Клим - Дарья Данина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я помогаю им, они помогают мне, — стряхиваю пепел Быку в полураскрытую ладонь, — Коля? Распорядись, чтобы всё отмыли до блеска. Чтоб ни одной капли не осталось.
— Да, Клим Семёнович. Всё будет сделано.
Усталость как никогда давила на плечи. Неподъемный груз едва не ломал позвонки, заставляя меня сгорбиться прежде чем встать.
— Останешься сегодня здесь? — повернулся к Виктору.
— Если ты не против...
— Ты же знаешь, что нет, — отмахнувшись, спрятал ствол за пояс.
Впереди непростая неделя. В мои планы входил Гриша. И чем быстрее я решу проблему, тем лучше. Это не тот случай, когда бы мне хотелось растягивать удовольствие. Как только Гриши не станет, начнётся делёжка за его грязный бизнес. И меня это уже не будет касаться. Избавившись от него, я избавлюсь от балласта, который преследует меня не первый день. Обычная чистка. Не более того.
— Помощь нужна? — на ум приходят условия, которых нет в моём доме.
— Ты о чём? — Чех супит густые тёмные брови. Косится на меня исподлобья.
— Здесь нет условий. Тебе ведь нужна помощь? Туалет... душ?
— Думаешь, я не в состоянии сам поссать, Валдай? — он снова рассмеялся.
— Откуда мне знать?! Позвони своему специалисту.
— Специалисту?
— Пётр, кажется? Ну кто тебе помогает? Медицинский работник? Сиделка?
— А где, кстати, твоя Елена?
Елена...
— Я отпустил её...
— Ты же хотел убрать её?
— Я хотел, чтобы её убрала Кира.
— И?
— Пожалел...
— Киру? Или Елену?
— И одну, и вторую.
Чех крутит колёса на своём кресле и делает круг по веранде, объезжая Быка. Его рука ложится на моё плечо и, слегка похлопывая по нему, он наклоняется к моему уху. Произносит негромко:
— Я бы твоём месте Елену убрал сам. За такие дела с неё шкуру снять надо.
— Знаю.
Но сейчас думать об этом не хотел. Потушив окурок в луже крови, я вышел с веранды и направился к маленькой беседке. Убедившись в том, что все «крепко спят», вернулся к Виктору. Тот, судя по всему звонил Петру.
— Утром завтра, к девяти подъезжай, — сорвал с моей клумбы ранний пион, — всё в порядке... я что, ребёнок? Раздеться сам не смогу? — прижал цветок носу и тихо втянул тонкий аромат, — завтра, Петь... всё, давай. Доброй ночи.
Сбросил вызов и, подняв голову, остановил взгляд на окнах моего дома.
— У мамы отпрашивался? — прячу ухмылку за прижатым к губам кулаком.
— Пошёл ты! — колесит вдоль моей клумбы и срывает ещё несколько пионов.
— Хорош мою клумбу опустошать!
— Ты хоть Кире цветы дарил?
— Нет, — огрызнувшись, спрятал руки в карманах брюк.
— Ты что, пещерный человек?
Укол был прямо в цель. Скривившись, я продолжал наблюдать за тем, как Чех рвёт мои цветы и складывает их в букет.
Я против того, чтобы он дарил цветы Кире. Поэтому, сделав несколько шагов, выхватываю веник у Виктора из рук, и под его приглушённых смех, скрываюсь в доме.
Положил пионы на кухонный стол и возвратился на улицу. Ночь на дворе была настолько тихой, что я мог бы слышать чужое дыхание.
— Твоя комната внизу. Сам знаешь, — бросил Чеху на ходу, и поспешил на задний двор.
Широко шагая, я мысленно запускал пальцы в её шелковистые волосы. Сгребал их в кулак, вынуждая Киру поднять голову и подставить мне свои губы. Я хотел прижать её к своей груди и вдыхать раз за разом этот запах. Её запах. Он впечатался в мою память и я уверен, что узнаю его из тысячи даже через четверть века.
...
— Вы это слышали?! — вздрогнув, я прижимаюсь к Сергею Петровичу так, словно он мой щит. — Это выстрел?!
— Всё нормально, Кира. Не волнуйся ты так.
Не волноваться? Да как он мог быть так спокоен, когда над твоей головой раздаются выстрелы?! Когда ты понятия не имеешь, что там происходит, и кто в конечном итоге, поднимет эту дверь? И выйдем ли мы отсюда вообще?
— Паника твоя ничего не решит. Только усугубишь своё состояние. Я же рядом?..
Я закрываю глаза и, покачиваясь из стороны в сторону, представляю родителей. Под веками мелькают их образы и мутные воспоминания из далёкого детства. Папин смех и мамин запах... кажется, это то, что я помнила лучше всего.
Не знаю, сколько времени прошло. Не меньше двадцати минут. Я всё ещё чувствовала на своём плече руку Сергея. Это успокаивало не так, как бы мне того хотелось.
В какой-то миг ловлю себя на безумной мысли: если бы это была рука Клима, моя реакция была бы совершенно другой. Возможно, в его объятиях я бы даже смогла заснуть. Как так вышло? Почему теперь его имя ассоциируется у меня со словом «безопасность»?!
— Не замёрзла? — чувствую дыхание на своём виске, и открываю глаза.
— Нет, — тяжело дышу и поднимаю голову. Мне кажется, что наверху что-то происходит. — Вы слышите?
— Чшш... — его палец прижимается к моим губам, и я замолкаю. Смотрю в глаза напротив и читаю в них неуверенность, — всё будет хорошо, — произносит почти беззвучно и я буквально читаю по его губам.
Скрежет над нашими головами, и у меня возникло чувство, что волосы на затылке шевелятся. Пух на руках встаёт на дыбы, а в глотке возникает ком размером с куриное яйцо.
Я продолжаю смотреть на Сергея Петровича, боясь взглянуть наверх...
— Вы как? Не замёрзли тут?
— Клим... — его имя невольно срывается с губ, которые тут же начинают мелко дрожать.
Я всё ещё не смотрю туда. Но улыбка Сергея Петровича вызывает тепло и трепет в груди. Моё плечо чувствует свободу.
— Ты за нами? — севшим голосом спросил он у Клима. И тише добавил, — я уж было ночевать тут собрался...
— Не спрашивай, — усмехнувшись ответил Клим, — давайте, на выход.
Я подняла голову только тогда, когда Сергей Петрович оказался наверху. Наши взгляды с Климом пересеклись. Я боялась моргнуть или даже вдохнуть совсем немного воздуха. Я боялась, что он вдруг растворится и всё это окажется сном...
Как же незаметно меняются наши желания.
— За тобой спуститься? — в
