Я стал преподом в Академии Подземелий (СИ) - Старлайт Орумант

— К сожалению или к счастью, предыдущий глава семейства не был амбициозным человеком. Всё, чего он хотел, — это успешно вести дела в своё удовольствие. Когда внутри Охотников стали возникать свои собственные лидеры, он отошёл в сторону, заключив с ними договор, по которому отряды будут защищать только лесорубов Накири.

Устроить всё так, чтобы выполнять свою работу, не боясь быть съеденными, могли только твои подчинённые — и это называется «нет амбиций»?… Да мужик здесь самую настоящую монополию устроил! И смог ведь. В мире, где до сих пор существуют дворяне, было бы странно удивляться тому, что заниматься каким–то делом может очень узкая группа людей, но чтобы владеть целой отраслью в одиночку? А вы, дяденька, — магнат.

— Кюрэн–сама — прекрасный человек, но его амбиции ещё менее выдающиеся, чем были у его отца. — мне кажется, или я слышу в голосе своего «экскурсовода» горечь? — Его в принципе ничего не интересовало, и за семейное дело он взялся только из уважения к отцу. При нём Охотники, уже начавшие отдаляться от семьи Накири, совсем распустились: действовали независимо, сражаясь с монстрами ради трофеев и силы, а не для защиты наших работников. Зная о нраве своего сына, отец Кюрэна–самы предполагал такое и заранее подготовил все условия для успешного брака между ним и дочерью нынешнего лидера Охотников Рирука.

А вот этого Рирука я хорошо помню. Здоровенный такой бугай, весь в татуировках и со шрамом на пол лица. На городском совете он вёл себя крайне фривольно и был совершенно не заинтересован в собрании. Но выступил в поддержку Аргана. Не исключено, что просто решил поддержать зятя, который был обязан плотнику.

— К большому сожалению, дочь Рирука–самы, Миура–сама и мой господин оказались очень разными людьми. Из–за этого они не могли долго находиться в обществе друг друга. В конечном счёте всё свелось к тому, что Миура–сама родила Астру–саму и вернулась в лесную резиденцию.

— И что, она совсем не видится с дочерью?

— Миура–сама навещает нас раз в несколько месяцев и неоднократно звала юную госпожу принять участие в охоте под её защитой. Но Кюрэн–сама всегда считал, что это слишком опасно. — что же, его можно понять. Астра совершенно не приспособлена к походам по кишащим монстрами лесам, пускай и в сопровождении своей явно неслабой матери. Хотя постойте. Если вдуматься, то это ничем не отличается от того, что мы устроили на экзамене. Интересно, а знал ли Кюрэн о том, чем занимается его дочь? И как вообще допустил, чтобы она обучалась в таком месте?

— Почему Астру отправили учиться в месте, где тренируют будущих солдат и Покорителей, но не разрешили ей поучиться ремеслу матери под защитой лучших Охотников? — мой вопрос заставил привратника остановиться. Наконец, он соизволил повернуться ко мне.

— Астра–сама бывала в лесной резиденции Миуры–самы и Рирука–самы. Ей очень понравилось. — почему он выглядит таким недовольным? Как будто бы я его оскорбил. А ведь мог. Только кое–кого поважнее.

— Опаснее от этого Академия не становится, уж мне ли не знать? В конце концов, я — её «спаситель». Так как отец вообще дал на это своё согласие? — мой собеседник прищурился, в уголках его глаз стали отчётливо видны морщинки. Кажется, он хочет что–то во мне «прочесть». Проверяет, не пытаюсь провоцирую ли я его, забавы ради?

— Кюрэн–сама взял с Астры–самы слово, что она не войдёт в Подземелье… Ум-ф?!…

Привратник отступил на два шага назад, округлив глаза, и в них я смог разглядеть своё лицо. Выглядело угрожающе, пусть «Устрашающий Взгляд» так и не был мной использован. А всё потому что кое–кого серьёзно разозлили. И первопричина происходящего наконец–то становится мне ясна. По крайней мере, частично. Осталось разобраться с самым главным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А меня вы зачем провели по этому, без сомнения, выдающемуся творению Аргана Лорна? Почему бы просто не привести Астру и не поговорить с ней обо всём?

