Дети Барса. Туман над башнями (СИ) - Андрей Ренсков

— Сколько?

— Всех, господин.

Наместник остановился, вглядываясь в глаза под надвинутым на брови шлемом. Они вроде бы не лгали.

— Тогда пойдёшь впереди, — приказал он.

Лестница, казалась бесконечной: время застыло, как малиновый щербет, забытый на столике, стало тягучим и липким. Миновав четыре пролёта, наместник вдруг понял, что перепрыгивает через ступени. Что почти бежит.

Перед последним поворотом сердце задёргалось. Успокоить его удалось не сразу — поэтому пришлось сбавить шаг. Обогнавший стражник, слегка повернув голову, кивнул: всё в порядке, господин. Кивнув в ответ, наместник шагнул следом, придерживая полы плаща руками, холодными, как лёд.

Ворота были распахнуты, поодаль валялся толстый, окованный бронзой, брус, служащий засовом — видно, уронили впопыхах, и не подняли. Рядом толпились люди в латах и островерхих шлемах. Одни сидели на нижних ступенях, сжимая в железных перчатках эфесы мечей, другие жались к створкам, наблюдая за тем, что творится снаружи.

— Не подходите, господин! — Начальник над стражами вытянул ладонь в предостерегающем жесте. — Они не видят, куда стрелять, но могут случайно…

— Тебя не поймёшь, — сказал наместник, перешагивая через чью-то ногу. Её обладатель сидел, привалившись спиной к стене, и пытался ослабить ремни, на которых крепился круглый наплечник. Из-под наплечника торчало охвостье болта, ушедшего глубоко под ключицу. — То посылаешь за мной, то не разрешаешь подойти. Только погляди — что ты здесь устроил!

— Я не виноват, господин, — сказал начальник над стражами, вкладывая меч в ножны. — Это всё люди короля. Они убили двоих наших…

— Почему до сих пор открыты ворота? — спросил наместник, продолжая спускаться, медленно и неотвратимо.

— Чтобы видеть этих… — Стражник сплюнул сквозь зубы шипящее ругательство. — Они в колоннаде, из бойниц не разглядеть. Может, дворец и красив, но оборонять его нелегко.

— Почему ты не атаковал их?

— Если бы у нас были арбалеты, их головы уже лежали бы у ваших ног, господин. Зато они есть у моих парней на стенах. Они ждут только приказа.

Стражники, понуро сидевшие на ступенях, при виде господина вскочили на ноги и расступились, давая дорогу. Зал наполнился шумом и лязгом доспехов. Непонятно, как можно было не слышать этого раньше.

— Мне надоело кричать, — сказал наместник, дойдя до невидимой черты, которую сам себе отмерил. — Подойди сюда сам.

Если стражника и обескуражило это предложение, то лишь на мгновение. Наместник исподлобья смотрел, как он пересекает опасный участок. Цель из него получилась превосходная, но невидимые стрелки не стали стрелять. То ли болты на исходе, то ли, в самом деле, не видят, что здесь происходит.

— Ты посмотрел на его бумаги? — нетерпеливо спросил наместник, не дожидаясь, пока стражник опустится на колено, как предписывал статут.

— Не бумаги, господин. — Стражник, помедлив, всё же коснулся наколенником мраморного пола. — Пергамент. И печать вроде Мануилова. Этот щенок показал его издали, и сказал, что отдаст только в ваши руки.

Наместник неопределённо дёрнул плечом. Получилось похоже одновременно и на согласие, и на знак раздражения.

— Эй, лейтенант! — заорал начальник над стражами, высунув голову из-за открытой створки. — Слышишь меня? Мой господин, которого ты требовал, здесь!

— Пусть идёт сюда, — донёсся слабый, приглушённый расстоянием, голос. Похоже, гвардейцы действительно засели в колоннаде слева от лестницы. На самой нижней террасе — если считать сверху, третьей. Дальше только ряды кипарисов, а после них начинаются хозяйственные постройки.

— Да ты обезумел, что ли, сын осла и черепахи? Где это видано, чтобы наместник Короля ходил на поклон к сотнику?

— Наместник здесь? — прозвучало после недолгого молчания. Стражник хлопнул себя по лбу и покачал головой:

— Тебя что, из лона вперёд ногами вытащили? Говорю тебе — он здесь и хочет прочесть приказ, который ты привёз!

— Тогда мы выходим, — ответили снизу. Отодвинув начальника над стражами, наместник выглянул наружу. Вот на лестнице выросла тень, тонкая, чёрная. За ней последовали другие — не меньше двух десятков.

— Эй! — прокричал он. — Пусть твои люди опустят арбалеты! Больше вы не убьёте ни одного моего слуги!

— Кто говорит? — спросила первая тень, застыв на месте. Остальные окружили её, уперев ложи арбалетов в животы и озираясь по сторонам. До них всего шагов сто — но это, если считать отсюда. А если от стен — все триста. Не взять их арбалетами, начальник над стражами надувает щёки впустую.

— Карго, глаза и руки твоего короля в этом городе. — В горле запершило, и голос наместника предательски дрогнул.

— Мой король послал тебе письмо, наместник Карго, — закричал в ответ лейтенант. Его голос, напротив, был молодым и звонким. — В нём приказ немедленно предоставить мне принца Андроника. Немедленно, слышишь, наместник? А твои люди пытались заговаривать мне зубы.

— Какой приказ? — закричал наместник, разрывая ворот рубашки: в груди снова вскипела ярость, и стало невыносимо жарко. — Я не читал никакого приказа! Ты кто такой, вообще?

— Шахрар, лейтенант Святого Отряда, — невозмутимо ответил гвардеец. — Конечно, ты не читал приказа: он в моей сумке. Возьми его и прочти.

— Не стоит, господин. — Стражник встал на пути мрачной металлической стеной — не обойти, не отодвинуть. — Не ходите туда. Давайте, лучше я.

Оттолкнуть его руками вряд ли удалось бы, слишком уж тяжелы доспехи. Но ничего: хватило одного только бешеного взгляда, и стена сдвинулась в сторону, пряча глаза.

Широкая лестница, поднимающаяся к воротам, была прямой, как стрела. Проклятое, проклятое солнце… Его лучи больно обжигали отвыкшую кожу — на шее, затылке, на кистях рук. По позвоночнику поползли капельки пота, и рубашка стала подмокать в подмышках. Сзади слышалось знакомое пыхтение: похоже, пустынник с придуманным именем Дарра решил отработать своё жалование сполна. Кажется, вместе с ним топает кто-то ещё, тяжёлый, грузный…

— Не бегите, господин… Куда он денется… Позвольте, я пойду впереди…

Земля перед дворцом вздымалась тремя террасами. Само здание оседлало верхнюю, средняя была вымощена плитами из жёлтого мрамора, а нижняя — засажена платанами. Когда солнце клонилось к закату, наместнику нравилось бродить по узким дорожкам, засыпанным крупным разноцветным песком, вдыхать вечернюю свежесть и трогать голые тёплые стволы. Утром же в этом месте солнце било прямо в глаза. Люди Мануила заняли позицию грамотно.

Прищурившись, наместник вгляделся в окруживших лейтенанта солдат. Те были напряжены и держали спускавшихся на прицеле. Сам же лейтенант казался совершенно спокойным. Происходящее, кажется, даже забавляло его.