Том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд - Джеймс Чейз

— Оставьте ваши сочувствия. Я ухожу. Вам заплатят. Пошлите счет моего агенту. А теперь, уйдите с дороги!

По выражению лица Кейда Пинто понял, что уговоры бесполезны.

— Вы очень рискуете, — сказал он спокойно, — но, конечно же, я не буду вас держать здесь силой. Надеюсь, вы подождете, пока я не принесу необходимые бумаги, чтобы вы их подписали?

— Даю вам пятнадцать минут, — сказал Кейд, присаживаясь на край кровати. — А после я ухожу.

Через двенадцать минут, подписав все, что требовалось, Кейд нетвердыми шагами сошел по ступеням крыльца госпиталя, направляясь в сторону оживленной, шумной улицы.

У ограды его встретил Крил. Он все еще задыхался от быстрой ходьбы: доктор Пинто позвонил ему, и Крил бросился к госпиталю, чтобы перехватить Кейда.

— Автомобиль неподалеку, сеньор, — сказал Крил. — Куда вас отвезти?

Кейд выглядел, как призрак из кошмара: голова обмотана бинтами, лицо белее снега, запавшие глаза безумно блестят — посетители, густым потоком шедшие через проходную госпиталя, смотрели на него со страхом.

— Оставьте меня, — сказал Кейд. — Я могу и пешком пройтись. На мне вы больше ничего не заработаете, только время зря тратите.

— Я спросил, куда вас отвезти, амиго, — мягко сказал Крил.

Кейд помолчал, разглядывая толстяка, потом положил руку ему на плечо.

— Извините… Не обращайте внимания на мои слова. Хочу домой…

В пути они молчали. Когда машина остановилась, Кейд сидел несколько минут неподвижно, уставившись на собственные руки, и только после этого с трудом выбрался наружу и заковылял к дому. Крил подождал полчаса, затем тоже прошел в дом.

Кейд сидел в гостиной, в шезлонге, и держал в руке стакан текилы.

— Что это такое, Адольфо? — спросил он, когда толстяк с беспокойством вошел в комнату.

Кейд ткнул стаканом в сторону стола, при этом часть содержимого стакана выплеснулась на ковер.

Крил увидел квитанции, аккуратно разложенные на столе. Вгляделся и скривился.

— Это квитанции национального ломбарда.

Кейд откинулся назад и уставился в потолок.

— Ей, должно быть, очень нужны были деньги. В доме ничего не осталось, — он зашипел, как от боли. — Даже моей камеры нет и всего снаряжения.

Крил уселся у стола и принялся выписывать суммы из квитанций на обратной стороне мятого конверта, который извлек из кармана.

— И сколько там? — спросил Кейд.

— Восемь тысяч песо, сеньор.

Кейд пожал плечами.

— Какая разница? Ладно, идите Адольфо. Если хотите, навестите меня завтра. Все, пока.

— Я верю в ваше мужество, — сказал Крил, поднимаясь на ноги. — Я как-то говорил вам, что человеку многое можно простить, если у него есть храбрость и мужество. Не разочаровывайте меня, сеньор.

— Это весьма сентиментально, — сказал Кейд, не глядя на Крила. — Обойдусь!.. Нечего обо мне беспокоиться. Я сейчас достиг того блаженного состояния, что обо мне не стоит думать.

— Я предпочел бы остаться. Мы могли бы поговорить — это часто помогает.

— Уходите, ради бога! — сказал Кейд задушенным голосом. — Я не хочу никого видеть! Нужны мне утешения, как же!

— Да, сеньор, — сказал Крил с непроницаемым лицом. — Я понимаю.

Когда он направился к двери, Кейд окликнул его:

— Вы оговорились. Чуть раньше вы назвали меня «амиго».

Крил задержался в дверях.

— Когда я называю человека своим другом, я не жду, что он тут же начнет отвечать мне тем же, сеньор.

— Все, уходите! — сказал Кейд и плеснул себе в стакан из бутылки.

— Пожалуйста, будьте осторожны с этим напитком, — сказал Крил, глядя на него. — Эта дрянь опасна. Она затягивает.

— Пропади все пропадом!

Крил печально посмотрел на него и вышел из комнаты.

Полчаса спустя он разговаривал с Сэмом Уондом по телефону.

Уонд говорил:

— Послушай, Адольфо, ты тут ничего не сможешь сделать. Нельзя взрослого мужчину вести по жизни за ручку. Если Кейд сломается только потому, что какая-то бабенка вытерла об него ноги, что ж — такова его участь. Это не твоя забота и уж точно не моя. Так что не доставай меня с проблемами Кейда, у меня своих хватает. Оставь его в покое. Он выкарабкается.

— Он хороший человек, сеньор, — запротестовал Крил. — Почему бы не сделать для него что-нибудь? Вы не можете сюда приехать? Может, вам удастся привести его в чувство.

— Никто не сможет сейчас привести его в чувство. Он должен сам выкарабкаться. И он выкарабкается. Так что не приставай ко мне! — и Уонд повесил трубку.

Крил вышел из кафе, откуда он звонил, забрался в свою машину и замер в неподвижности. Он просидел так три часа, проявляя чисто мексиканское безразличие ко времени. Он думал о Кейде. Что он может сделать для этого так нравившегося ему человека?

Когда стемнело, Крил завел мотор и направился к дому Кейда. Он понятия не имел, что скажет Кейду. Но и оставить его одного в таком состоянии в пустом доме не мог.

В доме было темно. Крил прошел через незапертую входную дверь в гостиную и включил свет.

Кейд храпел, уткнувшись лицом в стол. Бутылка текилы была пуста, стакан валялся на ковре.

С трудом Крил перетащил бесчувственное тело на диванчик, расслабил галстук Кейда и снял ему туфли, после чего вернулся к столу, собрал все закладные квитанции и засунул в свой бумажник. Оглянувшись еще раз на Кейда, поколебался, но под конец решил, что тот будет дрыхнуть до утра. Крил покачал головой и тяжелой походкой побрел к автомобилю.

На следующее утро, чуть позже десяти, Кейд опустил ноги с диванчика и со стоном уселся. Голова раскалывалась, в глотке пересохло. Он немного посидел, сжимая голову руками, потом заставил себя подняться на ноги. Руки тряслись, во всем теле чувствовалась слабость и подавленность.

Он обвел глазами комнату и внезапно замер. На столе стояла его поношенная дорожная сумка. Трясущимися руками он расстегнул молнию и заглянул в сумку. Все было на месте — и камера, и другое снаряжение. Когда он вытащил из сумки «минолту», открылась дверь и в комнату вошел Крил, неся на подносе дымящийся кофейник, сахарницу и чашку с блюдечком.

— Доброе утро, сеньор, — сказал он, опуская поднос на стол.

Кейд уставился на него.

— Это ты все выкупил? — спросил он, лаская камеру ладонью.

— Да, сеньор, — Крил налил кофе в чашку. — Как самочувствие?

— А откуда деньги взялись?

— Одолжил немного, сеньор. Спешки нет, с возвратом можно подождать. С каждым случаются несчастья. Мне порезали покрышки. Вы были так добры, что возместили мне их стоимость. Вы потеряли камеру… — он пожал плечами и улыбнулся.

Кейд уселся за стол.

— Спасибо, Адольфо.

— Я подумал, что, может, вы не захотите оставаться в этом доме, — сказал Крил, пододвигая чашку кофе Кейду. — В моей квартире есть свободная комната. Вы можете несколько дней пожить у меня.

— Нет. Мне сейчас хочется побыть одному, — быстро ответил Кейд. — Но все равно, спасибо. Я что-нибудь себе подыщу.

— У комнаты, которую я вам предлагаю, свой вход. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, сеньор. Мне тоже очень часто хочется побыть в одиночестве. Но у меня вам никто не будет мешать.

Кейд потер лоб, поколебался, потом пожал плечами. Он знал, что здесь оставаться не сможет, а одна только мысль о поисках жилья приводила его в ужас.

— Ну что ж, если так, то глупо было бы отказываться. Спасибо, Адольфо. Но только на несколько дней, понятное дело.

— Разумеется. Пейте кофе, пожалуйста. Я соберу ваши вещи, — и толстяк вышел из комнаты.

Три часа спустя Крил позвонил Сэму Уонду. Он объяснил, что Кейд временно поселился в его квартире.

— Это очень важно, сеньор Уонд, чтобы он смог немедленно начать работать. Кейд очень подавлен, и его все время тянет на выпивку. Вы должны быстро подыскать ему какое-нибудь задание. Дело не только в деньгах, ему нужно придти в себя, вернуться к нормальной жизни. Это очень важно.

— Хорошо, Адольфо, — ответил Уонд. — Я посмотрю, что у меня найдется. А он уже в состоянии работать?

— Думаю, да.

— Как мне с ним связаться?

Крил дал Уонду номер телефона.

Крил никак не мог успокоиться. Он поручил своей служанке Марии присматривать за Кейдом, и она только что сообщила, что обед, доставленный в комнату Кейда, остался почти нетронутым, зато мальчишка-посыльный принес туда три бутылки текилы.

На следующее утро, прихватив как предлог утренние газеты, Крил постучался в комнату Кейда.

Ответа не было. Он постучался снова.

— Кто там? — донесся, наконец, раздраженный голос Кейда.

— Я принес газеты, сеньор.

— Я не просил газет! Оставьте меня в покое!

— Может, вам чего-нибудь нужно? Сигарет?

— Да оставьте меня в покое, в конце концов!

Крил пожал плечами — все было бесполезно. Днем он съездил в дом Кейда и забрал почту. Вернувшись, снова постучал в дверь к Кейду.