Позолота - Мейер Марисса

Она оглянулась, посмотрела на детей, стоявших на ступеньках замка, и ее сердце болезненно сжалось.

И вдруг она замерла, наконец заметив его.

Ее глаза расширились, она едва сдержала рвавшийся из груди крик.

Злат был подвешен на стене башни, прямо под семью витражами с изображениями старых богов. Руки от запястий до локтей были обмотаны золотыми цепями, закрепленными где-то выше, на парапетах. Он не рвался из оков. Голова была опущена вперед, глаза открыты. Вот он заметил взгляд Серильды, и его лицо исказилось.

Не сознавая, что делает, Серильда шагнула к нему, но голос короля заставил ее опомниться.

– Оставь его в покое.

Она замерла.

– За что?.. – затем, вспомнив, что он не знает о ее знакомстве со Златом, поспешно изменила выражение лица и посмотрела на короля. – Кто это? Что он сделал, что его вот так приковали?

– Да просто местный дух, которому нравится буянить, – насмешливо сказал король. – Он посмел украсть то, что принадлежит мне.

– Он что-то украл?

– Вот именно. В прошлый раз, когда ты закончила работу, не хватило одной катушки. Она исчезла до того, как слуги забрали золото. Уверен, это его рук дело. Такая уж у него привычка – доставлять мне неприятности.

У Серильды перехватило дыхание.

– Но в этом случае я не потерплю озорства. Кроме того, вы же видите, миледи? Ваши труды снова сослужили мне хорошую службу. Что бы еще могло его удержать, кроме цепей, сделанных из магического золота? Они действуют именно так, как я и рассчитывал.

Тяжело сглотнув, Серильда оглянулась и посмотрела на Злата, стиснувшего зубы. На его лице были страдание и гнев. Серильда стояла слишком далеко, чтобы как следует разглядеть цепи, но не сомневалась – они сплетены из золотых нитей.

У нее защемило сердце.

Злат сам, своими руками создал сковавшие его узы. Сделал это ради нее.

Но если она будет смотреть него дольше хоть на миг, это вызовет подозрения, а король не должен узнать, что вовсе не она, а Злат наделен даром прясть золото.

Если Эрлкинг узнает, на что способен про́клятый им принц, он будет находить все новые способы истязать его до тех пор, пока Злат не выдержит и не согласится прясть столько, сколько король пожелает. А Злат, насколько она его знает, скорее будет терпеть пытки, чем выполнит хоть одно требование этого монстра.

И это будет длиться вечно.

Серильда заставила себя отвернуться. Повернуться лицом к прялке.

История, прошептал еле слышный голосок, когда она села на табурет. Нужно выдумать что-то потрясающее. Что-то невероятно убедительное. Такое, что не только спасет ее в этом затруднительном положении, но сохранит ей жизнь и поможет спасти Гердрут.

Слишком много для обычной сказки.

Серильде ничего и не приходило на ум. Сейчас ей не спеть даже детскую считалку, не говоря уж о том, чтобы выдумать что-то невероятное. А история нужна была именно невероятная.

Она покрутила колесо пальцами, словно проверяя его. Уперлась ногой в педаль. Напустила на себя сосредоточенный вид, провела рукой по пустой, ожидающей нити катушке.

Прелестная крестьянская девушка за прялкой. Пусть любуются.

Она потянулась к тележке за соломой и, воспользовавшись возможностью, еще раз огляделась. Многие призраки подались вперед, вытягивая шеи, чтобы лучше видеть.

Серильда сделала вид, что рассматривает соломинку.

Ложь.

Мне нужна ложь.

В голову ничего не приходило.

О, Вирдит, бог историй и удачи, – безмолвно взмолилась она. – Я никогда ни о чем тебя не просила, но, пожалуйста, выслушай меня сейчас. Если мой отец действительно помог тебе, если ты меня благословил, если я действительно твоя крестница, умоляю! Раскрути свое колесо. Пусть удача обратит ко мне лицо.

Дрожащей рукой, прерывисто дыша, Серильда долго выбирала самую длинную соломинку. Она столько раз видела, как это делает Злат. Может ли его магия передаться ей? Можно ли научиться искусству златопряхи?

