Русская Америка: Открыть и продать! - Сергей Кремлёв

Но мысливший в чисто европейских масштабах и категориях Тютчев не был самодержцем всероссийским. А ведь это было, если вдуматься, чертовски интересным и захватывающим делом — стоять во главе России. Петр на этом месте вон ведь чего наворочал!

Но у Николая Павловича (хоть он и очень хотел походить на Петра) и на кроху не было государственной дерзости Петра Алексеевича…

Да, напраслины на Николая возводили немало… Вот о чем сообщил в своих мемуарах великий князь Александр Михайлович, которому я верю: «Лев Толстой специализировался в разоблачениях «жестокостей» императора Николая I. Однажды мой брат Николай Михайлович, историк, в длинном, строго обоснованном и учтивом письме указал Толстому на неосновательность его… обвинений. И получил из Ясной Поляны курьезный ответ: Толстой признавал свое «глубочайшее уважение пред патриотической политикой» на-

шего деда и благодарил брата за «интересные исторические сведения». А тем временем никто не мешал продаже памфлета Толстого…»

Но ведь и Тарас Шевченко был прав, когда говорил о «неудобозабываемом Тормозе»…

И Тютчев ведь не зря писал, что «подавление мысли было в течение многих лет руководящим принципом правительства»…

А результатом «патриотической политики» стал Парижский мир 1856 года.

Николай основал Пулковскую обсерваторию и провел ряд мер по государственной поддержке науки и инженерного образования, но его царствование не стало «звездной порой» ни русской науки, ни русской промышленности.

Николай как-то обронил: «Мне не нужно ученых голов, мне нужно верноподданных». А в результате дипломат Тютчев писал 23 июля 1854 года своей второй жене (первая умерла) Эрнестине Тютчевой, что если бы он не был «так нищ», то открыто порвал бы с министерством, «этим скопищем кретинов, которые наперекор всему и на развалинах мира, рухнувшего под тяжестью их глупости, осуждены жить и умереть в полнейшей безнаказанности своего кретинизма».

Но Николай уходил в прошлое. А российский трон занял его сын Александр Второй.

15 апреля 1856 года ушел Нессельроде и его должность заступил пятидесятивосьмилетний Александр Михайлович Горчаков.

Изменило ли это что-либо по существу?

Не сказал бы…

Нессельроде открыто ориентировался на Австрию. Горчаков был склонен к ориентации на Францию.

А вот к ориентации на Россию в высших столичных «государственных» кругах не склонен был уже практически никто…

И 22 марта (3 апреля) 1857 года в письме из Ниццы на имя нового министра иностранных дел Горчакова брат нового императора великий князь Константин Николаевич впервые запустил в оборот идею продажи завоеваний Чирикова и Сарычева, Измайлова и Толстых, Шелихова и Баранова… Запустил на высшем «государственном» уровне…

Я еще не раз упомяну и процитирую этот документ подлого августейшего неверия в силы России, а сейчас просто сообщу, что к тому времени янки не сдерживались уже даже в исконных русских водах.

Русский моряк лейтенант В.И. Збышевский в 1863 году в «Морском сборнике» (№ 4, часть 4, часть неофициальная) после плавания на фрегате «Аскольд» и корвете «Рында» написал об этом так:

«В шантарских водах нынче американцы распоряжаются если не так, как дома, то так, как в покоренной ими стране: жгут и рубят леса, бьют дичь и китов, торгуют с тунгузами мехами, оленями и оставляют после себя следы, напоминающие если не древних варваров, то по крайней мере татарские… пожоги».

Приходится удивляться, что такие разоблачительные строки могли появиться хотя бы в неофициальной части официального издания морского ведомства, и я могу объяснить факт их публикации только тем, что как раз тогда борьба за Русскую Америку внутри России вступала в свою решительную и заключительную фазу, и находились честные русские люди, которые хоть таким вот образом пытались как-то на ситуацию повлиять.

Увы, не до блестяще полированных коронованных лбов братьев Романовых можно было достучаться хоть официальным, хоть неофициальным образом…

Они в это время снаряжали экспедиции-демонстрации Лесовского и Попова к атлантическим берегам Северной Америки для поддержки США и якобы для угрозы английскому и французскому торговому судоходству.

Да черта ли нам в нем, в этом судоходстве, если угроза России ширилась с другой стороны Американского континента — на Тихом океане, и исходила она от США.

