Назови меня своей - Кира Стрельникова

В следующем помещении оказался целый небольшой бассейн, стены и пол в котором, выложенные мозаикой зелёных и синих оттенков, создавали ощущение морского грота. По поверхности воды плавали разноцветные лепестки, и мне это показалось непривычно романтичным: интересно, это всегда так, или… носфайи расстарались специально для меня? Зачем?.. Мартин спустился со мной в воду, оказавшуюся тёплой, от неё исходил приятный цветочный аромат. Валентин подошёл к полочке, на которой в ряд стояли разнообразные флаконы и бутылочки, баночки и тюбики, и замер перед ней, выбирая. Я же невольно залюбовалась открывшейся картиной крепких мышц, красиво перекатывавшихся под кожей при каждом движении, подтянутых, упругих даже на вид ягодиц, которые немедленно захотелось пощупать. Поймав себя на таком непристойном, но ужасно притягательном желании, я засмущалась и поспешно отвела взгляд, следя за покачивавшимися на поверхности лепестками. Кажется, мне решили устроить небольшой спа-сеанс на дому?

Лорд Мартин усадил меня на специальную скамеечку, имевшуюся под водой, опёрся ладонью на бортик и заглянул в глаза с непривычно мягкой улыбкой.

— Расслабься, Лёля, прикосновения могут приносить удовольствие и без привкуса страсти, — негромко произнёс он, а потом наклонился чуть ниже и добавил. — Я просто хочу увидеть твою улыбку, крошка.

Слишком много тепла в его голосе, но… я поддалась, позволила себе хотя бы на то время, что мы здесь, поверить, что за его словами кроется что-то большее. Откинулась, прикрыла глаза и действительно расслабилась. Следующие восхитительные минуты меня натирали, снова массировали, обмывали, я млела в парилке, только уже на тёплом камне, потом опять бассейн. Не знаю, сколько прошло времени, но к моменту, когда меня, завёрнутую в полотенце, разомлевшую и слегка сонную вынесли в комнату отдыха, я уже никуда не хотела ехать не потому, что было страшно встречаться с другими носфайи, а из-за элементарной лени. Кожа благоухала тонким ароматом жасмина и казалось, мерцала, став мягкой, бархатистой, очень нежной на ощупь. Волосы струились шёлковым водопадом, и мне чудилось, что и они немного светятся, а может, так оно и было. В комнате отдыха мы долго не задержались: вампиры надели штаны, потом лорд Валентин снова взял меня на руки, не позволив выпутаться из полотенца, и понёс наверх. Глянув в окно, я отметила, что уже потихоньку опускался вечер, небо окрасилось в золотисто-оранжевые тона, и сердце забилось чуть быстрее. Приближалось время, когда мы отправимся на этот приём…

Расслабленности поубавилось, пока меня несли на второй этаж, и волнение потихоньку нарастало, в голове начали тесниться вопросы, задать которые смелости пока не хватало. Может, лорды сами расскажут, что и как на этом приёме будет? Чтобы знать, к чему готовиться? Дверь моей спальни распахнулась, Валентин зашёл и направился к кровати. Я заволновалась сильнее, тем более, что носфайи молчали, а лорд Мартин вообще с загадочной улыбкой уверенно проследовал к гардеробной. Его брат положил меня на кровать, опёрся ладонями по обе стороны так, что наши лица разделяли считанные сантиметры, и с откровенным предвкушением сообщил:

— А теперь будем одеваться, Лёлечка.

И так двусмысленно это прозвучало, что меня пробрала горячая дрожь, и дыхание пресеклось на несколько мгновений. Я замерла, заворожённо уставившись в расплавленное серебро его глаз, оттенённое мерцающими багровыми огоньками, и пропустила момент, когда Валентин начал аккуратно разворачивать полотенце на мне. Следя за его руками, я, кажется, даже дышала через раз, волнение отзывалось в теле жаркими вспышками, заставляя сердце колотиться всё сильнее. Смущение затаилось где-то на самой границе сознания, в этот раз почти не давая о себе знать, и я тихо порадовалась этому моменту. Ладони Валентина провели по моим плечам, стягивая махровую ткань, откинули края с живота и бёдер, медленно провели по моей коже, рождая щекотные мурашки. А потом мягко надавили, вынуждая раздвинуть ноги.

— Но сначала кое-что ещё, крошка, — от низкого, бархатистого голоса Валентина я едва не вздрогнула, нервно облизнув губы.

Послушно развела колени, для удобства опёршись ладонями и чуть откинувшись назад, внутри всё напряглось в неясном предвкушении, а между ног сладко заныло. Пальцы младшего вампира выписывали невидимые узоры на внутренней поверхности моих бёдер, и я тихо млела от этой ласки, потихоньку выгибаясь всё сильнее и кусая губы — хотелось, чтобы он поскорее добрался до чувствительного местечка, жаждавшего прикосновений, уже горячо пульсировавшего в нетерпении… Валентин, конечно, заметил моё состояние, и негромко, довольно рассмеялся, не торопясь, однако прикасаться там, где уже разгорался настоящий пожар.

— М-м, как же приятно видеть тебя такой, Лёлечка, — мурлыкнул младший носфайи, в его глазах вспыхнул хищный огонёк. — Послушной и готовой…

Меня окатило обжигающей волной, я прерывисто вздохнула, шалея от собственной покорности и открытости, в кровь словно сыпанули жгучего перца, и она взбурлила огненной рекой. Палец Валентина, словно дразня, легонько провёл по складочкам, не торопясь нырять в уже влажную, нежную глубину, жаждавшую его прикосновений, и мои бёдра бесстыдно подались вперёд в безмолвной просьбе. Вампир довольно хмыкнул и снова заговорил, продолжая поглаживать сверху, отчего у меня все мышцы внутри напряжённо замирали, причиняя даже лёгкую боль от неудовлетворённости.

— Этот вечер, он покажется тебе не совсем обычным, — Валентин внимательно смотрел на меня, а я пыталась сосредоточиться на его словах, что получалось откровенно плохо — тело плавилось от проснувшихся чувств и требовало их удовлетворения, голодная пустота внутри отдавалась внизу живота болезненными спазмами. — Ты увидишь там… много непривычного, — вампир усмехнулся, чуть надавив на пульсировавшую жаром точку, но по-прежнему не проникая внутрь. Я сдавленно всхлипнула, вцепившись в покрывало и выгнувшись сильнее. — Но самое главное правило, Лёля, не отходить от нас ни на шаг, — он вдруг стал серьёзным, и его палец мучительно медленно раздвинул нежные лепестки, провёл вдоль них, собирая влагу, и я тихо охнула, зажмурившись и откинув голову. — На тебя могут смотреть, и будут смотреть, но прикоснуться к тебе никто не вправе, крошка, без нашего разрешения, поняла? — в последнем слове прозвучали требовательные нотки, одновременно я почувствовала наконец его палец в себе, и не сдержала короткого стона, судорожно стиснув и без того скомканное покрывало.

Бёдра приподнялись, подались навстречу, полученного было мало, и хотелось большего, глубже и сильнее… Страсть вспыхнула моментально, стоило лорду Валентину прикоснуться ко мне, и теперь собственные чувства уже не пугали, не вызывали смущение или замешательство. Я наслаждалась без всякого стеснения, потому что знала, как мне может быть хорошо от действий Валентина. И потому послушно ответила на его последние слова, с трудом доходившие до меня: