Змеиный клубок - Леонид Влодавец

— Стой, падла! Не уйдешь! — И тут же: хрясь! хрясь! — дубинками по спинам.

— Уй, зараза! Начальник! По почкам-то зачем?

— Молчи, дерьмо! Огрызается еще! Кто зараза? Кто зараза?!

Галина вдруг сообразила, что сейчас ее могут призвать в свидетели, в понятые, а это означает, что потребуют документы. Заодно могут проверить рюкзак или вообще обыскать. Поэтому, воспользовавшись тем, что омоновцы увлеклись обработкой тех трех парней, она тихонько выскочила в тамбур. Как раз в это время поезд затормозил, двери с шипением открылись, и Митрохина выпрыгнула на пустую платформу. Но в это же время из соседнего вагона гурьбой вывалились те семеро, шпана. Аза ними уже из другого вагона выбежало несколько омоновцев:

— Стой! Стой, стрелять буду!

И Митрохиной вопреки логике пришлось бежать в одном направлении с хулиганьем. Полный идиотизм!

Действительно грохнул выстрел, кажется, в воздух. Галина стремглав сбежала по лестнице с платформы. Следом за ней оттуда скатились, пыхтя и матерясь, ее невольные спутники.

Пробежка получилась очень интенсивная, хотя поездной ОМОН, как выяснилось позже, долго гнаться не стал. Во всяком случае, никакой стрельбы больше не было. Беглецы выскочили из тускло освещенного пространства вокруг станции и нырнули в темень, где каждый был сам за себя и сам искал свою спасительную дорожку. Галина, которую обогнали двое из компании, бежала не оглядываясь, но при этом отчего-то старалась не отставать от тех, кто бежал впереди нее. Именно поэтому она свернула в какой-то узкий, непроглядно-темный проулок между двумя бетонными заборами и бежала до тех пор, пока не уперлась в огромную кучу тошнотворно воняющего мусора. Здесь же она догнала тех двоих, что бежали впереди нее. Взбежав наверх по куче, которая, как выяснилось, заполняла собой угол проулка, эти двое перемахнули тот забор, что был справа, и Галина последовала их примеру.

Она достаточно успешно приземлилась на обе ноги с двухметровой высоты и туг же услышала осторожный вопрос:

— Лайка, это ты?

— Нет, — сказала Митрохина, на всякий случай проверяя, не выпал ли из кармана «марго».

— Ты кто, баба? Я тебя не знаю… — Судя по голосу, это был тот парень, который первым ударил огородника.

— Не все равно? — проворчал грубый девчачий голос. — Пошли!

— Заткнись, мочалка! Я разобраться хочу.

— Я тебе сказала: пошли! Все! Наразбирался уже сегодня. Как заложит тебя Оселок, будешь знать.

— Вы орите погромче, — прошипела Митрохина, — как раз милицию разбудите!

Судя по всему, они находились на какой-то заброшенной стройплощадке, обнесенной забором. Посредине торчал покосившийся столб, на котором светилась тусклая лампочка. Всюду были нарыты траншеи, в некоторых лежали какие-то трубы, по которым что-то должно было подводиться в небольшое по площади здание. На фундаменте кладка была только начата, даже первый этаж не закончен.

— Пошли, говорю, Юрик! — настырно сказала девка, цепляясь за своего кавалера. — Отвяжись от нее! И ты, очкастая, вали отсюда…

— Ддзынь, корова! — легким толчком отшвыривая подругу на кучу земли, сказал Юрик. — Я спросить хочу, мне интересно…

— Убегай, дура! — крикнула девка. — Видишь, он не соображает?

— Ты что сказала, лахудра? — Девка, только что вскочившая на ноги, полетела обратно на кучу после звонкой, наотмашь нанесенной оплеухи. — Это я не соображаю, кошелка траханая?

И сильно пнул упавшую ногой.

Митрохина растерялась. Она вроде бы понимала, что лучшее, что может придумать, — это убежать куда-нибудь. Но, с другой стороны, при виде того, как этот детинушка лупит свою, пусть не самую нравственную, подружку, ее обуяла ненависть. В вагоне был только страх — меня бы не тронули! — и жалость к тем, кого били, а туг настоящая ярость вспыхнула.

— Перестань! — рявкнула она так, как в школе на уроках. — Прекрати немедленно!

— Чего, тоже хочешь, да? — поворачиваясь к Ганине, мутно сказал Юрик. — Пожалуйста!

Он оставил в покое плачущую девчонку и двинулся к Митрохиной, которая попятилась в темноту, к забору.

Галина наверняка нажала бы на спусковой крючок, если б Юрик сделал еще шаг. Но он его не сделал, потому что с противоположной стороны стройплощадки послышался шум въезжавшей на нее машины.

Юрик резко изменил намерения и исчез где-то в темноте. Девица тоже куда-то испарилась, а Галина, чудом не угодив в полосу света от фар, юркнула в промежуток между штабелями каких-то бетонных конструкций и залезла в лежащее на земле бетонное кольцо.

Фырчание мотора смолкло, фары погасли, лязгнули, открываясь, автомобильные дверцы. Послышались негромкие, но достаточно слышные в тишине голоса.

— Давайте его к яме. Живее!

— Слышь, Харитон, надо бы слегка осмотреться По-моему, тут крутился кто-то. Мы с Гусем поглядим, ладно?

— Ладно, только быстро. Времени не вагон.

Галина обнаружила в бетонном кольце дефект — небольшую, неправильной формы дырку. Женское любопытство пересилило страх, и она решила посмотреть, что ж там такое происходит.

Недалеко от столба с фонарем стоял джип с потушенными фарами. Двое плечистых мужиков в ветровках и спортивных штанах держали под руки третьего, одетого в черные штаны и рубашку с галстуком. Рубашка была когда-то дорогая, но сейчас ее испятнала кровь, должно быть, из разбитого носа ее обладателя, плечевые швы порваны, пуговицы отсутствовали. Когда он повернул лицо к свету, Митрохина, прятавшаяся метрах в пятнадцати от него,

сумела отчетливо разглядеть синяки и ссадины на лице, а также что рот у этого человека был залеплен куском пластыря.

Четвертый, одетый в светлый плащ нараспашку и черные очки, покуривал, держа руки в карманах брюк. Рядом с ним громоздилась кучка земли и угадывалась небольшая яма. Поблизости стояли две трамбовки — полуметровые обрезки нетолстых бревен, к которым вверху были приколочены грубо вытесанные ручки, а внизу квадрат из толстой доски, обитый кровельной жестью.

Похоже, тот, что в плаще, и был тем самым Харитоном, который тут распоряжался. Не вынимая рук из карманов, он сплюнул недокуренный бычок в яму и сказал:

— Ну что, Парамыга, пора прощаться. Рот распечатывать я тебе не буду. Последнее слово, как говорил боцман Сиплый, «это предрассудок буржуазного суда». Жаль, конечно, что ты такой вумный, но куда денешься. Это не мы такие, это жизнь такая. Я бы мог, конечно, тебя и пристрелить предварительно, но мне это строжайше запретили. Хозяину кто-то сказал, что кровь проливать грех, а я человек исполнительный. Работайте, малыши!

Парни в ветровках столкнули Парамыгу в яму, а затем сноровисто стали сваливать туда землю из кучи.

В это время какая-то возня послышалась в углу стройплощадки, примерно там, откуда Галина, Юрик и его подруга сюда перебрались.

Через две минуты в поле зрения Галины попал Юрик, которого волокли еще два парня в ветровках.

Я ж говорил, Харитон, — торжествующе доложил тот, что предлагал «осмотреться». — За малым через забор не умахнул…

— Ты местный? — спросил Харитон, взяв парня за подбородок.

— Почти, — пролепетал парень, — из Мытищ.

— Чего туг делал, козел? Детям спать надо в это время. Что твоя мама скажет, если ты домой не придешь? Один ты тут был?

— Не-ет, — всхлипнул Юрик, — с бабами…

— Где они? Убежали? Сколько их?

— Две. Мы от ментов из поезда выскочили…

— Слышь, командир, — сказал тот, что был инициатором проверки территории. — Если тут бабы были, то они убежать не могли. Забор высокий, сразу не перелезть, а у ворот наша страховка стоит.

Тут где-то прячутся, в штабелях где-нибудь. Нельзя оставлять…

— А я разве сказал, что можно? Места хватит…

Один из тех, что в ветровках, с силой долбанул

Юрика пистолетом по затылку и вместе с напарником спихнул в полузасыпанную яму.

— Контрольный! — приказал Харитон, и его подручный выстрелил куда-то в яму из пистолета с глушителем, хлопок был совсем негромкий…

— Пять минут на поиски девок, — объявил Харитон, — а вы, с лопатами, живее чешитесь. А то еще полпоселка мочить придется…

Митрохина сидела ни жива ни мертва. Землекопы работали споро, а те двое, что поймали и убили Юрика, уверенно направились прямо к штабелям бетонных изделий. И больше того — почти точно к тому самому кольцу, в котором пряталась Галина.

— Девушки-и, — дурашливо позвал один, — вылазьте, не бойтесь…

Его массивная фигура уже закрыла все, что могла видеть Митрохина сквозь свою «бойницу». Еще пару шагов пройдет — и обнаружит Галину, притаившуюся в кольце. Он казался таким огромным, что Митрохина подумала, будто малокалиберная пулька «марго» ничего ему не сделает… И, стараясь не производить лишнего шума, вытянула из рюкзака «кобру».