Месть Атлантиды (СИ) - Unknown

Кассий наклонился чуть ниже.

— Эл, я хочу, чтобы мы были вместе сегодняшней ночью. Поверь, это нужно обоим.

Фраза Хозяина "я хочу" для рабыни равносильна приказу. Девушка отстраненно кивнула. Да и был ли у нее выбор?

— Так будет лучше. Постарайся отдохнуть, к вечеру я пришлю за тобой.

— Как скажешь, мой господин, — устало отозвалась принцесса.

Она старалась не замечать отчаянного отклика всей своей женской сущности на эти слова, которые словно прожгли ее кровь. Перспектива вновь остаться с ним наедине вызвала вовсе не страх и не протест, как раньше. Что именно, она сама с трудом понимала. Смесь любопытства, ожидания, азарта, трепета и сладкой уязвимости... Именно так выглядело впервые проснувшееся в ней сексуальное желание. Но признаться самой себе было равносильно новому шоку.

Кассий обернулся в дверях.

— И прошу тебя, съешь хоть что-нибудь. Считай, что это единственная цена снятой цепи.

Элика проводила его взглядом. И лишь когда за ним закрылась дверь, осторожно потрогала шею.

Чего, интересно, стоило его милосердие, если ошейник он с нее так и не снял?..

...Солнце завершило свой круговорот, воспламенив горизонт алыми отблесками уходящего дня, когда Элика, с трудом уняв дрожь непонятного воодушевления вместе с волнением, придирчиво оглядела себя в зеркале.

Ей удалось отстоять это черное платье, как бы слезно не умоляла ее Амина о выборе иного наряда, словно чего-то опасалась. Но принцесса именно в нем чувствовала себя уверенной и стойкой, как никогда. К тому же, она очень хорошо помнила его взгляд, когда принц сегодня впервые увидел ее в ореоле черного шелка. Видеть его желание ей было не впервые, но почему-то именно сейчас осознание этого факта просто кипятило ее кровь.

— Принцесса, —Лентул замер в дверях, и Элика едва не рассмеялась, увидев его ошеломленный взгляд.

—Домиций, покоя уставшего светила тебе, — едва сдерживая смех, поприветствовала его девушка. — Все хорошо? Или тебе тоже мерещится орда чернокрылых воительниц в моих покоях?

Амина залилась краской. Элика сжала кулаки, прекрасно понимая, что ее веселье вызвано сильным нервным напряжением, и никак иначе. К тому же ее терзала скрытая обида на того, кого она считала своим другом и почти хранителем в этом враждебном дворце. Сколько раз он обещал защитить ее от посягательств этого монстра, и чего стоили его слова? Позволил безропотно выпроводить себя в то время, как ей больше всего нужна была его помощь! То, что он не знал о том, что ей предстоит пережить за эти два неполных круговорота, не являлось для нее весомым аргументом для прощения.

Элика бросила на него дерзкий взгляд.

— В твоем арсенале имеется черная лента? А то красная не очень сочетается с моим платьем.

Но Домиций не поддался на ее провокацию. Его глаза улыбались.

— Тяжелые нынче времена в империи. Меня лишили даже красной сегодня.

— Пошла тенденция носить металлические украшения?

Лентул поспешно отвел взгляд от ее затянутой в металл шеи. Но лукавые искры по-прежнему плясали в его глазах.

— Думаю, нет. Сдается мне, что это было модой одного дня.

— Я готова, — Элика лишь слегка призадумалась над его словами. Смена настроений Кассия пугала ее куда больше перспективы носить ошейник постоянно. Что, если после этой ночи она снова доведет его до белого каления? Опять цепь? Думать об этом не хотелось. Девушка гордо прошествовала к покоям хозяина дворца, оставив его советника идти следом, словно почетный эскорт, а не охрану. Решительно толкнула тяжелую дверь, не обращая внимания на бессменную дворцовую стражу.

— Спасибо, дальше я сама.

Уверенность едва не покинула ее, стоило переступить порог покоев принца. Совсем недавно она стояла на коленях на этих мраморных плитах... И не было никакой гарантии, что сегодня все не повторится снова. Потерянная, обреченная улыбка на миг изогнула ее губы. Но дойти до грани в омуте своего страха и переживания ей сегодня, как оказалось, было не суждено.

Вот, значит, почему она не увидела его в комнате. Он все время находился за ее спиной. Словно тень, отголосок кошмара ее последних дней, и одновременно единственная опора истерзанному рассудку. Элика отшатнулась, ощутив, как теплые ладони нежно накрыли ее плечи. Его близость лишила слов, и она против воли слабо застонала, безропотно позволяя развернуть себя и встретить его поцелуй, похожий на сегодняшний и одновременно не похожий.

Снова страх. Совсем другой, не такой как раньше. Страх с привкусом сладости, так поспешно погнавший ее кровь по телу с невероятной скоростью. Страх собственных чувств, которые просто не могли, не должны были появиться в результате такого жестокого обращения! Наверняка бы она возненавидела себя за это. Мудрая Керра лишила ее дополнительных терзаний всего парой фраз...

Он не был прощен за свои поступки. Ток страсти в ее венах не имел ничего общего с теплыми чувствами к своему палачу. Просто сознание нашло небольшую отдушину в этом подневольном кошмаре, и это было небольшим вознаграждением за все, что она стерпела в его руках... Всего лишь реакция тела. Бунт проснувшейся чувственности.

— Моя атланская девочка... — Кассий с трудом прервал поцелуй. — Ты больше не боишься?

Элика отступила на шаг, все еще сомневаясь в том, чем являлись его последние слова − участием или скрытой угрозой. Послушно завела руки за голову, чтобы развязать завязки платья, но принц ей не позволил.

— Не надо, Эл. Я сегодня сделаю это сам, если ты позволишь.

— Но ведь тебе не нужно мое разрешение... — пораженно выпалила Элика, забыв о запрете смотреть в глаза. Но лед, казалось, навсегда покинул его взгляд. Ей почти не приходилось видеть его глаз, не скрытых защитой ледяной стали, и сейчас иначе как чудом эту метаморфозу назвать было нельзя.

— Но кое-что я все же сделаю, не спрашивая твоего разрешения, — нежно прошептал принц, приближаясь. — Наклони голову.

Элика не успела ничего понять. Только вздрогнула от звона металла о мрамор пола, испытав перед этим короткий миг легкого удушья. Поднесла ладонь к шее, с трудом осознавая, что ее больше не сжимает стальной обруч.

— Хозяин? — потрясенно выпалила в его губы. Кассий нежно погладил ее по щеке. По той самой, которая недавно пострадала от его жестокой пощечины.

— Не называй меня так. У меня есть имя. И ты даже помнишь, как оно произносится.

Элика не обратила внимания на его слова, испытав самое настоящее изумление, когда осознала, что вместе с радостью вследствие избавления от проклятого ошейника ее охватило чувство непонятной потери. Даже сожаления. Но как такое могло произойти?