А вместо этого русские эскадры спасали янки и тем вызывали слезы счастья у матери Мирона Геррика — американского друга великого князя Александра Михайловича…

Русские же тихоокеанские моряки едва сдерживали злые слезы от невозможности проучить «самых свободных» наглецов из «самой свободной страны»…

Глава 8

Как баре Романовы Аляску продавали…

В ОГРОМНОЙ, на пятьсот с лишним страниц, статье об императоре Александре Втором в Русском биографическом словаре издания 1896 года о Русской Америке сказано 16 (шестнадцать) слов на страницах 662–663, и вот в каком контексте:

«В продолжение 1867 года состоялись: подписанный в Петербурге 18-го марта договор (в действительности он был подписан 18 (30) апреля в Вашингтоне, почему иногда и называется Вашингтонским. — С.К.), коим Россия уступила Соединенным Штатам владения свои в Северной Америке, и возведение князя A.M. Горчакова 15 июня, в день исполнившагося пятидесятилетия его службы, в достоинство государственного канцлера. Вспыхнувшее между тем вооруженное возстание на острове Крит опять привлекло внимание Императорского кабинета на Восток…»

Итак, продажа Русской Америки была авторами «Словаря» (а он как-никак издавался Императорским Русским историческим обществом!) расценена как событие, равнозначное по важности возведению в канцлерский чин князя Горчакова…

В 1867 году мы — кроме материковых владений в Америке — сдали Алеутские острова, острова Прибылова, острова святого Матвея и святого Лаврентия, архипелаг Александра (Первого).

И вот «возстание» на острове Крит, оказывается, было делом для императорского кабинета Александра Второго более важным. Нет, не говорят, не говорят в доме повешенного о веревке…

А вот нам придется поговорить… И не об острове Крит, а о той критической ситуации, в которую официальная Россия впадала в шестидесятые годы с тем почти флегматичным спокойствием, которое было так свойственно двум августейшим братьям Романовым — Александру и Константину Николаевичам.

НЕТ, внешне все выглядело благопристойно. Конечно, на начало царствования Александра Второго сразу же легла тень поражения в Крымской войне. Парижский мир 1856 года отказал России в праве на мощный Черноморский флот. Но могли кто-то отказать России в праве не только считаться, но и быть великой державой?

«Освобождение» крестьян без земли Манифестом от 19 февраля 1861 года прошло относительно гладко, и теперь уже «пореформенная» Российская империя двинулась дальше.

Еще до «освобождения» — в 1860 году, был основан Государственный банк.

В том же году был основан и Владивосток.

И в том же году был основан Всемирный союз израэлитов, созданный Исааком-Адольфом Кремье под патронажем банкирского дома Ротшильдов.

А барон Лайонел Натан Ротшильд в это время стал на двадцать лет финансовым агентом русского правительства за рубежом и активно орудовал в сфере русских железнодорожных займов.

Если граф Канкрин считал, что Россия может обойтись и без железных дорог, то сэр Лайонел, напротив, считал, что без них у России будущего не будет. Он вообще любил пути сообщения, этот неугомонный барон. Он и покупку Англией Суэцкого канала финансировал (о его личном «наваре» с такой любви к победам над временем и пространством я умолчу).

И — нет худа без добра! Получив не столько хорошую трепку, сколько звонкую «крымскую» пощечину за свою неумную активность в «восточном» вопросе, выгодную лишь англичанам, Россия временно взялась вроде бы за ум и обратила свое внимание на вопрос «азиатский» — что англичанам было более чем невыгодно…

Уже к середине XIX века николаевская Россия заняла Заилийский край, а чуть позднее была учреждена Сыр-Дарьинская линия. При этом со стороны Сибири в сторону Средней Азии было выдвинуто русское укрепление Верное (будущая Алма-Ата), а со стороны Оренбурга линию держал форт Перовский.

Во времена Александра Второго было решено соединить их новой кордонной линией, и в мае 1864 года навстречу друг другу двинулись два отряда… 2500 человек под командой полковника Черняева выступили из Верного, а 1500 человек под командой полковника Веревкина — из форта Перовский.

Черняев занял с боя кокандскую крепость Аулие-Ата, Веревкин — городок Туркестан, а потом, соединившись, они 22 сентября взяли приступом Чимкент. Так была учреждена уже Ново-Кокандская линия, прикрывшая окраинные русские области от набегов из Хивы, Бухары и Коканда.