— Дело в том, что господин… — лицо привратника снова изменилось: теперь оно выражало только беспокойство и вовсе не из–за моей недавней реакции. Что бы от меня не хотели, это требуется здесь и сейчас, независимо от того, что я могу подумать о главе семье Накири — вот что я увидел во взгляде его слуги, — Он не знает, как заставить Астру–саму заговорить хоть с кем–нибудь. После случившегося с вами она закрылась в себе и с тех пор не покидает комнату. Несколько раз Кюрэн–сама пытался поговорить с ней, но всякий раз это оканчивалось неудачей. Поймите правильно, он очень любит дочь и сумел фактически в одиночку воспитать её так, чтобы даже такой человек, как вы, признал её заслуги. Однако сейчас Кюрэн–сама абсолютно беспомощен. Пусть по нему и не скажешь, но это очень сильно бьёт по его гордости.

Последовала пауза. И хорошо, у меня появилась возможность остыть и всё обдумать. Значит, после моей «смерти» Астра полностью отгородилась от внешнего мира? А ведь я даже не предполагал, что такое может произойти… По идее, каждый студент в Академии является воином в той или иной степени. Они и учатся там для того, чтобы в будущем стать бойцами всевозможных фракций; смерть не должна так их пугать. Вот только Астра, усилиями её отца, выросла совсем другой. И если даже родитель не смог никак на неё повлиять, то что может получиться у меня?

— Нам доложили, что в Академии случившееся признали случайностью, однако по бурной реакции Астры–самы можно понять, что она считает себя виноватой. Это может ввести в заблуждение. Честно говоря, поначалу мы решили, что Академия просто не хочет терять контакт с семейством Накири и намеренно замалчивает подробности случившегося.

Хм. В этом есть логика. Ведь если просмотреть на всё с такой стороны, то для Академии крайне не выгодно ухудшать отношения с роднёй Астры, учитывая их положение. И пусть даже она ни в чем не виновата, её отец решил, что ему просто боятся сказать об этом в открытую. Учитывая то, как его дочь себя ведёт, это вполне ожидаемая реакция.

— Когда вы пришли, уверен, Кюрэн–сама рассчитывал, что вам есть, в чём винить его дочь, и, что добившись от вас прощения, он сможет ей помочь. Но вы полностью разрушили его планы. Получается, что все это время Астра–сама винила себя в чём–то другом. И теперь у господина не осталось идей, как всё исправить. Поэтому он, не зная как ему следует общаться с такой выдающейся личностью, попросил своего слугу рассказать вам всё. Прошу вас, Хомэй–сама, от своего имени и имени моего господина, не воспринимайте это как проявление неуважения. И, пожалуйста, помогите Астре–саме.

* * *

— Тц!… — ну, и что я должен делать? Уже минут десять стою напротив дверей в комнату Астры, и не знаю, как быть. Своего сопровождающего решил отослать сразу же, не хватало, чтобы он мне под руку что–то ляпнул. Но всё же, как следует поступить? Астра замкнулась в себе из–за чувства вины. В такой ситуации было бы неправильным просто постучать и сказать нечто вроде: «Это я, твой сенсей, как раз вернулся после двухмесячного отпуска на том свете и решил тебя проведать». В конце концов, уже сам факт моего здравия может стать для бедной девушки настоящим шоком. А мне ведь нужно, при этом, как–то донести до неё, что никто ни в чём не виноват.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чёрт, может, не стоило приходить сюда в одиночку? Привратник мог бы подготовить Астру к новости о моём выздоровлении. Хотя нет. Если она так тяжело всё воспринимает, то выйти с ней на контакт после этого могло бы быть ещё труднее. Нужно «атаковать» на упреждение, но как именно. А что, если?…