Наследник Шимилора - Елена Жаринова

— Половину, досточтимый Киалк.

— Сколько?! — деланно ужаснулся Сэф.

— Ну… чуть-чуть.

— Предлагаю спеть, — сказал Мегедэль. — Во славу короля.

Сэф с готовностью приосанился.

— Ваше величество, вы же оставите меня распорядителем королевских забав? Я сделаю вашу любимую песню государственным гимном! Ну что, господа, как насчет бухты Нивальд? Нынче это актуально: именно там решится судьба королевства.

Мы, весело фальшивя, спели любимую песню короля.

— А теперь, с позволения его величества, я бы напомнил старинную застольную песню, — предложил Мегедэль, когда мы умолкли. Помогай, сынок!

Обняв за плечо Киалка, Мегедэль затянул церковным басом, от которого, казалось, запрыгали бокалы на столе:

— Нальем в бокалы до краев «Кислятины», друзья!

Поднимем тост без лишних слов во славу короля!Во славу всех прекрасных дам, пастушек и портних,И наших жен, сварливых жен — мы выпьем и за них!О-хэй! О-хэй! За них, за них, за них!Киалк подхватил припев медовым тенором и вместе с Мегедэлем продолжил:Нальем «Кислятины», друзья, в бокалы до краев!Мы пьем за тех, с кем жизнь свела, — друзей или врагов.Пока рука наша крепка — в ней шпага и бокал,А от излишнего глотка никто не умирал!О-хэй! О-хэй! Никто не умирал!

Слушатели одобрили песню бурными аплодисментами. Однако Сэф тут же заметил, что вообще-то застольные песни поют не так.

— Все возьмите в руки бокалы! Так, хорошо! Каждый пусть слегка обнимет соседа. Леда, не стесняйся, досточтимому Мегедэлю это только приятно, а командир простит. Командир, подвинься к Жанне. Ну что вы как не родные! Так, поем, раскачиваемся из стороны в сторону и в такт размахиваем бокалами. «О-хэй» орем что есть мочи, поднимая бокалы над головой. Начали!

На моем плече лежала рука Дениса. Я чувствовала рядом плечо Нолколеды, напротив горланил Сэф и подтягивал Бар с возмутительно трезвым лицом. Мне было весело до слез. Или до смешного грустно — как тут определишь? Хорошая песня. Пусть это будет наша песня. Отрядная. Строевая. Наш маленький гимн…

А потом мы не чокаясь выпили за сенса Зилезана. Помянули и миллальфцев, которым не суждено уже вернуться в родное селение. Стало вдруг зябко, будто души ушедших друзей тихо проплыли над нами. Мы замолчали. Денис шепнул Лесанту:

— Ваше величество, я категорически настаиваю, чтобы вы легли. Вы же хотите вернуться в Вэллайд на своих ногах?

— Хорошо, Фериан. Спокойной ночи, господа.

Денис вышел вслед за мальчиком — проверить, как он устроился. Нолколеда вдруг подтолкнула меня в бок.

— Ну что же ты? Иди за ним!

Я недоуменно посмотрела на нее.

— Иди, иди, — настаивала немка. — Другого случая может не представиться.

Это правда, дошло вдруг до меня. Не исключено, что события станут развиваться по худшему сценарию. Райшманы возьмут Вэллайд, и тогда вероятнее всего всех нас ждет смерть. Или бегство. Или… возвращение на Землю. И не представится другого случая сказать самое главное. Я потерла ладонями лицо, пригладила волосы и потихоньку вышла вслед за Денисом.

Мы столкнулись у дверей каюты, предоставленной юному королю. Пока я смущенно собиралась с духом, Денис заговорил первым.

— Мне кажется, ты решила, что я на тебя обиделся. Это не так.

— Мне кажется, что между нами слишком много «кажется», — выпалила я. — Эти «кажется» сводят меня с ума. В общем, так. Я тебя люблю. Я очень ждала твоего звонка после той нашей зимней прогулки. Я отправилась в Лаверэль, чтобы найти тебя. Я поехала искать принца, а на самом деле искала тебя. Все, что я делаю и говорю, — для тебя. Потому что ты моя судьба. И никаких «кажется». Я уверена в этом. Да посмотри на меня, в конце концов!

Денис повернулся ко мне. Я прочла в темных глазах сожаление пополам с недоверием. Он покачал головой.

— Ты не боишься пожалеть о том, что сказала? Ты, наверное, думаешь, мы погибнем… А мне почему-то кажется, что мы банально останемся живы. И тогда тебе будет неловко за свою откровенность.

— Это почему это мне должно быть неловко?! — с негодованием воскликнула я. — По-твоему любовь можно запереть в старый сундук и сесть на него сверху, подобно скупому рыцарю? Да что от нее останется, от такой любви? Нет. Ты меня не любишь — пускай. Ты уезжаешь — попутного ветра в горбатую спину. Во всем виновата злая судьба — возможно. Но мне будет гораздо легче жить, зная, что где-то на свете есть человек, которому я подарила свою любовь. Дарить приятнее, чем принимать дар. Потому что совсем не обязательно обладать тем, что любишь.

Бывают слова-ключи. Когда ты произносишь их, ты освобождаешься. И расправляются плечи, и новым светом сияют глаза. Словно, потоптавшись у подножия горы, ты вдруг разом с легкостью взлетаешь на вершину.

Денис смотрел на меня, не отрывая глаз — наверное, эти перемены были мне к лицу. Я отчетливо видела, что происходит: отпустив его, я тем самым околдовала его еще сильнее. Сейчас он меня поцелует… Мне очень хотелось узнать, каковы его губы на вкус. И в то же время, я боялась, что поцелуй спугнет восхитительный миг истины, который был мне дарован. Не дожидаясь этого, я привстала на цыпочки, провела рукой по его волосам и шепнула:

— Все будет хорошо.

Вот и все. Потом мы вернулись в трюм, где продолжалась вечеринка. Я нагнулась над захмелевшим Мегедэлем Амадасом и предложила:

— Досточтимый Мегедэль, а не спеть ли нам еще раз вашу застольную песню?

Береговая охрана в бухте Нивальд являла собой печальное зрелище. Несколько патрульных судов, явно не годных даже к каботажному плаванью, покачивались у пристани. Моряки в расстегнутых мундирах играли в карты, сидя на пустых ящиках; тут же суетились их жены, развешивая белье или гоняя тощих кур. Когда мы на восьми рыбачьих баркасах причалили к берегу, никто даже не поинтересовался, кто мы и откуда.

Юный король в недоумении оглядывался по сторонам.

— Это что, моя береговая охрана? — ужаснулся он. — Эй, служивый, а где остальные суда?

Моряк, к которому он обратился, с трудом открыл заплывший глаз.

— Так где ж им быть, парень? В море ушли, на рыбалку.

— На рыбалку?!

— Ну да. Есть надо, детишек кормить надо? То-то и оно. Правда, сегодня из столицы депеша пришла: мол, королевский флот с обходом движется. Будет хлопот на наши головы… И с чего бы? Не прошло и года, как был обход… — и моряк зевнул.

— Пойдемте, пойдемте, ваше величество, — шепнул Лесанту Денис. А Бару сказал: — Значит, королевский флот покинул устье Рабуса… Канцлер не теряет времени.