Вкус подчинения (СИ) - "StilleWasser"

– Когда с четырехлетним Майклом начали происходить странности, связанные с первыми проявлениями стихийной магии, моей матери уже не было в живых, и Кэрол, оставшаяся на тот момент одна, без мужа, пришла за помощью ко мне. Она жила в доме по соседству и всегда поддерживала меня в трудные времена, в особенности после смерти моих родителей, и я старался по возможности отплатить ей тем же, – Снейп умолк, задумчиво глядя в пространство перед собой, и машинально сделал глоток чая, явно не чувствуя вкуса.

Гермиона неловко поерзала на жестком стуле, снова желая оказаться сейчас на коленях у Северуса. Допив свой чай, после долгих колебаний она все же спросила, рассудив, что Снейп, скорее всего, ответит, раз решился настолько глубоко посвятить ее в тайны своей семьи.

– Что произошло с твоими родителями? – в гулкой тишине пустого дома ее шепот прозвучал неожиданно громко и показался неуместным, как смех на похоронах. Молчание сгустилось, окутав удушливым саваном, и Гермиона втянула воздух, чувствуя, как колотится в груди перепуганное сердце. Она уже успела пожалеть о своем вопросе, когда Снейп все-таки прервал молчание, и его звучный бархатный голос наполнил кухню.

– Моя мать умерла, когда мне было пятнадцать. Я в тот день находился в Хогвартсе, поэтому знаю лишь, что по официальной версии она получила бытовую травму, не совместимую с жизнью, – упала с лестницы. Однако я уверен, что на самом деле ее в пьяном угаре убил мой алкоголик-отец, который умер двумя годами позже от отравления дешевым спиртом, – с ледяным равнодушием произнес Снейп, и Гермиона ощутила себя так, будто ее заживо вывернули наизнанку – кровоточащим нутром наружу. Горло сдавило спазмом, а глаза резануло болью. Спотыкаясь, она подошла к неестественно спокойному Северусу и, покачнувшись, схватилась за его плечи как за спасательный круг. В черных провалах его глаз снова виднелась темная бездна, и на этот раз она до самого дна была полна боли, которая перелилась через край, тяжело ударила Гермиону в грудь и пролилась горячими слезами по ее щекам. Рука Снейпа осторожно коснулась ее лица, и несколько секунд он смотрел на влажные капельки, оставшиеся на его пальцах. А потом Гермиона оказалась у него в объятиях и крепко прижалась к его груди, слушая гулкие удары сердца. Из ее глаз продолжали катиться слезы, и она дала им волю, выплескивая эту боль за двоих.

Когда слезы кончились, она почувствовала, как ее волос касаются губы Северуса.

– Спасибо, Гермиона, – услышала она едва различимый шепот, и ее сердце переполнилось нежностью, сменившей ушедшую боль. Нерешительно потянувшись к его щеке, она неловко ткнулась губами ему в подбородок и, смутившись, поспешила обнять, чтобы спрятать покрасневшее лицо.

– Идем, – сказал Снейп и отвел ее в гостиную, где устроился на покрытом пластиковым чехлом диване, усадив Гермиону к себе на колени. – Если хочешь, можем вернуться в бар. Завершим эту историю позже. Ты устала.

– Немного, – призналась она, понимая, что нет смысла скрывать свое состояние от человека, который умел считывать его лучше, чем кто-либо другой, еще до того, как они закончили притираться друг к другу. – Но я бы хотела услышать, что было дальше с Майклом. Я не смогу дождаться другой возможности поговорить.

– Узнаю невыносимую всезнайку Грейнджер, – в голосе Снейпа прозвучала непривычная ласка, которая тут же сменилась серьезным тоном, оставив Гермиону усомниться, не показалось ли ей. Помолчав, Северус собрался с мыслями, и ее снова окутал его тягучий голос.

– Магическая сила Майкла была невероятно велика, и мне следовало еще тогда насторожиться, однако все мое время отнимали приказы набирающего силу Темного Лорда. Первый муж бросил Кэрол почти сразу после рождения ребенка, и она, отказавшись от предложенной мной финансовой помощи, работала в полторы смены на фабрике, не имея возможности проводить с сыном достаточно времени. В год, когда произошла трагедия, я был занят разбирательством с Авроратом, последовавшим после гибели Темного Лорда, и практически не появлялся Коукворте. Майклу было на тот момент шесть, и за прошедшие два года его сила выросла настолько, что ее все труднее было сдерживать. По округе ходили слухи, что ребенок Кэрол… со странностями, а соседские дети безжалостно издевались над ним за то, что он был не таким, как все, – Северус в задумчивости перевел взгляд на окно, за которым в тусклом свете уличного фонаря виднелись развалины дома, в котором когда-то жил Майкл. – Знаешь, что происходит, если магию подавлять, Гермиона?

