Душа по обмену (СИ) - Мэй Рада

Никей вдруг мгновенно став серьёзным, перехватил мою руку, сжал и горячо возразил:

— Совсем не вовремя, прости! Я вообще не должен был оставлять тебя одну. Этот урод Дорган сделал, всё, чтобы меня не пустили в академию. Даже браслетами друзей воспользоваться не удалось — он всё предусмотрел. Пришлось напасть на охранника. Меня искали, так что просто прийти на бал я не мог. Потом встретил Мартиона, он сказал, где ты, вот я и решил влезть через окно, чтобы не привлекать внимание.

— Всё равно вовремя. Мне собирались стереть память. Совсем. Ещё бы немного… — я поёжилась, в который раз представив печальные последствия этой процедуры.

— Не бойся, всё позади, — Никей придвинулся ближе и неуверенно, словно боялся, что мне этот жест не понравится, положил руку на моё плечо в несмелом полуобъятии. Эта внезапная нерешительность человека, непобоявшегося бросить вызов королю, глубока тронула, и я молча опустила голову на его плечо. Сейчас мне было почти хорошо. И только слабый росток тревоги не позволял расслабиться окончательно.

— А что с Дорганом? О его участии в этом деле мы так ничего и не узнали.

— Уверен, скоро узнаем. Не удивлюсь, если он был в числе организаторов переворота. Не зря ведь боялся, что ты всё вспомнишь. Но ему тоже придётся за всё ответить.

— То есть сейчас он на свободе? — встрепенулась я, отстранившись и испуганно посмотрев жениху в глаза. Тревога окрепла и обрела реальные очертания.

— Да, поэтому я сейчас здесь, — помрачнев, кивнул Никей и вдруг бесшумно отлетел куда-то в сторону, совсем как Мейхар недавно, а меня схватили и поставили на ноги.

— Очень хорошо, что ты здесь. Всё сложилось удачно, — раздался над головой холодный голос деда, который крепко прижимал меня к себе, перехватив руки так, что я не могла ими пошевелить.

Никей, вскочив на ноги, бросился к нам, но был остановлен тонкой длинной иглой, приставленной к моей шее, и резким заявлением Доргана:

— Стоять! На этой игле яд чёрного тайгара. Противоядия от него нет, сам знаешь. Достаточно проколоть кожу, и она не доживёт до утра.

Никей замер, боясь пошевелиться, но недоверчиво возразил:

— Убьёте проводника? Она ведь вам нужна.

— Не нужна, пока связана с тобой, читай вслух! — Дед вдруг бросил Блордраку какую-то бумагу, тот развернул её и упрямо покачал головой:

— Не буду!

— Значит, девчонка умрёт. Не пытайся позвать на помощь, одно моё движение, и твою невесту ничто не спасёт.

— Вас арестуют! — процедила я, попытавшись вырваться, но дед только крепче меня прижал и сердито шикнул:

— Не дёргайся, иначе сама на иглу наткёшься. У меня портал. Сработает через несколько минут. Так что времени на раздумья нет.

К моей коже прижалось холодное тонкое остриё. Стало страшно. Умирать не хотелось. Особенно сейчас, когда всё только начало налаживаться. Почему этот гад просто не оставит нас в покое?! И что именно должен прочесть Никей? Там ведь явно какая-то очередная пакость!

— Считаю до трёх, — безэмоционально сказал Дорган. — Если проводника не получу я, её не получит никто.

Прямо как у Островского: «Так не доставайся же ты никому!». Вот позёр, но, боюсь, что не врёт. Никей, кажется, тоже проникся. Посмотрел на меня долгим взглядом, от которого внутри что-то оборвалось и, глядя в лист бумаги, начал тихо, но твёрдо произносить какие-то непонятные слова. Я хотела закричать, чтобы он этого не делал, но обнаружила, что не могу сказать ни слова. Вероятно, Дорган постарался, чтобы на помощь позвать не смогла. Вырваться тоже не получалось — от накатившей слабости я едва держалась на ногах. Оставалось только бессильно наблюдать за происходящим.

И только когда голос жениха начал срываться, а его лицо стало неестественно бледным, я поняла, что именно здесь происходит — разрыв магической помолвки, от которой неминуемо наступит сильнейший откат, уже начавший действовать, и отчаянно забилась в руках врага.

