мной был, оставил двоих, а остальных отправил прятаться в лес и ждать появления албанцев. Тут очень кстати оказались наши сержанты. Все-таки в десанте замечательно ставят владение холодным оружием. Самое то для бесшумной ликвидации. Бабка, к слову сказать, тут же заметила нездоровую суету и прямо спросила — что, мол, случилось. Я ей так же прямо и ответил. И что бы вы думали? Она говорит: Есть у вас лишнее ружье? Я отвечаю: Как не быть, есть, конечно. И тут она выдала: «Дайте его Мареку, он с вами вместе воевать будет. Только поберегите его, он еще правнуков мне родить должен. А стрелять он хорошо умеет.» Разобрались мы с этим, чай допили, Янек погрузил каргу в тачку и отбыл. Леслав следом утянулся. Только они за деревьями скрылись — идет катер. Поменьше того, что на озере остался, но тоже ничего себе лодочка. Без разговоров подваливает он к дебаркадеру, в кокпите трое. Все с оружием, но наготове не держат. Я к ним вышел, руки пустые, но кобуру под курткой расстегнул. Ребята в доме остались, у обоих автоматы. От дома до дебаркадера метров тридцать. Можно сказать, стрельба в упор, гарантированное поражение. Один из троицы хорошо говорил по-русски после оказалось, что тоже из приверженцев Бандеры. Остальные — ни в зуб ногой. Подвалили они, значит и говорят: мол, разыскиваем своих людей, которые третьего дня на моторке вверх по реке ушли и пропали. Я им честно говорю, что приезжали три дня назад три ушлепка, начали обижать людей, хамить, за оружие хвататься. Нам это не понравилось, и мы их всех троих прикопали в ближайшем лесу. Если интересно — могу свести на могилу. А те это люди, или не те — это уж неизвестно. Эти трое меж собой переговорили и выдали: мол, это были нехорошие люди, украли оружие и лодку и сбежали. И они просят все это вернуть. Я, естественно, в отказ: мол, это теперь наши трофеи, и ничего мы отдавать не будем. Они еще переговорили и перешли к главному: мол раз уж так вышло — фиг с ним, хотя и жаль. Но поскольку мы встретились, то стоит поговорить поподробнее, может, окажемся друг другу полезными. Я у них швартовы принял, в дом проводил. Они хотели винтовки с собой брать, но я поклялся, что никто ничего не тронет, и никто им не угрожает. Они согласились, как-то подозрительно легко. Как потом выяснилось, у каждого пистолет был. Такой же, CZ-1938. А дальше было самое трудное — два с лишним часа вешать им на уши лапшу, не повторяясь и не противореча ранее сказанному. И так мы сидели, трепались, чай пили, пока за окнами темнеть не начало. Тут их шефу потребовалось срочно посетить заветную будку. Я вызвался его проводить. Указал потребное заведение и сделал вид, что возвращаюсь. Выждал полминуты и подкрался тихонько. А товарищ-то вовсю по рации приказы отдает! Я тогда нашим, кто в лесу прятался, тоже команду отдал, и за угол дома у веранды спрятался. Гляжу — главный албанец в катер свой полез, винтарь за спину закинул, а потом в каюте пошарил и вылезает со здоровенной такой такой штуковиной в руках — чешским пулеметом ZB-26/30. Я дожидаться не стал, когда он стрелять начнет, и тихонько ему третий глаз организовал. Потом пулемет прихватил и с ним наперевес в дом пошел. Мол, сдавайтесь, ваша игра проиграна. Те двое дернулись, было, за пистолетами, но тут я одного из пулемета положил, а другого, как раз бандеровца, Марк Абрамыч кулачком по темечку приласкал. Тот потом два часа в отключке провалялся. Никакой нашатырь не помогал.
— Да я не так и сильно, — смущенно вставил Мелинг.
— Этот вопрос субьективен, и лучше всего на него может ответить сам пострадавший, но сотрясение содержимого черепной коробки он гарантированно получил. А дальше было все довольно просто. Всего в нападении участвовало пятнадцать человек. Видимо, все-таки, накануне нас хорошенько посчитали, и обеспечили себе численное превосходство. Трое прибыли как будто для переговоров, один остался караулить моторку. Еще одиннадцать должны были окружить дом и вынудить нас сдаться, или быстренько перестрелять. Такой крепкий классический сюжет. Ничего особенного, простая, но вполне рабочая комбинация. И ведь у них вполне могло получиться, но мы их ждали, и это поломало весь сценарий. К тому моменту, когда прозвучал первый выстрел, сержанты уже сминусовали по два человека. Остальные стали выходить из леса к дому, и тут же попали на прицел. Так что после моих выстрелов в лесу тоже начало грохать. И в течение тридцати секунд из рядов нападавших выбыло еще пятеро. А последние двое затаились в лесу, выждали, пока все затихнет, и попытались свалить на моторке. Но наш доблестный биолог с напарником это дело пресекли на корню.
— Ясно.
Бородулин хотел было откинуться назад, но вовремя вспомнил, что сидит на табурете.
— И какие нам достались трофеи? Станислав Наумович, огласите весь список.
— Значит, так:
Михайленко откашлялся, напустил на себя важный вид и принялся перечислять.
— После эпохальной битвы мы получили катер со стационарным мотором, дюральку с подвесником, пять штук пистолетов, все тех же CZ-1938, несколько дробовиков, пять карабинов «маузер-98», такие же чешские клоны, пара «манлихеров», пистолеты-пулеметы ZK-383, тоже пять штук и, самое вкусное, два пулемета ZB-26/30. Разную мелочевку типа фляжек, фонариков и раций я не считаю. Дробовики и патроны к ним сразу отдали Мареку. Еще он в качестве трофея утащил один из манлихеров, так что с вооружением на этой ферме сейчас все в порядке, и мы должны им только рацию. А еще у нас появилось двое пленных. Один албанец и один закоренелый хохол. Албанец оказался трусом, он, как начали стрелять, упал на землю и поднялся с поднятыми руками когда все стихло. А второй пытался корчить из себя героя, но я объяснил ему, как можно заставить человека рассказать все, что он знает. А в качестве альтернативы предложил рассказать полякам, кто он такой. Они хорошо помнят Волынь. И в течении получаса мы получили исчерпывающие сведения об албанском анклаве.
— А куда вы дели пленников?
— Валеку отдали. Минут через двадцать, как стрелять закончили, прибежали Колек и Валек, и с ними еще мужички оружные. Мы им объяснили, что произошло, так Колек еще и обижаться принялся — мол, что же их сразу не позвали. Вот мы Валеку эту пару и сплавили, пусть уголь рубают на благо королевства.
— Да, изрядно вы все развлеклись.
Бородулин поглядел на Михайленко, потом на