Ее глаза расширились. Когда-то давно она читала о подобных случаях в одной из книг в хогвартской библиотеке. То, что такое вообще может происходить, еще тогда ужаснуло ее, и вот, похоже, сейчас она услышит не о каком-то далеком незнакомом ребенке, с которым случилась настолько ужасная трагедия, а о родственнике дорогого ей человека. Который, судя по всему, винил во всем себя.

– Майкл стал обскуром? – прошептала она, тоже не в силах оторвать взгляд от зловещих руин. – Это он разрушил дом? Эти развалины до сих пор фонят остаточной магией, даже спустя столько лет. Я почувствовала это, когда впервые наткнулась на них. Какой же силы был выброс?

– Огромной, – с горечью проговорил Снейп, и Гермиона ощутила, как все его тело напряглось. – Мой дом выстоял только благодаря защитным чарам, а по всей округе в домах выбило стекла. Неизвестно, что стало толчком к всплеску магии, однако, как правило, это происходит в стрессовых ситуациях или под воздействием сильных эмоций…

– Что-то напугало его или разозлило, – прошептала Гермиона. – Или кто-то, – она нашла руку Северуса, больше похожую сейчас на безжизненную руку манекена, и крепко сжала. Было бы бессмысленно убеждать его, что он не мог предвидеть такое развитие событий и что спасти обскура практически невозможно: она знала, что Снейп не станет слушать. Все, что она могла сейчас, это разделить с ним тяжесть воспоминаний.

– Через год Кэрол забеременела снова, однако ее эмоциональное состояние по-прежнему оставалось нестабильным. Сложно сказать, что именно стало причиной того, что ее второй сын родился сквибом: исследований в этой области ученые волшебники почти не проводили. Тебе не хуже меня известно, что таких детей предпочитают скрывать, а не изучать. Но для Кэрол стало настоящим облегчением, когда магия в Мэтте так и не проснулась. Ситуация усложнилась лишь с появлением Томми…

– Мэтт тяжело воспринял новость, что его брат волшебник? – тихо спросила Гермиона, некстати вспомнив Лили Эванс и ее сестру, лишенную магического дара. «А они ведь должны были жить где-то здесь по соседству», – внезапно похолодев, сообразила она.

– Мэтту было четырнадцать, когда у Томми случился первый всплеск стихийной магии. Кэрол сразу же связалась со мной, и разговор с Мэттом в тот день оказался одним из самых трудных за все годы моей преподавательской карьеры, – спокойно сказал Снейп, и Гермиона подняла на него взгляд, удивленная столь неожиданным и откровенным признанием.

– Судя по тому, что я видела тогда, во время прогулки по Косому переулку, тебе удалось вложить в него правильные мысли и сформировать у него здоровое самовосприятие, – она нежно погладила его по руке, и Снейп поймал ее пальцы и легонько сжал. – Северус, а что с Томми? С ним происходит то же самое, что и с Майклом? Ему тоже досталась огромная магическая сила, с которой он не может справиться? Потому что тот всплеск, свидетелем которого я стала, был необычайно мощным: если бы ты тогда вовремя не появился, я бы, скорее всего, не выстояла, а бросить в ребенка атакующие заклятия, чтобы нейтрализовать выброс, мне бы просто в голову не пришло. Но откуда тебе известен этот способ? Такое случается уже не в первый раз? – увидев улыбку на губах Северуса, Гермиона запнулась и умолкла, сообразив, что задала уже слишком много вопросов, буквально атаковав ими своего бывшего профессора.

– Всплесков подобной силы у Томми прежде не наблюдалось, – задумчиво проговорил Снейп. – Полагаю, в этом случае сыграло роль место действия – руины дома, в котором погиб его старший брат. По всей видимости, остаточный магический фон каким-то образом повлиял на стихийную магию Томми, значительно усилив ее. Что такое? – спросил он, когда Гермиона обеспокоенно встрепенулась в его объятиях.