. Осмотрел рану. Длинная, но не глубокая, без проникновения в грудную клетку. Значит, заштопаю ее, и буду надеяться, что все обойдется. На виске парня обнаружил приличный кровоподтек, похоже его вначале ударили по голове, а потом достали саблей уже падающее тело. Если бы все было наоборот, то у меня стало бы две половинки Луки.

Закончив заниматься слугой, выслушал доклад управляющего. Привратника разбойники убили, сломали входную дверь, поломали мебель в нескольких комнатах. Убитых разбойников семеро, двое раненых, их кое-как перевязали, связали и отнесли в конюшню. Сейчас прислуга занята уборкой в особняке. Возле ворот особняка обнаружен пустой крытый экипаж. По словам управляющего, он принадлежит лекарю сеньору Симону, только у него есть такие отличные лошади. Экипаж завели во двор особняка, чтобы он не привлекал внимание.

Отправив управляющего поискать представителей городской стражи, пошел общаться с ночными визитерами. Первым выбрал мужчину с отрубленной рукой, лет тридцати с хвостиком, в приличной одежде, он явно не представитель городского дна.

— Говоришь правду и быстро, живешь, — помахивая перед лицом раненого кинжалом, сказал я, — молчишь или врешь, стану пытать, сдирая с живого кожу. Ты наверняка слышал, что я все это умею делать на совесть и очень больно.

— Я ничего не знаю, — вопил раненый, — мне очень больно, меня скоро покинет жизнь, крови выбежало много.

— Не будешь говорить, станет еще большее, — я ткнул кинжалом в обрубок руки.

От такого воя и крышу конюшни снести может, подумал я. Но спрашивать не прекратил. После пятого тычка в рану, разбойник заговорил. Я не ошибся, именно он был предводителем шайки. Заказ на меня ему сделал лекарь по имени Доменик, щедро заплатил. Лошадьми снабдил лекарь Симон. Кто еще в сговоре с указанными лекарями разбойник не знал, хотя я активно его стимулировал, ковыряясь в ране кинжалом. Хотел прирезать, но вместо этого перетянул обрубок веревкой, пусть он поведает о своих преступлениях стражникам.

Со вторым разговор дался тяжелее. Он отказался отвечать вообще. Ну, какой наивный человек, я знаю множество точек на человеческом теле, воздействуя на которые, может заговорить даже немой. Заговорил, к сожалению, ничего нового не сообщил — немного знал рядовой член шайки. Его я перевязал, надо сдать в руки местного правосудия живых разбойников.

Управляющий привел десяток стражников в мундирах, при оружии и мужчину в гражданском платье.

— Я дознаватель Федерик Пеларини, — представился гражданский, глядя на меня удивленно. — Что у вас здесь стряслось?

— Васент де Ришар, лекарь, к вашим услугам. На мой дом напали неизвестные, и хотели меня убить, я вынужден был защищаться. Разбойники, а я полагаю, нападавшие ими являются, убили моего привратника, тяжело ранили слугу, и нанесли ущерб имуществу. Несколько нападавших пришлось убить, но нам посчастливилось захватить двух разбойников живыми, они лежат в конюшне.

Десятник стражников, взяв троих подчиненных и моего управляющего, пошел за пленными.

— О, старый знакомый, Черный Рен, — усмехнулся Пеларини, уставившись на моего первого собеседника. — Смотрю, твою быструю руку укоротили, и уверен, что укоротят все тело, на целую голову. Назовешь своих подручных?

— Да пошел ты, — процедил Рен, и тут же получил удар в ухо от десятника стражников.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сеньор Васент, я забираю живых разбойников, а за мертвецами пришлю повозку, — обратился ко мне дознаватель. — Прошу вас прибыть к полудню в особняк полиции, что рядом с дворцом дожа, мы к тому времени уже закончим беседовать с этими отщепенцами. Мне нужно получить ваши свидетельства.

— Обязательно приду. Может кого-то из слуг привести?

— Мне достаточно будет ваших показаний.

Стража и дознаватель, забрав раненых, отбыла, а я отправился в термы отмываться, ведь я был заляпан кровью с ног до головы. Перед этим зашел проведать Луку. Парень нормально дышал, температура тела не повышена. Приказал управляющему снести к воротам мертвецов, пусть не оскверняют своим присутствием мой особняк.

Показания дознавателю я дал, со всеми подробностями. Он тщательно все занес в протокол, и прочел мне вслух, думая, что я читать не умею. Разочаровал дознавателя. Самостоятельно прочел написанное, и не найдя никаких замечаний, поставил подпись.

— И все же, сеньор Пеларини, кто надоумил Черного Рена напасть на меня, я не настолько богат, чтобы меня грабить, — задал вопрос дознавателю.

— Понимаете, сеньор Ришар, преступники не назвали имени нанимателя, утверждают, что решились напасть спонтанно, прельстились солидным внешним видом вашего особняка. Они не ожидали, что им будет оказано такое яростное сопротивление.

— У меня несколько иные сведения.

— Что вы имеете в виду?

— Черный Рен знает имена нанимателей, и знает, кто передавал ему деньги за мое устранение, и кто снабжал транспортом.

— Вы, сеньор Ришар, что-то путаете, это и не удивительно, такая тяжелая ночь, наверное, устали, перенесли такое сильное потрясение.

— Потрясение я переживу, не беспокойтесь о моем самочувствии. А вам хочу сказать, что знаю всех участников преступления против меня, и вижу, что вы не хотите выполнить свою работу дознавателя в полном объеме и качественно. Может вы в сговоре с преступниками?

— Что вы себе позволяете? Как вы посмели усомниться в моих профессиональных способностях!?

— В способностях не усомнился, а вот в искренности ваших слов, да. Поэтому, идя сюда, я передал приглашение главному судье Бруни, надеюсь, в его присутствии вы будете более откровенным.

Надо было видеть, как менялось выражение и цвет лица дознавателя, как задрожали руки. Он пытался совладать с собой, и что-то мне сказать, но не успел. В кабинет вошел главный судья.

— Сеньор Ришар, — с серьезным выражением лица, сказал Бруни, — вы можете быть свободны, а с сеньором Пеларини мне необходимо побеседовать наедине.

Я только согласно кивнул, и покинул кабинет дознавателя. Ведь к приглашению, я направил судье показания преступников в моем изложении, и указал, что экипаж лекаря Симона находится у меня во дворе, так сказать, вещественное доказательство его соучастия в преступлении, налицо.

Домой добрался примерно через час. Собравшихся больных попросил прийти завтра, поскольку не готов проводить прием, условия пока не позволяют. Никто не возмущался.

Вечером без предупреждения мне нанес визит судья Бруни.

— Тебе, Васент, нужно срочно покинуть Венецию, — с порога заявил сеньор Бруни.

— Не понял? — удивился словам сеньора Гаспаро.

— Ты невольно расшевелил некое осиное гнездо. Третьим в заговоре против тебя был лекарь Джузеппе Марини, заметь, он лично пользует нашего дожа и членов Большого совета.

— И это давало ему право организовать нападение на меня?

— Он даже твоего имени не знает, просто два ушлых лекаря использовали его безразмерный кошелек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А дознаватель Пеларини?

— Этот малый, надо сказать, довольно ушлый, вызнал у разбойников о фигурантах, и стал с них тянуть деньги. До твоего прихода, он успел положить в свой кошель сто цехинов. Дело он обещал закрыть, и разбойники замолчали бы навсегда, но ты вовремя направил мне письмо, я успел кое-что предпринять.

— То есть, вы хотите сказать, что в столице грядут перемены?