Нелегал из Кенигсберга - Николай Черкашин

— Если тебе нужно будет срочно отправиться в Варшаву или Берлин — приходи ко мне запросто, как к другу! — предложил Крамер новому знакомцу. — Но лучше в Варшаву! Там такие пани, — погрозил он пальцем, — не хуже, чем у тебя! Скажи, где ты нашел такую красотку? В ней есть что-то от Марлен Дитрих, будь она неладна!

Лунь с трудом отвязался от нализавшегося коменданта, но его визитку бережно упрятал в офицерское удостоверение. Сделав Ирине знак, он увел ее из казино, где градус веселья уже достиг своего апогея.

— Спасибо! — поблагодарил он ее в машине. — Вы сыграли свою роль блестяще. Браво! Примите мои аплодисменты.

— Честно говоря, было довольно противно. Начальник казино еще ничего, можно сказать, джентльмен. Но остальные — липкие пошляки.

— На войне как на войне. Даже если линия фронта проходит через казино.

Полная луна заливала город почти дневным светом. Тем страшнее было зрелище, которое Лунь и Ирина увидели в ветровом стекле: перед дрожжевым заводом покачивались на веревках пятеро повешенных: четверо мужчин и одна девушка. На груди висели таблички «Они вредили германской армии».

Лунь недоумевал: «Немцы — народ великих ученых и мыслителей, нация передовых технологий, а по психологии — средневековые варвары: повесить, отрубить голову, сжечь в печи… Откуда такая дьявольская жестокость? Ну расстреляли бы, если попались. Но смаковать зачем?»

Всю дорогу оба подавленно молчали. Лунь отвез Ирину в Кальварийский проезд, где ее давно и нетерпеливо поджидал Сергей.

Пока Ирина приводила себя в домашний вид, мужчины поставили самовар и заварили чай.

— Послушал, как тут всякие голоса в эфире вещают… — Лунь неспешно помешивал ложечкой в чашке. — Все нас обвиняют, что войну развязали. Мы-де заключили с Гитлером договор, и тот — с развязанными руками — напал на Польшу… Вот Чемберлену можно было договор с Гитлером заключать, и Чехословакию им совершенно не жалко. Отдали на заклание, и все. А нам подписывать такой же договор с Гитлером, по их мнению, — западло! Как же так — Сталин развязал Гитлеру руки в Польше?! Но ведь если бы Гитлер потребовал сначала Польшу, то Чемберлен и Польшу бы ему сдал, как сдал Чехословакию. Но нам, видите ли, нельзя повторять шаги Чемберлена. Двойная мораль — морально то, что выгодно Англии. А вообще-то, Запад должен Сталина в задницу целовать за свое спасение!

— Какое спасение? Мы что — их уже спасли?

— Мы их уже спасли! Тем, что Сталин не присоединился к Тройственному союзу, к оси Берлин — Рим — Токио. А ведь ему предлагали. Но он не вступил! А вступил бы в этот сговор, кранты и Европе, и Америке! Так скажите спасибо, что не вступил и на себя теперь удар принял. Как там, в Англии, небось радуются, что вермахт от них оттянули. Это же мы их теперь от высадки на острова спасаем! Не полезет туда Гитлер, пока он в России воюет.

— Не могу понять, зачем Гитлер второй раз на одни и те же грабли наступил: нельзя Германии на два фронта воевать!

— А где ты видел второй фронт? Гитлер от Черчилля фору получил ровно настолько, сколько ему нужно разгромить СССР. А за это время Черчилль армию свою укрепит, оборону наладит.

— А потом ударит?

— Если поймет, что вермахт выдохся и ослаб.

— А если вермахт останется боеспособным?

— Будет искать хитрого союза с Осью. Возможно, и сам присоединится. На все пойдет, лишь бы Англию от вторжения уберечь.

Разговор прервала Ирина. Она подсела за стол в домашнем халатике и обхватила голову руками:

— Хватит о политике, хватит о немцах! Давайте о чем-нибудь другом! Давайте что-нибудь споем! Только тихо-тихо… Но споем. Без наших песен душа пересохла…

И откинувшись на спинку стула, завела красивым грудным голосом:

Ночь светла… Над рекойТихо светит луна.И блестит серебромГолубая волна…

Сергей и Лунь подтянули, покачиваясь в такт мелодии. Перед глазами Луня невольно встали те пятеро повешенных в воротах дрожжевого завода. «Ночь светла…» Уж лучше бы стояла глухая темень…

Глава двадцатая

Рыбалка на Свислочи

На рыбалку выбрались в воскресный день. Сначала Лунь с Ириной, одетой по-дорожному, заехали в казино за майором Рокком (он жил в комнате рядом со своим кабинетом), затем у моста через Свислочь встретили гауптмана Ванзенегера, который прикатил к месту встречи на мотоцикле с коляской. Из коляски торчали удочки и объемистый рюкзак.

Они выехали из Минска за Заславль и расположились на живописной речной излучине, хорошо укрытой от дороги прибрежными кустами. Рыбалка не задалась — то ли поздно приехали, то ли место неловное попалось, но Ванзенегера это не расстроило.

— Я обещал вам штральзундский фишзуппе, и я им вас угощу.

Гауптман извлек из рюкзака толовую шашку, приладил шнур со взрывателем, поджег и бросил подальше — в самый омуток. Взметнулся столб воды. Ирина, как и полагается благовоспитанной фройляйн, громко взвизгнула, потешая мужчин, а Ванзенегер уже зорко высматривал всплывшую рыбу.

— Если рыба не идет к человеку, то человек идет к рыбе.

— Военная рыбалка, — отозвался ему в тон Рокк, разжигая костер.

Гауптман достал еще пару шашек, но глушеной рыбы хватало более чем. Лунь взвесил брикет на ладони.

— Какое надежное средство для безотказной рыбалки!

— Хотите, возьмите себе про запас! — предложил Ванзенегер. — Пригодится на будущее.

— Спасибо! — обрадовался Лунь. — Непременно пригодится.

— Вот вам четыре штуки. Хватит?

— За глаза!

Рыбный суп вышел на славу! Тем более что Рокк захватил с собой портативный патефон с набором французских пластинок. Когда французы надоели, поставили пластинку с любимым маршем Рокка — «Хохенфридбергер».

— По преданию его написал сам Фридрих Великий! — прокомментировал он и стал не совсем трезво дирижировать патефону.

Дома, выложив на стол четыре брикета взрывчатки, Лунь не мог не похвастать перед своими бойцами уловом.

— Вещь! — одобрил Петрович. — На целое кило потянет!

— Да, в магазине не купишь, — усмехнулся Чуднов.

— У немцев взяли, немцам и вернем! — потирал руки Лунь. — Только в другой упаковке. Теперь можно и дельце замутить…

«Дельце» само собой наметилось на железной дороге. Грузовой поток военной техники, шедший на восток, нарастал день ото дня. Об этом говорил и комендант вокзала, да и со стороны было видно, как уходят в направлении Смоленска и Москвы платформы с танками и орудиями, бочками с бензином и ящиками с боеприпасами. Остановить этот поток было невозможно, но затруднить, прервать хотя бы на время представлялось вполне реальным, имея на руках запас взрывчатки.