Мой ласковый и нежный мент - Валентина Мельникова

«Ну что, сбежим куда-нибудь на пару часов?» Над отсыревшей палаткой виднелось серое предрассветное небо, костер, догорая, исходил едким дымком, а она вдруг уткнулась головой в колени и зарыдала в голос. Потому что все было по-прежнему: безответная любовь и расставание с надеждой, что стоит ей вновь встретить Дениса – и все тревоги и сомнения улетучатся сами собой.

Малохоженая, едва заметная тропа виляла по правому берегу реки, подымалась на откосы, а местами шла так низко, что вода захлестывала ее. Людмила, вымочив ноги, уже не обходила мутные потоки, а шла напрямик. Начался подъем, тропа повернула в ущелье и змейкой полезла на небольшой перевал через густой кедровый лес. Сразу стало легче идти. Под ногами перестало чавкать, опавшая хвоя слегка пружинила и тихо шуршала под сапогами.

Миновав перевальчик, Людмила впервые с самого утра увидела над собой кусочек голубого неба и обрадовалась. Отличный признак! Именно отсюда двигалась в горы хорошая погода. Девушка пошла быстрее, чтобы успеть до полудня выйти к дороге, но потом, подумав, несколько изменила маршрут.

Неподалеку под выворотнем старого кедра еще по осени устроила себе берлогу молодая медведица. Наверняка она уже покинула свое зимнее пристанище и бродит где-нибудь поблизости с малышом, а то и с двумя. Людмиле страсть как хотелось понаблюдать, как справляется со своими обязанностями молодая мамаша.

Темуджин, напугавший с вечера оленей, всю ночь пролежал неподалеку от становища бывшей хозяйки.

Волк с удовольствием вдыхал запах вареного мяса, но дым костра ел ноздри, и зверь пару раз чихнул в своем укрытии, спугнув двух беспечных сеноставок и любопытного бурундука, тут же юркнувших в щели между камнями.

Под утро ему захотелось есть, и Темуджин решил поохотиться. Отходить далеко он не решился и отправился в скалы, заросшие можжевельником, в надежде словить зазевавшегося глухаря.

Вскоре ему повезло. Волк наткнулся на гнездо и пообедал глупой копалухой, которая считала, что стоит спрятать в валежнике свою пустую голову, и. враг ничего не заметит и пробежит мимо.

Темуджина донимали комары, и он забрался еще выше на скалы. Перепрыгнув через темную неширокую трещину, очутился на маленьком продолговатом пятачке рядом с совсем уж крошечным кедром, единственным его обитателем. На высоте не было комаров, здесь свободно тянуло прохладным воздухом, а в три стороны открывался отличный вид на узкую зеленую долину и небольшой, приподнятый над ней скалистый цирк, поросший хилым высокогорным лесом.

С самого края этой долины лениво поднималась жиденькая, едва заметная струйка дыма от прогоревшего костра. Темуджин насторожился. Сонливость, овладевшая им после охоты, исчезла моментально.

Вытянув чуткий нос, волк принялся тщательно исследовать запахи. Ничего нового они не принесли.

Слишком далеко был костер.

Он снова перескочил через трещину и, повинуясь безотчетному желанию известить об открытии свою бывшую хозяйку, направился к тропе, по которой она уходила в горы. Но не добежал всего десяток метров, потому что дикое восторжествовало и не позволило ему приблизиться. Тогда волк сделал вокруг Людмилы и звериной тропы обширный круг, чтобы узнать, кто же здесь ходит, кроме них двоих.

След, на который он вскоре наткнулся, заставил его глухо заворчать. Из прошлого вдруг выплыла картинка: полузасыпанный снегом балаган и чужие вооруженные люди, разделывающие только что добытого оленя.

Темуджин побежал по следу. Обогнул скалы, ступил на осыпь у самого их основания. Отличное место для укрытия: мелкий щебень, нависшие ветки кашкары, глубокие ниши в камнях – тут можно бесконечно долго жить, не опасаясь быть обнаруженным. Несколько дальше в едва намеченной расщелине из-под каменной стены бежал ручеек, а за ним стояла палатка, прикрытая сверху пихтовыми ветками.

Перед палаткой лениво дымил костер, тот самый, который Темуждин учуял сверху. Жар покрылся белым пеплом, дымилось только бревно, положенное на угли.

У костра и в палатке никого не оказалось.

Волк обежал стороной опасное для него место и отыскал склад, куда обитатели этой укромной долины уже протоптали заметную дорожку. В глубоком и мокром ущелье сохранился приличных размеров снежник, сверху его заботливо накрыли ветками, чтобы не так быстро таял. От снежника исходил сильный запах парного мяса.

Темуджин заметался: и мясо бросить жалко, и бывшую хозяйку как-то надо предупредить.

Неожиданно пахнуло сильным запахом чужих людей. Хотя нет, один из них был ему определенно знаком по той встрече у затерянного в горном ущелье балагана. По лесу пробирались двое. В распахнутых теплых куртках, без головных уборов, со слипшимися от пота волосами. За их спинами возвышались тяжелые рюкзаки. Люди тяжело дышали, то и дело поправляли на плечах короткую жердь, на которой несли что-то тяжелое и мохнатое, свернутое и перетянутое веревкой. На Темуджина нанесло резким и неприятным запахом медведя. Он громко чихнул в кустах и прижал нос к земле, но люди не услышали его. Едва передвигая ногами от усталости, они шли к палатке.

Волк пропустил их и пошел следом…

Людмила не пошла по торной тропе, что выводила напрямую к тракту. Зачем ей людская дорога, по сторонам которой мертвая зона для диких животных!

Она свернула влево, поднялась по чавкающему мху на гору и тронулась через лес поперек склона, как ходят охотники: пересекая все звериные тропы, ведущие с высот к воде. Так было интереснее.

Идешь, словно книгу читаешь…

Кедровый лес весело гудел от ветра. Этот напористый воздушный поток с северо-запада делал сейчас доброе дело: очищал кроны от сушняка, непрочных и поврежденных веток. Раскачивались кедры, сверху сыпалось все ненужное и отмершее за зиму.

Иной раз валился тяжелый ствол, отстояв свой срок.

Тогда по лесу разносился треск разлома и удар.

Ближе к полудню ветер начал стихать. Людмила поднялась еще выше по хребту, решив попутно проверить опасный участок туристской тропы, который всегда обрушивался за зиму, а уж потом спуститься к месту обитания молодой медведицы.

Через час, перепрыгивая с одного камня на другой, она миновала широкую полосу курумника, опоясывающего горный склон. До берлоги оставалось метров сто, не больше. Слева от нее погромыхивал камнями ручей, где-то впереди громко каркали растревоженные вороны.

Людмила пошла прямо на вороний гвалт. Дело верное: санитары леса нашли себе какую-то работенку. Предчувствие не обмануло ее. Над южным склоном, где росли редкие пихты, кружили и хищные птицы. То, что она увидела в следующий момент, могло бы привести в бешенство даже самое равнодушное, самое каменное сердце.