Дурная привычка - Павел Торубаров

Плоть бежала на нас и сворачивать не собиралась. За ней тянулись рваные хвосты тумана, которые она несла на своей шкуре. Нам деваться было некуда, мы как раз ступили на узкий перешеек между двумя впадинами.

В иной ситуации, мы, конечно, уклонились бы от боя, и ушли с дороги обезумевшего мутанта. Незачем просто так патроны переводить, не казенные, все-таки. Если есть возможность, то от схватки лучше воздержаться. Я лично так считаю. И пусть другие говорят, что я трус и скупердяй. Ничего. Крестами других — задиристых и не жадных до боеприпасов — вся Зона утыкана. Я еще хожу, тьфу-тьфу, не сглазить.

Раз иного не дано, придется воевать. Плоть тварь тяжелая, хоть и не отличающаяся особой жизнестойкостью. Завалить ее, особенно картечью, совсем не вопрос. Тут даже делать нечего — один выстрел и мутант у твоих ног. Только, куда инерцию этой туши деть? При той скорости, что тварь развила, и полужидкой грязи под ногами, она, даже мертвая, гарантированно скинула бы нас с дороги в низину. Поэтому, пришлось тратить на никчемного мутанта дорогущие тяжелые пули, чтобы достать порождение Зоны издалека и гарантированно остановить этот кусок мяса еще на подлете. Несмотря на энергию, которые пули передали бегущему мутанту, тело его, уже превратившееся в фарш, домчалось-таки до нас. Домчалось и остановилось у самых ног. Пронесло…

Этот инцидент настроил нас на философский лад, и мы принялись обсуждать, почему мутанты называются теми названиями, под которыми мы их знаем. С мутантов перешли на людей, и заговорили о влиянии имени на характер.

— Так вот, — продолжил учитель. — Прозвища тоже просто так не придумываются. У них есть только два пути для появления на свет. Первый — случайно оброненное кем-то определение, которое намертво приклеивается к человеку. Как у тебя было. Я, например, считаю, что погоняло твое удачное — крохаль птица упертая и прожорливая, следовательно — хороший добытчик. Второй вариант, когда несколько прозвищ сменяют одно другое, пока не получится то, что нужно. И в прозвище и в имени всегда скрыт глубокий смысл, просто, его не всегда можно увидеть сразу.

— Точно, — подтвердил я, обходя очередную кочку. — У нас в армии прапор был, сволочь редкостная. Ну, всех достал! Звали его Денис Андреевич Прочеев.

— Нормальное имя, — перебил меня Охотник. — Фамилия, только так себе, а в целом — вполне пристойно.

— Ты дослушай. Каких только к нему кличек не клеили. Ни одна не прижилась. Так и оставался бы он Денисом, если бы один острослов не поменял ему первую букву имени на первую букву фамилии. И наоборот.

Охотник притормозил, прикинул, как должно было звучать ФИО прапора в новой транскрипции, и захохотал.

— Видишь, Крохаль, — проговорил он сквозь смех, — имя, все-таки, человеку не просто так дается. Всегда надо внимательно смотреть, с кем знакомишься.

На этом месте я проснулся. Я сразу не понял, что меня разбудило, но внутреннее чувство говорило, что стряслась беда. За окном только-только начало светать, и свет, проникающий с улицы, был утренним. Однако, небо, за ночь вновь затянувшееся тучами, было еще темным.

За стеной шло какое-то движение, прерванное взволнованным голосом Затевахина. Что он сказал, я разобрать не смог, но, определенно, что-то произошло. Я взял автомат и принялся расталкивать Сержа, беспокойно ворочающегося в койке. Тот проснулся, лишь я дотронулся до него. Проснулся и схватился за автомат. Я перехватил ствол оружия одной рукой, а второй прикрыл напарнику рот, чтобы он спросонья не орал. Серж хлопал глазами и что-то мычал сквозь мою ладонь.

— Тихо, ты, — шикнул я на напарника. — Не слышишь, что ли, проблемы у нас?

Серж тут же замолчал, и я отвел руку. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник начальник охраны капитан Выпь. За его спиной, в темноте, маячила вторая фигура, по комплекции сильно смахивающая на Виталия.

Капитан вломился в комнату и закрыл за собой дверь.

— Крохаль! — негромко окликнул он меня и подошел.

— Что случилось?

— Шандец случился! Берите ноги в руки и валите отсюда, пока можете!

— В чем дело-то? — я был готов уже стартовать, но дурная привычка к лишним вопросам вновь дала о себе знать.

— Военные по вашу душу летят. Лейтенант, помнишь?

Дважды повторять ему не пришлось. Я вытряхнул Сержа из кровати, и втроем мы двинули из домика. На пороге капитан всунул мне в руку бумажку и шепнул: «Давайте туда, иначе не выскочите. Уходите через КПП».

