Последняя битва - Ирина Булгакова

*****************************

Живот приятно заурчал. Первый раз за трое суток ему предлагали такой роскошный обед. Чего только на столе не было. Цветочный мёд переливался золотистым цветом в огромной чаше из стекла. Рядом возвышалась гора пирожков с самой настоящей кислой капустой и булочек с яблоками. Пироги и творог, сыр, сметана, молоко, фрукты, каша и мусс, наваристый золотистый бульон, сладости и искрящееся вино… Всего этого даже попробовать не получилось, потому что желудок вскоре начал бунтовать от перенасыщения. И тогда Мёккуркальфи предложил перейти в другой зал.

Это была комната раздумий. Здесь по кругу стояли мягкие кресла, в середине было кострище вместо камина. Стены были увиты растениями, поэтому создавали видимость живой изгороди. Друзья, трое предводителей и Астарот присели возле огня.

— Вы мне не поможете? — прищурился Мёккуркальфи, указывая на аккуратно сложенный уголь. Анри посмотрел по сторонам, но удостоверившись, что слова предназначаются именно ему, небрежно пожал плечом и подошёл ближе к кострищу. Он вытянул руку над кострищем,

— Аоум ур Агни Михаэль Анаэль рам. Силой Энсофа Мир огненный озарись! — прошептал он слова. Его перстень сверкнул, и уголь озарил огонь. Анри хотел было отойти, но что-то ему мешало. Он посмотрел в глаза старца и понял, что тот приглашает его проверить свои силы. Анри не опустил и не убрал руку. Огонь захватил её и лизнул, как верный пёс, но Иной не почувствовал боли, лишь приятное тепло. Он улыбнулся, засунул руку в костёр и достал оттуда раскалившийся докрасна уголь, поиграл ним, внимательно смотрел со всех сторон и положил обратно. Затем встал, поднял руку вверх и костёр вырос! Всех присутствующих озарило жаром. Анри увлёкся и даже немного заигрался огнём. Неожиданно от искры вспыхнула живая изгородь, сжигая растения.

— Что ты делаешь?! — вскочила Мира.

"Мила, потуши это!", — услышала девушка чей-то голос. Она подняла руку вверх.

— Дэй виви оперибус ежус фон пеккаторум, — сверху, из потолка полилась вода. Огонь зашипел, показывая своё недовольство, и потух. Остались лишь лужи, намокшие люди, и сгоревшие растения.

— Болван! Заигрался, — прошипела Мира. — Посмотри, ты всё испортил, — Миру отдёрнул Аслан.

— Успокойся, я всё исправлю. Мильёф ав саттина. Сантрикэ элайя синакорэ. Мильёф ав саттина… — из пепла возникали ростки, обгоревшие края листьев снова наливались силой, раскрывались бутоны, отбрасывая обгоревшую пыль. Через некоторое время стараниями Аслана растения ожили. Мире показалось, что они даже краше, чем были до пожара. И всё-таки она была недовольна самодеятельностью друга. Кто его просил поджигать всё вокруг? Что на него нашло? Теперь всё вокруг было грязным и мокрым.

"Ты можешь убрать всё это?", Винар удивлённо завертел головой. Кто это спросил?

"Могу".

— Шёагонхёи ёансэ илаёймё! — пыль и грязь взметнулась вверх с движением руки Винара. Он отбросил её в одно единственное окно. В лицо сидящим подул свежий бриз, подсушивая одежду и волосы. Через минуту ничего не напоминало об инциденте. Всё стало таким, как и прежде.

— Кем бы вы ни были, я верю, что Саганны покровительствуют вам, — склонил свою голову Мёккуркальфи. Мира заметила густые и пышные волосы, совсем не свойственные старикам. — Думаю, нужно рассказать им всё о Пророчестве.

— Но это же табу! — встрепенулся Хрунгнир. — Эти тайны хранились много веков!

— Секрет — это та роскошь, которую мы больше не можем себе позволить, — неожиданно произнёс Аскья.