Она еще раз крутанула колесо.

Трр…

Надавила ногой на педаль, разгоняя колесо быстрее.

Трр…

Протолкнула соломинку в ушко, как с детства столько раз проделывала с шерстью. Солома оцарапала ладонь.

Трр…

На катушку ничего не намоталось.

Конечно, нет.

Она же забыла закрепить ведущую нить.

С горящим от смущения лицом, Серильда попыталась закрепить один конец соломинки на катушке. В толпе послышался ропот, но краем глаза она увидела, что Эрлкинг стоит совершенно неподвижно. Будто он сам был мертвецом.

Получше, насколько получилось, закрепив ведущую нить и привязав ее к следующему пучку соломы, она попыталась еще раз.

Трр…

Осталось только пропустить в ушко.

Трр…

С шерстью бы все получилось.

Трр…

Первая прядь намоталась на катушку.

Но солома осталась соломой, и тут же рассыпалась.

Сердце выскакивало из груди. Серильда беспомощно смотрела на соломенные стебельки, сухие и бесполезные в ее неволшебной руке.

Не удержавшись, она оглянулась, хотя и знала, что делать этого нельзя. Злат смотрел на нее, и в его глазах была мука.

Удивительно, но этот взгляд разом прояснил для Серильды множество вещей. У нее до сих пор оставались сомнения в его искренности – за эти последние недели она много получила от него, но много и дала взамен. Все, что он делал, имело свою цену. Медальон. Кольцо. Обещание.

Но он не стал бы смотреть на нее так, если бы она ничего для него не значила.

В груди Серильды вспыхнула искра храбрости.

Она обещала Злату, что проживет достаточно долго, чтобы отдать ему то, что задолжала. Своего первенца.

Сделка была заключена с помощью магии, связывающей и нерушимой.

– Я сдержу слово, – пробормотала она про себя.

– Что-то не так? – спросил Эрлкинг, и, хотя говорил он негромко, но в его голосе слышалась резкость.

Серильда перевела взгляд на него. Моргнула, пораженная.

Но не столько из-за грозного вида Эрлкинга, сколько из-за холода, пробежавшего по ее спине.

Ее первенец.

Она выронила солому. Руки взлетели и легли на живот.

Эрлкинг нахмурился.

Она и Злат занимались любовью в ночь Девственной Луны.

С тех пор прошел целый лунный цикл, а она была настолько поглощена заботами и планами, что до этого момента ни о чем не задумывалась, ничего не понимала…

И даже не заметила, что пропустила свой обычный месячный цикл.

– В чем дело? – прорычал Эрлкинг.

Но Серильда его почти не слышала. В голове крутились слова и обрывки фраз, каруселью проносились немыслимые догадки…

В твоем положении…

Тебе не следует ездить верхом…

Первенец…

Первенец!

Потомок девушки, проклятой богом лжи, и юноши, запертого за завесой. Она не могла представить себе, что это будет за существо. Чудовище? Нежить? Колдовское создание?

Это не имеет значения, пыталась сказать себе Серильда. Она заключила сделку с Златом. Конечно, она знала, что он так же сомневался, принимая ее предложение, как и она, когда давала его. Оба не верили, что это когда-нибудь произойдет. Но вместе с тем Серильда понимала, что именно имел в виду Злат, говоря, что их сделка нерушима. Она не может предъявить свои права на существо, растущее внутри нее. Не больше, чем бочонок может претендовать на вино, или ведро – на молоко, налитое в него.

И все же…

Как только ее пальцы мягко прижались к животу, в ней поднялось чувство, которого она никогда не знала.

Ребенок.

Ее ребенок.

Ледяная рука схватила ее за запястье.

Ахнув, Серильда увидела перед собой ледяные глаза Эрлкинга.

– Дочь мельника, ты испытываешь мое терпение.

В этот миг она и пришла к ней.

История. Ложь. Не совсем ложь.

– Милорд, простите меня, – заговорила Серильда, и ей даже не пришлось притворяться, будто она задыхается от волнения. – Я не могу превратить эту солому в золото.