Богиня света - Филис Каст

— Как вы и распорядились, мистер Фост, балкон был оставлен исключительно для вас.

— Отлично. Теперь можете разливать «Дом Периньон».

— Ох, Эдди! Как ты догадался, что мне ужасно хочется снова выпить этого чудесного шампанского? — спросила Артемида.

— Я прочел это в твоих прекрасных глазах, богиня, — ответил Эдди.

Памела обменялась веселым взглядом с Аполлоном. Официант откупорил бутылку, а когда он разливал шампанское по бокалам, прозвучали первые ноты музыки — и фонтаны ожили.

Лишь одно! Единственное чувство…

Звучала песня, танцевали фонтаны, и Эдди поднял свой хрустальный бокал, глядя на Артемиду.

— За тебя, моя богиня. За единственное чувство.

— Ох, Эдди, — произнесла она, тихонько чокаясь с ним и быстро моргая, чтобы смахнуть слезы, внезапно выступившие на глазах. — Ты просто ошеломил меня.

— Мне это доставило немалое удовольствие, — ответил он, и его глаза тоже подозрительно заблестели.

Потом он откашлялся и жестом приказал официанту подать меню.

Им подали великолепный ужин — и они не спеша ели под музыку танцующих фонтанов, любуясь на небо пустыни, медленно терявшее синеву и становящееся пурпурным. Они были одни на балконе, и вечер казался волшебным и таинственным. Хотя они находились в самом сердце Лас-Вегаса в суетливую пятницу, никто не нарушал их уединения и не мешал любоваться пышным зрелищем. Памеле казалось, что боги Лас-Вегаса даровали им сегодня личную ложу. Впрочем, кто знает? Вполне могло быть и так. Иной раз случаются весьма странные вещи.

Когда умолкла последняя песня фонтанов, Эдди посмотрел на часы. И, мрачно поднявшись с места, повернулся лицом к столу.

— Уже почти восемь. Мы насладились вином и едой, дружбой и музыкой.

Его добрые глаза сначала посмотрели на Памелу, потом на Аполлона и наконец остановились на Артемиде.

— И теперь я с грустью говорю — мы должны попрощаться. Но я уже сказал, что приготовил вам сюрприз.

Он не отводил взгляда от Артемиды.

— Особенно для тебя, моя богиня.

Он широким жестом показал на все вокруг.

— Часть сюрприза — этот балкон и этот ужин. Вторая часть — я рад официально объявить, что выбрал наконец сюжет следующей трилогии. Это будет история о воине, обещавшем своему гибнущему народу нечто вроде бы невыполнимое: завоевать сердце богини, которая, в свою очередь, пообещает вернуться к людям, жить рядом с ними и спасти его мир. На обложке каждой книги будет образ, священный для героя на протяжении всего его путешествия, — образ его богини. И это будет ничто иное, как один из портретов, написанных нашим художником с тебя.

Он умолк и торжественно поклонился женщине, которую провозгласил своей богиней.

Артемида встала и медленно подошла к Эдди.

— Спасибо, мой воин.

И Охотница присела в низком реверансе. Когда же она гибко выпрямилась и взяла Эдди за руку, Памела увидела, что щеки Артемиды повлажнели. Писатель извлек из нагрудного кармана шелковый носовой платок и промокнул ее слезы; а потом знакомым жестом похлопал ее по руке.

— Ну что ж, идемте, завершим наше путешествие.

Все четверо молча прошли через ресторан и через фойе «Белладжио». На этот раз искусное творение Чичули не привлекло взгляда Памелы. У нее было слишком тяжело на сердце; она просто не могла посмотреть вверх. Она могла только покрепче держать Аполлона за руку и верить, что прикасается к нему не в последний раз. И именно через его руку Памела ощутила мгновенно возникшее напряжение, когда ко входу подкатил лимузин, и вспомнила о своем обещании.

— Эдди, ты не против, если мы с Фебусом пройдемся пешком? Ты ведь знаешь, как он относится к машинам, — сказала она, несколько отстранение пытаясь угадать, как сейчас звучит ее голос.

Наверное, как у человека с разбитым сердцем. Так, словно ее жизнь кончится вместе с заходом солнца.

— Конечно! Встретимся перед «Дворцом Цезаря». И у нас будет время сказать друг другу «до свидания».

Писатель улыбнулся, хотя и с заметным усилием, и сел в лимузин.

Бахус сидел на троне в своем дворце на Олимпе. Он закрыл глаза и собрал в кулак всю волю. На его широком лбу выступил пот. Щеки загорелись красными пятнами. Между дряблыми губами выступила пена, пузырившаяся в такт дыханию.

«Где же оно?..»

Он сосредоточился еще сильнее. Не надо паниковать. Не надо впадать в отчаяние. Это будет найдено.

Где?! Где это?

Он же чувствовал это в последние дни. Да, когда портал закрылся — оно ослабело, но он знал, что оно по-прежнему там. И все, что ему нужно сделать, — это найти… и тогда она снова будет принадлежать ему. Бахус поднял толстые руки ладонями вперед, как будто ощупывая воздух перед троном. И что-то кольнуло кожу. Со всей силой бессмертного его ладони сжались, а ум ухватился за крошечный обрывок цепи.

Он нашел связь! Он нашел ее…

Как рыбак, вываживающий редкую добычу, Бахус вцепился в нить, тянувшуюся к нему от души смертной, натягивая ее и усиливая связь, пока наконец не увидел ее отчетливо мысленным взором. Она была на работе, она на самом деле мало чем отличалась от рабыни, обреченная на тяжкий труд… она приносила выпивку мужчинам с жадными руками, а потом исчезала в темном углу, чтобы поднести стакан и к собственным губам.

Бахус сильнее натянул цепь, и смертная осушила стакан огненной жидкости.

Да… пей меня… прими меня… позволь мне ослабить твою боль…

Бахус мысленно обращался к ней через соединявшую их цепь, он ведь именно так привязал к себе смертную — через ее жажду выпивки. Спиртное завладело ею, поглотило ее… и это было единственным способом для Бахуса самому завладеть ею и поглотить ее. Он на самом деле не сделал ничего дурного. Он просто даровал смертной женщине исполнение ее заветного желания. Тонкая ирония этой ситуации вызвала у Бахуса улыбку. Он использует эту смертную, чтобы с помощью ее заветного желания разрушить то, что было связано с золотой Артемидой, а сделав это, он заставит обоих близнецов почувствовать вкус той боли, которую ему причинила утрата его королевства.

А боль этой утраты до сих пор терзала его. Они думали, что победили. Во всем виноват Аполлон. Он и его золотая сестрица. И разве Зевс наказал их? Конечно нет. Они же его любимчики. И это нестерпимо.

Оскорбление, нанесенное ему, должно быть возмещено. На этот раз — никаких отсрочек. И ни единой ошибки.

Бахус направил в смертную свою силу. Он влился в ее душу, смеясь от того, как легко она отдалась ему. Через нее его дух вернулся в мир смертных, расползаясь, как невидимый туман, из «Дворца Цезаря». Он искал, искал… и наконец испустил триумфальный вопль: он нашел то, что нужно! Блестяще. Они такие беспечные… так поглощены своими маленькими драмами, что и не ощутили его присутствия.