Дочь лорда (СИ) - Ружникова Ольга

Жаль, что мамаша сидит слишком далеко. А Люсьена и вовсе в комнате нет.

Глава шестая.

Эвитан, Тенмар.

1

Дождаться, пока уснет весь замок, оказалось нелегко.

Но если не сегодня, то когда? Клод уже должен вернуться. А значит — этой ночью позарез нужно попасть в Большие Дубы. Даже если дорогу перегородит весь гарнизон замка Тенмар. С рыцарями-леонардитами острова святой Амалии за компанию.

Дом Клода Ирия найдет, а разбудить — дело нетрудное. Впрочем, возможно, в селе до сих пор веселье кипит. И «художники» еще спать и не думают.

Откладывать — нельзя. В любой другой день из замка выбраться гораздо сложнее. Даже в мужской одежде.

Но не сегодня. Мало ли кто из гостей вздумал прогуляться под утро?

Темноты бояться нечего — есть кинжал. Лучше бы, конечно, пистолет… Ага, а еще — когти и клыки.

Ничего, до Больших Дубов — всего семь миль. Не настолько же волки тут ненормальные, чтобы шататься рядом с человеческим жильем — в ночь всеобщей гулянки? Ирия за всю дорогу от Лиара ни одной зверюги не встретила. Как и в Тенмаре на прогулках. Так с чего именно сегодня не повезет?

В комнате ждал сюрприз. Родная шпага и не менее дорогие пистолеты!

Ладно, что нашло на герцога — подумаем потом. Теперь-то точно путь ляжет благополучно! Дорога — торная, разбойников здесь не водилось отродясь. А от пресловутых волков защитит пуля! Даже две.

Мужской костюм, меховой плащ, шляпа, перчатки. Фляга с крепким вином, благополучно перелитым из графина.

Теперь — в конюшню, оседлать Снежинку…

Какую еще Снежинку? Вот так и попадаются на мелочах. Весь замок знает, что на белой андальярке ездит племянница хозяин.

Значит, лошадь нужна другая.

Конюшня Тенмара — одно из самых любимых мест Ирии. И третий дом — после спальни и библиотеки. Так что свои лошади не заржут. А чужих ставили в другую конюшню — сама видела.

Конюхи спят мертвым сном. Воцарение Зимы как-никак…

Вихрь немедленно потянулся теплыми губами. За законной порцией хлеба с солью. Вот кто — идеальный вариант с точки зрения скорости. Но брать коня самого хозяина замка — это уже слишком.

С сожалением отойдя от денника Вихря, Ирия прошла и мимо огромных укоряющих глаз Снежинки. Кто придумал, что лошади — животные? Они чувствуют и понимают куда лучше большинства людей. Особенно гостей старого герцога…

Светло-серебристый трехлетка — сосед мирно дремлющей Подушки — в свою очередь тянется за лаской. Седой, пожалуй, будет в самый раз.

Вот так, молодец. Теперь сбрую…

— Ч-ч-что вы здесь д-делаете?

Пьяный наглый голос. Настолько, что не враз опознаешь обладателя.

— С-с-стрелять…

Бок вжимается в перегородку, рука метнулась к пистолету…

— Б-б-баронесса!

Вороненое дуло опустилось вниз.

Люсьен Гамэль, покачиваясь, шагнул к Ирии. Один. И то ладно.

— К-к-куда вы с-собирает-тесь, б-б-баронесса?!

— Проехаться! — девушка постаралась вложить в голос как можно больше льда. Лиарского.

Кажется, получилось.

— Я с в-в-вами!..

Только пьяного дурака с неизвестными намерениями ей с собой и не хватало!

— Вы слишком пьяны. Я поеду с грумом!

— В-вы не м-можете ехать с гурм… грумом… Я буду в-вас сопров… сопровождать!..

— Это меня скомпрометирует, — торопливо объясняла Ирия. Едва сдерживаясь, чтобы не выхватить шпагу. И не вытолкать пьяного кретина прочь силой оружия.

В денниках заволновались лошади. Люсьен им не нравится, и понять их несложно. Но еще немного — и кто-нибудь из гривастых друзей заржет! Сюда же тогда весь полупьяно-полусонный замок сбежится. Решат — грабители влезли.

И что похмельные гости увидят? Баронессу с кузеном — на конюшне. Вдвоем! Темный бы побрал эти приличия!

— Вас?! — Люсьен захохотал так громко, что Снежинка возмущенно подала голос.

Хорошо хоть — тише, чем кузен, Темный его возьми!

— Замолчите! — прошипела Ирия.

Шпага так и просится в руку!

— В-вас?! Л-л-любовницу моего дяди Анри?! П-п-перешедшую к деду? В-в-вас… Да я тебя, ш-ш-ш…

Следующий изящный оборот речи, очевидно, рифмуется с «плюхой». Но произнести его обнаглевший кузен не успел. Только шагнуть к Ирии. Слегка пошатываясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Семейная возлюбленная Тенмаров одним прыжком оказалась в двух шагах от Люсьена. Потерявшая терпение и злая как сто Ведьм Севера и Колдунов Юга. И со шпагой наголо.

— Пошел вон! — Похожим тоном Всеслав когда-то отшвырнул с дороги капитана, сопровождавшего на казнь заложников. В том числе — некую четырнадцатилетнюю девчонку.

Жизнь иногда дают взаймы. Чтобы через полтора года потребовать обратно. Пожила — и хватит.

А сейчас Ирия не оскорбилась. Подумаешь — любовница Анри. И подумаешь — любовница его отца. Главное — не самого Люсьена.

Но спускать такое нельзя!

— Б-б-брось железку… п-п-порежешься! — пьяный кузен прет напролом. — Я тебя с-сейчас! Не в-в-всё же одним Т-тенмарам!..

Ирия от изумления даже остановилась, что Люсьен явно принял за испуг. Потому как радостно заухмылялся.

Нет, напился он точно вдрызг! Корсет корсетом, но в мужском наряде ее от мальчишки не отличишь.

Испугаться девушка не успела. Во-первых — что страшного в пьяном болване? Таких не убивать, а пороть надо.

А во-вторых — больно уж неожиданно. До сих пор на ее честь покушался один Роджер Ревинтер. Да и то с расстояния в четыре шага. И исключительно на словах.

— Т-т-ты!..

Первый же взмах разрезал кузену бриджи. И пьяный герой-насильник немедленно рухнул, запутавшись в них, на колени. В белье. Не слишком чистом.

— С-с-с… — Следующее слово из богатого запаса Гамэля-младшего в рифму уже с «мукой». Но четко выговорить его он тоже не сумел. Получилось среднее между «щука» и «сук».

Ирия, не выдержав, расхохоталась. Вихрь, вскинув умную морду, за компанию выдал звук, подозрительно похожий на смех. Если лошади умеют смеяться.

Люсьен ползает по сену, окончательно запутавшись в штанах. Сам подняться не в силах. Выпутаться — тоже. Пока.

Не умеешь пить — не берись. А уж драться — тем более.

Мимо пьяной бестолочи Ирия провела Седого предельно осторожно. Еще лягнет копытом. Куда потом тело девать?

Ну наконец-то свежий морозный воздух!

Караульные знать в лицо всю родню самодура-герцога не обязаны. Потому как принимает он ее редко.

Вот и сейчас — даже в капюшон плаща толком не вгляделись. Лишь насмешливо пожелали недогулявшему юноше:

— Горячего вина, и еще горячее — красоток!

О темноте Ирия беспокоилась зря. Полная луна на удивление ярко высветила чуть припорошенную снегом серо-черную дорогу.

Настоящая Ирэн права: сугробов здесь не бывает.

2

Мольберт в горнице самой обычной крестьянской избы, по меньшей мере, странен. Но холст на нём натянут.

Да и рисунок — отнюдь не бездарный. Значит, хоть один из живущих здесь юношей действительно не лишен художественного таланта…

Ага, трех юношей! Ирия слишком долго сама маскировалась под парня, чтобы не узнать в одном из друзей Клода переодетую девчонку.

И той пришлось труднее, чем худощавой графине. Фигура женственнее. Тяжело, наверное, грудь каждый день перетягивать?

Вот редко из дому и выходит.

— Мои друзья — Себастьен и Эжен.

Так-так. Ирия, поочередно пожав руки друзьям, мигом подтвердила свое предположение. Женщина может фехтовать не хуже мужчины, драться не хуже. Но ее руки всё равно много слабее — этого не изменить.

У Эжена — однозначно женская рука… хоть и не изнеженная салонная лапка. Сколько же переодетых юношами девиц, неплохих фехтовальщиц, путешествует по дорогам Эвитана? Сидела бы Ирия в своем замке и не знала о реальной жизни совсем ничего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Впрочем, сколько бы ни путешествовало — всяко меньше, чем дома гладью и крестиком вышивают.

— Моя сестра Лаура, — поправил сам себя Клод. — Ирэн, я ждал вас. Уже больше десяти дней.