— Успокойся. Найдём тебе другого жениха. Получше, — сердито шикнул дед, и именно в этот момент я осознала, что никто другой мне не нужен, а единственный человек, с которым я хочу разделить жизнь может погибнуть в любую минуту!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Произнеся последние слова, Никей без сил опустился на пол и потерял сознание, а с моего пальца соскользнуло и упало помолвочное кольцо, которое раньше снять не удавалось. Я снова изо всех сил принялась вырываться. На этот раз схватка Доргана, как ни странно, ослабла. Мне удалось освободить руку и, отведя роковую иглу, уколоть ею противника. От неожиданности, он меня выпустил, и я бросилась к Никею. Судя по слабому пульсу, жив. Слава богу!

За спиной вдруг раздался тихий зловещий смех. Я обернулась и увидела довольного Доргана, который почему-то не собирался умирать от сильнейшего яда.

— Неужели ты, правда, думала, что тут настоящий яд? Вы оба такие глупые и доверчивые! Идём, у нас мало времени.

Выражение лица деда изменилось, став жёстким, хищным, требовательным. Он шагнул ко мне и грубо схватил за руку, вынуждая подняться.

Я посмотрела на бледное, покрытое испариной лицо Блордрака и вдруг почувствовала такую злость, такую ненависть к этому человеку, сломавшему жизни нашим родителям, а теперь и нам, что захотелось просто прибить его на месте. Вот только не выйдет, я на ногах-то едва стою, зато могу сделать кое-что другое.

— Подождите, голова кружится. Дайте отдышаться. У меня магическое истощение, — заканючила я, мысленно делая настройку, как перед осознанным сном, на место, в котором хочу оказаться. В записях бабушки именно так описывалось вхождение в транс.

Наконец, перед глазами всё начало расплываться, в голове зашумело. Сделав вид, что покачнулась, я сама схватила родственника за руку и, собрав все силы на последний рывок, увлекла его за собой…

Очнулась на уже знакомом острове среди множества дверей. Просто лежала на песке и вслушивалась в шелест волн, чувствуя себя полностью опустошённой. Радовало то, что я была здесь не одна. Неподалёку, удивлённо озираясь по сторонам, стоял Дорган.

— Где мы? Что это за место? — настороженно поинтересовался он.

— Это междумирье, — улыбнулась, с удовольствием наблюдая за тем, как вытягивается его лицо, а в глазах появляется тень тревоги и, не скрывая злорадства, добавила: — Надеюсь, тебе здесь понравится, дедуля, потому что обратной дороги нет. Тебе отсюда никогда не выбраться!

Дорган заметно напрягся, смерил меня недоверчивым взглядом, подошёл к одной из дверей — той самой, что вела в Алнодор. Он долго всматривался в полупрозрачную жёлтую дымку, затем попытался пройти через неё и… не смог. Я почувствовала удовлетворение. Признаться, были сомнения в том, что он не сможет вернуться, но, видимо, не зря запрещается прикасаться к находящемуся в трансе проводнику.

Дед повторил попытку и снова потерпел неудачу. Вот теперь он встревожился не на шутку и нервно потребовал:

— Сейчас же верни нас обратно!

— Я не могу, силы не хватит, — ответила честно, прислушиваясь к собственным ощущениям. Точно не хватит. Внутри только бесконечная пустота. Не уверена, что смогу даже просто подняться.

Удовлетворение сменилось горечью. Как же глупо получилось! От Доргана я, может, мир и избавила, а вот сама теперь не смогу вернуться к отцу и Никею. Никогда больше их не увижу! От этой мысли стало страшно. В королевском госпитале, конечно, есть проводники, но ведь неизвестно, когда нас вообще обнаружат. Что же делать?

— Не ври, вставай! — Рассвирепевший дед, окончательно сбросив маску невозмутимости, метнулся ко мне, явно намереваясь схватить и вдруг замер, а на его лице отразился страх. Настоящий. Никогда ещё я не видела его таким испуганным и растерянным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не смей прикасаться к моей дочери! — раздался за спиной знакомый голос, который сейчас звучал гневно и негодующе.

Я обернулась и не сдержала радостной улыбки, увидев родное лицо.

— Мама!

— Адела! — недоверчиво уточнил Дорган, отступая на шаг.

Мама резко переместилась и остановилась между нами, закрывая меня собой.