Ява - Владимир Войновский

— Сколько ей сейчас? — спросил старшина.

— Один год и три месяца.

— Ну, ещё маленькая. Приедешь домой, быстро обвыкнется. К тому же, кто её постоянно окружает? Бабушки, дедушки. Вот она их правильно и называет. Ладно. Товарищ капитан, давайте его отпустим. Пускай идёт переодевается.

— Конечно!

— Подойди к Андрею. Возьми свои вещи в каптёрке и сдай парадку.

— Разрешите идти?

— Иди! — уже полуофициально ответил командир. Валерка крутнулся и покинул канцелярию.

Войдя в спальное расположение, Яву окружили сослуживцы. Все задавали массу вопросов. Но два тревожило всех: «Когда будем пробовать рыбу?» и «Водка где?».

— Рыбу можно прямо сейчас попробовать, и на вечер хватит, — сказал Валера. — Водочка в тайнике на КПП. Только молодых посылать не надо, пускай кто-нибудь из своих сбегает.

— Я сейчас… туда и обратно… мигом, — выскочил Димка Ольгин. — Сколько там?

— Ну не ящик же. Две бутылочки.

— Донесу. Я быстро, — Дима убежал на КПП.

Действительно, он бегал недолго. Пока Ява переодевался и сдавал парадную форму, развешивая её в каптёрке, Димка передал Осину на хранение свою ношу. Затем, удалившись на самый дальний подоконник спального расположения, ребята, кто был в роте, нарезали маленькими кусочками балык и, смакуя, принялись его дегустировать. Валерка смотрел на своих товарищей. Ему было несказанно приятно. Он видел их довольные, улыбающиеся лица, измазанные рыбьим жиром. «С этими ребятами прошли два года моей жизни. Наверное, расставаться будет тяжело. Интересно, а мы потом когда-нибудь встретимся?» — впервые поймал себя на таких мыслях Ява.

В марте вышел приказ о демобилизации солдат, сержантов, матросов и старшин срочной службы, подписанный Министром обороны СССР. Во всех ротах был праздник по этому поводу. Теперь Валеркины сослуживцы могли себя с полной уверенностью назвать «дембелями». Непередаваемая радость переполняла их души. Все готовились домой. Кто-то украдкой перешивал парадную форму. Кто-то оформлял «дембельские» фотоальбомы.

Прошла апрельская капель. Кое-где набухли и раскрылись на деревьях почки. Появились первые листочки, начала тянуться к солнышку молодая травка. Природа оживала от зимней спячки. Высоко в небе пели жаворонки. Воробьи и ласточки гонялись за первыми насекомыми. Природа прибавляла радости и уверенности в завтрашнем дне.

Пожалуй, как и все военнослужащие срочной службы, ждущие отправки домой, Валерка чувствовал сильное желание вернуться к своей семье. Он, как только мог, отвлекал себя от мыслей о доме, чтобы окончательно не сойти с ума. Если днём он находил себе развлечения, то с наступлением ночи голову всё сильнее и сильнее терзали мысли о возвращении. У него совсем пропал сон. Для организма было достаточно на отдых часа или двух в сутки. После первой партии «дембелей», отправленных домой, Валеркина душа разрывалась от тоски и не находила себе места. Так дальше продолжаться не могло.

Первой попыткой отвлечься было чтение. Чтение всего, что попадалось под руку. Перечитав в ленинской комнате от корки до корки все подшивки газет и журналов, Ява просил офицеров и прапорщиков приносить книги из дома. Ночи хватало, чтобы «проглотить» детективный роман в триста страниц. Уже все офицеры батальона знали о Валеркиной бессоннице. Когда ночью в роту приходил дежурный по части, он прямо заходил в ленинскую комнату, где Ява читал очередную книгу.

— Опять бессонница?

— Так точно!

— Сиди, чего подрываешься? О чём книга?

