Код операции - Тарантелла. Из архива Внешней разведки России - Лев Соцков

Соглашаясь с целесообразностью унификации армий египтяне возражают против организации англо-египетского штаба, считая, что унификация должна проводиться египетскими офицерами.

Египтяне отвергают также требование Англии об оставлении английских войск на Синайском полуострове.

Министр государственной безопасности Союза ССР

Абакумов.

17 мая 1946 г.»

Весной 1946 года англичане, возможно, заподозрив утечку информации на канале пересылки оперативной переписки, приняли дополнительные меры безопасности, что практически сразу же стало известно загранаппарату разведки. Главный штаб британского командования на Ближнем Востоке дал указание всем своим округам пересылать оперативные документы только самолетами. В директиве указывалось, что в исключительных случаях разрешается перевозить почту другими видами транспорта при условии, что будут приняты меры, гарантирующие в случае необходимости возможность быстрого уничтожения документов.

Шла от «Бритта», скажем так, и неординарная информация, но ему была, как мы видели, поставлена задача, и он старался не упускать сколько-нибудь значимых деталей. От него пришло сообщение, касавшееся Албании, где так же, как и в других странах Восточной и Юго-Восточной Европы, проходили далеко не однозначные процессы с подключением к ним и возможностей спецслужб. «Бритт» сигнализировал о том, что английская контрразведка получила задание наблюдать за пребыванием в Каире албанского экс-короля Зогу.

По предположению «Бритта», Зогу связан с английской секретной службой, которая в целях зашифровки своего крупного агента дает иногда периферийным органам поручение о его разработке. Зогу, по сведениям «Бритта», намеревался вести из Египта работу против нового режима на своей родине в английских интересах. Его поддерживает египетский монарх Фарук, предки которого были албанцами. Зогу, сообщал источник, посетил принцессу Шевикяр, известную своими протурецки-ми настроениями, где имел частную встречу с Фаруком. Начальником канцелярии королевского двора дано указание о дополнительных мерах охраны Зогу.

В Центре пришлось срочно поднять материалы на албанского короля.

Ахмет Зогу

Обстоятельства приезда Зогу в Каир, означавшего очередной всплеск его политической активности, показывали, что он действует по британскому сценарию и это, строго говоря, не было большой неожиданностью. В досье Зогу нашли телеграмму Германского информационного бюро (все более или менее важные сообщения которого санкционировались на политическом уровне), посланную в ноябре 1944 года из Стокгольма:

«Бывший албанский король Зогу, эмигрировавший в Англию, ходатайствует теперь о своем возвращении в Албанию. Однако он до сих пор не получил на это разрешение. Причина кроется в том, что Форин Оффис должен считаться с тем, будет ли его возвращение одобрено Москвой».

То, что немцы искали любой способ подчеркнуть несовпадение интересов Советского Союза и Великобритании, становилось уже регулярным инструментом ведомств Риббентропа и Геббельса — албанская тема не стала исключением. Но правдой было то, что по мере приближения краха рейха и в силу успешных действий албанских партизан вставал неизбежный вопрос о политическом будущем Албании.

Когда союзница Германии Италия оккупировала Албанию, казалось, что южный фланг оси будет относительно стабильным. Но началось мощное партизанское движение в Югославии, и немцы вынуждены были бросить туда весьма значительные силы. Эти события даже отодвинули дату нападения фашистской Германии на СССР. Затем пришлось помогать итальянцам, которые сами не смогли справиться с набиравшим силу сопротивлением албанцев.

После выхода Италии из войны стало ясно, что и в странах Юго-Восточной Европы не избежать внутренних потрясений, ибо на сцену выходили новые силы, заявившие о себе во время развертывания партизанского движения. Но и старые, традиционные, не желали сдаваться без боя, искали поддержку у держав, которые имели свои интересы в этом уголке Европы, как, впрочем, и в отношении тех стран, которые были оккупированы немцами, а теперь будут освобождаться Красной армией. Конечно, польский, чехословацкий или югославский вопросы гораздо более масштабны, именно поэтому они стали предметом интенсивной переписки глав государств антигитлеровской коалиции. Словом, борьба идет на всех уровнях, от высшего — до серьезных операций спецслужб. Следовало исходить из того, что будет вестись поиск каких-то компромиссов и в этом случае некий козырь, пусть даже в лице такой малопривлекательной персоны как Зогу, может оказаться не лишним.

Зогу не был какой-то совершенно случайной фигурой во внутриполитической жизни Албании. Конечно, возложение им на себя королевской короны было встречено если не с иронией, то с известной долей скепсиса, но он как-то организовал страну, которую трясли внутренние дрязги, и был, возможно, не лучшим, но все же реальным рычагом, каким-то противовесом нарождающемуся новому албанскому режиму. Возможно, вокруг монархического варианта, пусть даже временно, можно консолидировать известную часть албанской эмиграции, ориентирующейся на западные ценности. В свое время эти люди сыграли заметную роль в достижении независимости албанского государства.

Еще когда только зарождалось движение за независимость, активно проявили себя такие эмигрантские организации, как «Дрита» в Румынии, «Домира» в Болгарии и «Башкими» в Египте. Они не ослабляли своей деятельности и во время оккупации Албании в ходе Первой мировой войны итальянскими, сербскими и греческими войсками. В политике появлялись новые люди, нередко из числа военных. Обратил на себя внимание и молодой полковник-албанец, служивший в венгерской армии и пожелавший включиться в политическую борьбу. Его имя Зогу.

Независимость Албании была провозглашена в 1920 году, но от оккупационных войск страна избавилась только четыре года спустя. Группу молодых амбициозных политиков возглавил Зогу, его первые шаги были весьма успешными, вскоре он уже министр внутренних дел, а затем председатель правительства. Хаос и неразбериха послевоенного времени его не устраивали, он изначально придерживался авторитарных понятий, а идеи тогдашнего оплота либерал-демократизма, каковым считали организацию «Башкими», им не воспринимались. Оказалось, что его время еще не пришло, и Зогу эмигрировал.

Он вернулся в страну в декабре 1924 года, на него как энергичного деятеля с надеждой смотрели во многих столицах. Дальнейшая карьера Зогу превзошла по темпам должностного роста самые смелые предположения. Уже на следующий год он становится президентом Албании, устанавливает в стране авторитарный режим и в 1928 году провозглашает себя королем.