Парикмахерия - В Бирюк

Здоровая девица. Цепкая. Как и положено быть человеческому детёнышу. Кто не имел сил удержаться на бешено прыгающей по ветвям и лианам мамашке, тот потомства не оставил. Слабые ручонки препятствуют, знаете ли, передаче генного материала. Что и отражено в отечественном фольке фразой известного анекдота: "Куда ж ты, с больными руками, замуж собралась?".

Так что хватка у младенца - быстрая, автоматическая и по усилию - запредельная.

Кстати, пока мы тут возимся, из личных историй.

Сели как-то мы, четыре мужика, самогоночки попить. В избе. У хозяина на попечении дитё. Ещё не ходит, но уже ползает. Хозяйка куда-то подевалась. Малыш миленький такой. Мы и пустили его по полу ползать. Пол чистый, сквознячков, вроде, нет. Пусть ребёнок погуляет. Мы своё дело делаем - потребляем да разговариваем, дитё - аналогичное своё. То гукает, то пукает, то хныкает, то туда-сюда ползает. И тут как-то тихо стало. Тишина при наличии ребёнка - сигнал тревоги. Точно. Дитё уселось на пороге и выкрутило, пока мы по стопочке пропустили, из порога шестисантиметровый шуруп, которым этот порог был прикручен к полу. Прикручен заподлицо, до упора, отвёрткой, всем усилием здорового мужчины - хозяина дома. Дитё выкрутило голыми руками. Точнее - маленькими нежненькими детскими пальчиками. А вот в рот его тянуть не надо было - хорошо - успели поймать.

Хватка у Любавы не меньше. Куда круче, чем у пневматического шуруповёрта. Что радует - во мне шурупов нет. Но остановились мы только в однозначно воспринимаемой сторонним наблюдателем позиции. Она - на спине, рубаха - на горле. Я - на ней. Между её ног. Без банданы, без рубахи, без пояса и сапог. Главное - штаны сумел сохранить. Она, похоже, засомневалась - чего дальше по сценарию должно быть. Тут я её руки и ухватил, наконец. Сильна красавица. Но против предводителя уелбантуренных белых мышей - терпелка слабовата. Предчувствуя неизбежный крах своих нескромных поползновений, она снова разрыдалась. Оплакивание и изнасилование - два принципиально разных процесса. В одном лице одновременно не совмещаются. Я позволил себе рискнуть и слезть. Отпустить и отползти. Комары, блин, всю плешь искусали. Тут где-то моя бандана завалялась.

Своё барахло я довольно быстро нашёл. А эта даже и не сдвинулась. Лицо рукой закрыла и рыдает тихонько. И всем этим своим... белым в темноте светит. Как подсветка взлётно-посадочной в аэропорту. Комары так и заходят на посадку. Эскадрильями. Типа: американский авианосец в завершающей фазе выполнения боевой задачи. Пожалел ребёнка - подошёл, рубаху одёрнул.

Нет, это - наследственное. Я - про боевое искусство. В смысле захвата за шею. И - душить. Теперь я вот на чем-то... лошадином сижу. Удила? Стремена? Трензелей и вензелей здесь ещё быть не должно. Но что-то очень ребристое. А она у меня на груди калачиком свернулась и плачет. Интересно, с какого момента в жизни женщина перестаёт понимать слова "нельзя"? Или это у них вообще с рождения?

-- Слушай, Любава, уймись. Ты ещё маленькая, тебе в эти игры ещё рано играть. Понятно?

-- У-у-у... Я тебя, дурня деревянного, люблю-у-у!

-- Не морочь голову. Ни себе, ни мне. Маловата ты для таких слов. Звон слышишь, а смысла не понимаешь. Детство это в тебе играет. Хочешь как большая быть. Старшим подражаешь. Вот и лепишь без толку. Обезьянничаешь, играешься. Как в куклы.

-- Нет! Вот и неправда твоя! Я в тебя сразу влюбивши! По-настоящему! По-большому! По-взрослому! Как в первый раз увидала!

-- Гос-с-споди! Да перестань ты ручьём рыдать! Вся рубаха промокла. Вырастешь - найдёшь себе хорошего парня. Нормального, работящего, доброго. Женитесь, детишек нарожаете. Будете жить долго и счастливо. Да ты про меня и не вспомнишь. Сама над собой смеяться будешь. Ну как можно влюбиться в такого урода как я? Тощий, лысый, бестолковый. Из родительского дома выгнанный. Злой. Меня же не зря люди "лютым зверем" зовут.

-- Врут! Врут они! Они не понимают! Я как тебя как в первый раз увидела... Это когда зять владетеля с ним поссорился. Они тогда в поварне засели. И мамка моя там с ними была. Помнишь? Наши-то мужики на дворе стоят. В бронях, оружные. Здоровые, бородатые. Много их, а - боятся. И тут ты идёшь. Маленький, тоненький. Рубашечка беленькая. Будто ангел божий к медведям лесным спустился. И ничего не боишься. Они все с железами разными, в тегиляех. И всё равно - им страшно, смутно. А тебе - не страшно, тебе весело. Будто забава какая. И только оружия никакого нет. Я думала - ты у мужиков меч какой возьмёшь. Или секиру большую. А то - булавой какой богатырской - прямо в дверь. А тебе... всё это смешно. Тебе только платочек-то мой и надобен. А потом ты пошёл, и насквозь вышел. Будто и не было ничего. Ни стен, ни запоров, ни воев злых да оружных. Просто за палочкой своей сходил. Забава такая. Вот, Ванечка, я и пропала. Погубил ты сердечко моё. Погубил да и не заметил. Я-то и сама не поняла, а уж к тебе тянулась. А ты меня гнал. И опять гонишь. Пожалей меня, Ванечка. Не гони. Дозволь хоть рядом быть, хоть смотреть на тебя. Мне ж от тебя ничего не надобно. Ни подарков дорогих, ни нарядов изукрашенных. Не гони. Мне возле тебя тепло да радостно. Ты глянешь - и на душе будто солнце взошло.

Она продолжала ещё что-то неразборчиво бормотать, постепенно согреваясь и засыпая в моих объятиях. Свернувшись калачиком у меня на груди. Малолетняя совратительница, "отложенная наложница", послушное орудие в каверзных планах "инцеста второго рода" и "а не оседлать ли нам господина". Замученная, наплакавшаяся. Маленький, быстро взрослеющий человечек. Человек взрослеет не годами, а событиями. Некоторым удаётся до старости проходить в памперсах. Счастливые люди, для которых главное событие - новая тарелка с манной кашей.

Других жизнь бьёт. По-разному. Кого - вбивает, кого - возносит. "Жизненный опыт - количество неприятностей, которые удалось пережить". И "приятностей" - тоже. Но быстрее всего люди взрослеют от смерти. От смерти своих близких. Здесь, на Святой Руси дети быстро становятся взрослыми. Жизнь человеческая коротка - слишком быстро здесь умирают. Слишком быстро умирают те, кого любишь. Моровое поветрие - лучшее лекарство от инфантилизма.

Вот и ещё одна жертва моего попаданства. Сопит и иногда всхлипывает, согревшись у меня на груди. Её уже пытались высечь крапивой, бить плетьми, изнасиловать, зарезать. Я здесь просто в эти края забежал на минуточку дух перевести, а она уже несколько раз чудом оставалась в живых. И теперь вот - влюбилась. В меня. В чудище "грозно, обло и лайяй". В бестолкового, ничего не умеющего, мало чего понимающего... В "чужого". Абсолютно чуждого этому миру. Её миру.

Да ладно, Ванька. Детские влюблённости - товар скоропортящийся. Девочкам в определённом возрасте нужен символ. Какой-нибудь киноартист или музыкант. Нечто такое... принципиально недосягаемое. В отношении которого можно безопасно навоображать ощущение чувств. Этакий тренажёр эмоций. Чучело гипотетического любовника для отработки стрельбы стрелами амура. Об эффективности попадания в цель речь не идёт - чисто отработка приёмов. Отход - подход, упал - отжался. "Тяжело в ученьи - легко в бою". Тренинг волнений и переживаний. Именно для такой разминки нужно недосягаемое. С минимальной реальной начинкой. Чтобы всё остальное можно было свободно вообразить. Фотография - оптимум. Уже ролик - создаёт проблемы. "Ты представляешь? Он, оказывается, косолапит! Как я могла влюбиться в такого урода!".