— Детектив. Как всегда, кто-то убегает, а кто-то догоняет.

— Ну, читай. Только недолго, и чтоб порядок был! — говорил дежурный.

Скоро чтение стало приедаться, да и глаза уставали. Надо было срочно искать что-то новое. Это «что-то» Валерка нашёл, однажды блуждая по казарме и зайдя в бытовку. Он подошёл к коробочке с небольшими отсеками, в которых лежали рассортированные пуговицы. Взяв в руки большую изнаночную пуговицу шинели, Валерка лукаво улыбнулся. Покрутил её немного в руке и опустил в карман.

Взял иголку, вдел в неё нитку и пошёл в спальное расположение. Немного погодя он вышел оттуда очень довольный и в бодром расположении духа.

Утром при построении Яванский внимательно следил за дальним углом первого взвода, где, прыгая с закрытыми глазами, на ощупь одевался его друг Димка. Напялив брюки и ловко намотав портянки, он опустил ноги в сапоги. Накинул китель. Закинул ремень на плечо. Набросил пилотку и, следуя в строй, стал застегивать пуговицы. Справившись с кителем, он долго возился с гульфиком. У него явно что-то не получалось.

— Ольгин, в чём дело? Всю роту задерживаешь! — возмутился старшина.

— Да пуговичка не застегивается. Зараза, — посетовал Дмитрий.

— Так посмотри на пуговичку, — подсказал, сам того не ожидая, старшина.

Димка посмотрел. Оторвал взгляд от своей ширинки и осмотрелся вокруг. Увидев Валеркины глаза и его улыбку, он всё понял.

— Ява! Падла!

— В чём дело? — старшина подошёл к солдату.

Дима раздвинул полы кителя и показал старшине ширинку. На месте средней маленькой пуговички была пришита большая пуговица от шинели. Вся рота повалилась со смеху. Старшина смеялся и смотрел на невозмутимое лицо Явы.

Вот с этих самых пор у Димки началась беспокойная, но чертовски весёлая жизнь.

Нет, Валерка не подшучивал над ним постоянно. Через сутки-двое он придумывал что-то новенькое и осуществлял свое «злодейство».

Как-то утром встали в строй, Димку из задней шеренги хлопнули по плечу,

— Дима, у тебя пилотка задом наперёд надета.

Дмитрий потрогал пилотку со стороны спины и развернул её звёздочкой вперёд.

Кто-то его вновь хлопнул по плечу,

— Ольгин, у тебя звездочка назад смотрит.

Дмитрий потрогал пилотку со стороны спины и развернул её звёздочкой вперёд.

Сзади его вновь тронули за плечо,

— Димка, да поправь ты пилотку!

Ольгин сорвал пилотку с головы и стал вертеть её в руках. С обеих сторон были приколоты, причём намертво, красные звездочки.

— Ява! Падла! — перекрикивая старшину, раздался голос Димки.

— Ольгин! Наряд вне очереди!

— За что? Это всё Ява.

— Тогда вместе с Яванским по нарядику.

Стоя в наряде, Ольгин поклялся отомстить Валерке. Как он потом ни пытался, но сон его одолевал первым, а Валерка осуществлял свои новые пакости. Утром Дима надевал форму, осматривая её.

Проснувшись в очередной раз, он осмотрел брюки и пилотку. Зачем-то похлопал сверху по форме и начал одеваться. Только вот опять незадача. Застегивая китель, он стал громко материться, нешуточно развеселив весь личный состав. Оказалось, что между основными пуговицами кителя заботливая рука Явы пришила ещё по одной, да так, что не оторвёшь. С этих пор Димка потерял сон. Его обуревало желание отомстить. Он не спал до тех пор, пока Валерка не начитается и не ляжет в кровать. Но, подкрадываясь на цыпочках к кровати товарища, он всегда слышал одно:

— Что, Димка, тоже не спится?

Ольгин сплевывал, разворачивался и шёл к своей