— Пропустят? — я решил внести ясность.

— Они, пока, еще мне подчиняются. У них приказ, выпустить вас беспрепятственно.

— А ты как выкрутишься?

— А я не в курсе происходящего! И вообще, я еще сплю! А приказ на ваш выход отдан вечером. Бойцы подтвердят. Этот дятел, — Выпь имел в виду лейтенанта, — запросил вертушки на ваш отлов по нашей связи. Конспиратор хренов. Естественно, что я сразу узнал об этом. А он-то, наверное, думал, что всех обдурил. Идиот, мать его! Давайте, уходите! По туману вояки местность прочесывать не будут, так что, шансы у вас есть. Удачи, бродяги!

Я коротко пожал ему и Затевахину руки, и мы с Сержем двинули к выходу. На КПП нас выпустили, сделав вид, что так и надо. Спасибо вам, ребятки. Не забуду!

Под ближайшим фонарем я рассмотрел бумагу, которую дал мне Выпь. На ней схематично была изображена территория вокруг лагеря. В одном углу я увидел несколько строений. Крестик, указывал, что капитан предлагал нам скрыться именно там.

Этот промышленный комплекс я знал только понаслышке. В его подвалах, говорят, располагалась лаборатория «Х-18». Там, по рассказам, стоял генератор пси-излучения, который в свое время Меченый отключил. Вслед за тем, лаборатория, вроде бы, стала доступна для всех желающих, только, после нескольких попыток туда проникнуть, эту идею похоронили, как малоперспективную.

Сначала внутрь пытались залезть военные. Ребята к делу подошли основательно. Поставили посты охранения вокруг территории предприятия и внутри, чтобы любопытные сталкеры не лазили. Это продолжалось месяца три, или около того, не помню точно уже, как народ говорил. Потом военные, решив, что все спокойно, оправили первую экспедицию. Она пропала. Это привело вояк в состояние тихой паники, ибо ушедшие в подземелья были сплошь людьми тертыми и опытными. В группу входило несколько военных сталкеров, о которых шла молва по всей Зоне, и поддержка из спецназа. Причем спецназу строго настрого было велено подчиняться любым приказам сталкеров. Некоторое время, пока позволяла техника, группа выходила на связь, исправно информируя оставшихся на поверхности, что все штатно: немного мутантов и зомби, мало аномалий и еще меньше артефактов. Единственное, что смущало вояк, так это озлобленность зомбаков. На поверхности зомби были, конечно, неприятными соседями и могли порядочно нервов попортить, но отбиться от них, тем более тренированным спецназовцам и сталкерам — пара пустяков. Под землей же, ходячие мертвецы были злобными, стремительными бойцами. Даже их (простите, но иначе не скажешь) природные заторможенность и дискоординация движений куда-то пропали. Нельзя говорить, что они полностью восстанавливали свои двигательные функции. Нет. Но, по сравнению со своими наземными собратьями, они выглядели как спринтер-медалист рядом с бегуном, страдающим ДЦП. Эта особенность зомби стоила жизни двоим спецам.

Сие стало известно в лагере, пока группа еще выходила на связь. Затем ребята замолчали. Это было ожидаемо, и никто наверху особо не удивлялся. Но группа не вышла на связь в контрольное время. И во второе контрольное время тоже. После этого начальство, прибывшее специально для наблюдения за первым рейдом в «Х-18», заволновалось. Было принято решение отправить спасательный отряд. Шефы, на этот раз, уступили давлению начальнику охраны лагеря, которым, к тому времени, уже был Выпь. Капитан настаивал, чтобы его пустили в первый рейд, но, по неведомым причинам, получил отказ. Как потом оказалось, на свое счастье.

Выпь подобрал собственную команду, начисто отказавшись от спецназа (за что потом шефы его сильно распекали), и отправился в катакомбы. Все шло замечательно, пока опять не пропала связь с группой. Последнее сообщение гласило, что команд дошла до центрального зала, где находился генератор, и собирается войти внутрь. После этого связь прервалась.

Все это Выпь рассказал нам с Охотником лично, когда мы несли его к Болотному Доктору. Капитан очень боялся умереть в пути, так и не донеся информацию до людей, поэтому и поделился ей с нами.

После того, как группа вошла в генераторную, она подверглась атаке все тех же «быстрых» зомби, среди которых была пара ребят из прошлого рейда. Кто их зомбировал и как — не выяснено до сих пор. Существует много версий, вплоть до того, что генератор не был полностью отключен Меченым, а находился в режиме ограниченного функционирования, выжигая мозги тем, кто заходил в определенные участки подземелья. Кто-то говорил про особо сильного контролера. Много версий было тогда. Да и сейчас правды никто не знает.