— Тогда я, пожалуй, начну с основ. Усаживайтесь поудобнее, — присел Мёккуркальфи. — Хранитель огня, я попрошу вас ещё раз воспользоваться своим дарованием, — Анри под косые взгляды ребят опять зажёг костёр, и тут же уселся на своё место. — Итак, основы…

Согласно старым верованиям, основы которых были изложены в первоисточниках, любая энергия имеет изначально присущие характеристики добра и зла, светлой и тёмной стороны, мужского и женского начал. Бытиё, а попросту существование, держится на равновесии этих первичных, взаимодополняющих и вместе с тем полностью противоположных начал: светлого, тёплого, сухого мужского и тёмного, холодного, влажного женского. Вместе они образуют универсальный принцип, связывающий человека со всей вселенной, и позволяющий ему обнаружить целую вселенную в себе.

— Мир — частица тебя, и ты часть мира, — прошептала вслух Мира.

— Совершенно верно, Мираэль, — кивнул Мёккуркальфи, и продолжил свой рассказ. — Пророчества давно нет. Оно утеряно, как и автор, написавший его. Люди же никогда не вспомнят окончания, а, переписывая, допускают слишком много ошибок. Ведь каждый искушен. Переписывая, не каждый удержится, чтобы не истрактовать это по-своему. Всё человеческое горе происходит от невежества. Я могу процитировать те части, которые знаю сам, и которые уже состоялись. Семь грехов падут на нечестивые головы: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную; сердце, кующее злые замыслы; ноги, быстро бегущие к злодейству; лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор меж братьями… Это всё охватило мир людей цепкими пальцами уже давно. Земли Неогеи были поделены на равные участки Великими мира сего. Люди, жившие на этих участках, выбирали старших, которые в последствии стали принцами, баронами, королями. И в один прекрасный день, кому-то показалось мало. Именно тогда было заложено начало.

— Видите ли, — мягко произнёс Астарот, — наш мир полон сперва непривычной для вас магии. На Неогее изначально жили не только люди, но и другие расы и существа. Эльфы, Сильвы, ундины, тролли, феи, метаморфы, лессовицы, мавки, нави, саламандры и остальные. Они обладали куда большими способностями, но были вынуждены потесниться, потому что человек обладал одной более выраженной. Это зависть. А обладание этим даром наделяет его умением унижать и ущемлять остальных, исковеркивая способности в пороки. И мы были вынуждены уйти, чтобы не быть истребленными. Некоторые из людей были не согласны со своими соратниками и совсем не хотели портить с нами отношения. Они приходили учиться. Творец не обделил человека ничем. Он обладает куда большими способностями, но его неверие в собственные силы, душит и гнетёт его дары. И со временем он превращается в пустышку. Чтобы этого не происходило, создавались школы магии. В одной из них вы побывали.

— Да уж, — пробормотала Мира, боязливо отдёрнув плечи.

— Это то, во что они превратились, — опять подал голос Мёккуркальфи. — Давно там перестали обучать истинной магии, наделяя своих учеников банальными фокусами. Было сказано… Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; всё это начало болезней. Неогея погибает. А у нас не хватает сил, чтобы помочь ей. Астароту было приведено знамение. А после Хрунгнир, поговорив с землёй, пришёл к нему и сказал, что следует ждать помощи. Помощь Неогеи — это вы. Живое воплощение сил Саган, или Четверых, как мы их называем, истинных повелителей духов природы, земных стихий. — Мёккуркальфи ненадолго умолк, собираясь с мыслями, пока Хрунгнир разливал ароматный напиток. — Во-первых, люди оговорили смысл слова "духи Природы". Они говорили, что те обычно представляют собой лишь персонификацию ее сил: Сила Бури, Тепло и Свет Солнца, укрывающая все Тьма Ночи, плодородная Сила Дождя. Во-вторых, у каждого человека могут найтись свои духи-покровители, обитающие в мирах, недоступных его пяти чувствам, но готовые вступить с ним в контакт. Эти духи станут его проводниками и советниками, они будут решать для него трудные задачи, помогать в бою, а когда потребуется, могут и явиться в обличье человека, животного или другого существа. Они никогда активно не вмешиваются в судьбу человека. Их задача — упорядочить или объяснить что-то, как это скромно делают законы физики. Иным такие духи подвластны. Но вместе с тем, что было на Неогее много веков тому назад, на её земли приползла и новая зараза, и это зло заполняет и смущает умы людей, исковеркивая их желания, подталкивая к пропасти.