Земля лишних. Том 2 - Андрей Круз

– Тридцать седьмого можете отправлять. Лучше с утра, чтобы у нас было время поболтать по телефону.

– Сколько времени потребуется нам, чтобы погрузить пятнадцать ракет и доставить их адресату?

– Если ваша лодка будет ждать, скажем, в Билокси, то вы уложитесь в сутки.

– Это приемлемо. - кивнул он.

– Я знаю. Я защищаю интересы своих людей и свои лично, а вовсе не пытаюсь разрушить вашу операцию. Давайте просто уважать интересы друг друга. Все обсудили? На этом откланиваемся. Адрес не потеряйте. Всем удачи.

– Увидимся.

– Несомненно.

Большой Залив. Судно "Звезда Рияда". 22 год, 31 число 9 месяца, четверг, 01.00.

Нам хорошо было видно с борта недоумение шкипера Соузы, когда Смит что-то говорил ему на ходовом мостике. Видимо, сообщал об изменении планов. Дмитрий с Раулито сбросили обратно, на палубу "Ниньи" швартовочные концы, и ничего не понявший "Индиец Джо" уложил их в аккуратные бухты. Буду скучать по его цыплятам "Виндалу", острым, как раскаленная лава.

Я поднял к нам на борт штурмовые лестницы, выполнявшие функции временного трапа, сложил их и занес в кают-компанию. Через пару минут "Нинья" загромыхала дизелями, отвалила от борта "Звезды Рияда" и вскоре исчезла во тьме. Все, от них мы пока избавились, что и требовалось.

Тем временем плененный экипаж почти очухался и вполне годился к работе. Всерьез пострадавшим можно было считать лишь одного, того самого, которого мне пришлось оглушить прикладом. У него была серьезно рассечена кожа на голове, сломана переносица и были все признаки сотрясения мозга. Поэтому Маноло сделал ему перевязку и, по моему, наложил швы. Еще были проблемы с судовым механиком - он действительно заполучил временную слепоту от взрывов светошумовых гранат, но это должно было пройти. Все остальные представляли собой вполне трудоспособную часть местного населения. Поэтому их всех, за исключением капитана, организовали на уборку трупов и наведение порядка в пассажирских каютах. Все каюты были к тому времени тщательно обысканы. Поэтому мы почти не опасались, что кто-то из пленных сможет вооружиться.

Пока пленные таскали и выбрасывали за борт трупы, я отвел на ходовой мостик капитана Абу Фуада, где и вознамерился с ним побеседовать. Капитан, судя по выражению лица, беседовать не хотел, но и не беседовать боялся. Поэтому на вопросы все же старался отвечать. Из его ответов я выяснил, что запаса топлива, пресной воды и продуктов на борту судна с избытком хватит на то, чтобы пересечь Большой Залив во всех направлениях несколько раз. Капитан с готовностью назвал мне шифр к сейфу, где хранился судовой журнал, и куда он убрал принятые на хранение от командовавшего охраной офицера бумаги на груз. Капитан выказал полную готовность вести судно туда, куда ему скажут. Его готовность к сотрудничеству начала слабеть лишь тогда, когда я начал задавать вопросы о тюремных камерах в носовых отсеках судна. С этого момент он начал стесняться откровенничать и перешел к рассказам о том, что мол планировалась возможность использовать судно в качестве тюремного, и еще что-то в этом духе.

– Скажите, капитан… А если я просто начну читать судовой журнал, я не найду там упоминания о характере обитателей камер?

Масленые черные глазки капитана Абу Фуада метнулись в сторону.

– Капитан, надеюсь вы не думаете, что я не найду того, кто переведет мне журнал с арабского, которого я, увы, не знаю? Или вы надеетесь покинуть меня раньше, чем мне представится возможность прочитать журнал?

Капитан тоскливо вздохнул, и лицо его посетило типичное для многих восточных людей плаксивое выражение, когда они не то, чтобы стесняются, но не хотят, чтобы их били.

– Капитан, вы подрабатывали работорговлей, правильно?

– Не я. - запротестовал капитан. - Я не торговал, только возил. Хозяин судна торговал.

– А кто у нас хозяин судна?

– Племянник халифа. Один из племянников. Он командует охраной дворца халифа, полковник.

– А знает ли любезный капитан Абу Фуад, что страны, которые расположены северней залива, считают работорговцев вне закона? И что я имею законное право объявить судно своим призом, а уважаемого капитана Абу Фуада повесить, как собаку? По древнему морскому закону? И уважаемый капитан Абу Фуад, как повешенный, никогда не попадет в рай? Кто там мимо рая пролетает? Повешенный, укушенный собакой, а еще кто?

Такая перспектива капитана совсем не порадовала. Настолько не порадовала, что капитан впал в настоящую истерику, кричал, плакал, расстраивался, сулил невероятные выгоды от его службы нам и вообще вешаться не хотел. Даже свободные от надзора за остальными пленными членами группы зашли на шум, узнать, чем капитан так расстроен.

В общем, удалось мне объяснить капитану, что спасти свою никчемную жизнь он может лишь тем, что будет вести судно туда, куда ему скажут, так, как ему скажут, и при этом он будет глух, нем, не будет создавать проблем, и нам будет казаться, что судно движется исключительно само по себе. В ответ я получил от капитана уверения и клятвы всем святым, что степень его готовности к сотрудничеству даже сам Аллах великий не ведает. На том и договорились.

Капитана загнали на мостик, а закончивший приборку в каютах экипаж отвели в камеры на носу, где всех благополучно и заперли. Очень кстати камеры оказались, а то сторожи их тут.

Капитан поинтересовался лишь, куда вести судно, и мы направили его к побережью Техаса. А мы с Бонитой, которая в свое время получила подготовку по работе чуть ли не на всех существующих в мире радиостанциях, засели в радиорубке. Нам было куда и зачем "позвонить".

Большой Залив. Судно "Звезда Рияда". 22 год, 33 число 9 месяца, суббота, 14.00.

В общем и целом, благодаря облагораживающему примеру капитана и рассказу о том, какая судьба ждет работорговцев, экипаж "Звезды Рияда" склонился к сотрудничеству. Мы даже произвели перераспределение их по камерам. Теперь правую камеру занимал капитан, его помощник, механик и кок, то есть те, которые периодически могли покидать ее под конвоем. В камере же слева сидели те, кто должен был в ней пребывать постоянно. Прогулок для заключенных в нашем регламенте не значилось. К счастью для них, к камерам был подвод воздуха от кондиционера, потому что днем борта и палуба раскалялись отчаянно. Видимо, в свое время они так же беспокоились о сохранности живого товара.

Кок был неплохим, кстати, может быть только излишне склонным к приготовлению национальных блюд. Однако после того как из меню под угрозой расстрела была исключена отварная баранина, все остальное вполне удовлетворяло нашим вкусам. На нем же лежали обязанности кормления пленных, поэтому последние не голодали.