Ариэль. Другая история русалочки - Лиз Брасвелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сидя там, она будет выглядеть как настоящая королева.
А не какая-то дурацкая принцесса.
Королевская ткань пурпурного цвета... золочёное кресло... то, под каким углом всё это было расположено, чтобы и зрители, и артисты могли видеть её. Она будет королевой во всех смыслах, за исключением титула.
Все будут смотреть на неё, когда она обрушит на них гибель, как истинный тиран из сонма древних богов.
– Я... не... верю тебе, – произнесла она.
– Я этого и не жду. Я и сам тебе не верю. Но, возможно, в кои-то веки нам действительно необходимо объединить усилия, чтобы выжить. И, как я уже сказал, мне по меньшей мере искренне стыдно за то, как я с тобой говорил.
«Типичный прекрасный принц из сказок», – фыркнула про себя Урсула. Во всяком случае, было забавно наблюдать за тем, сколько усилий он прилагал, чтобы убедить её посетить представление, которое она и не думала пропускать. Если Эрик и припас в рукаве козырь-другой – что ж, это было ничто по сравнению с тем, что планировала сделать она.
Постановка оперы под открытым небом, на площади, была даже лучшим решением, чем она когда-либо могла мечтать. Все жители маленького приморского городка будут там. Тысяча существ для принесения в жертву, тысяча сердец, истекающих кровью вместе с царём морей.
Благодаря принцу и его щедрому извинению в виде посвящения ей представления нет ни единого шанса, что заклинание не сработает. Силы, которые высвободятся в результате всех этих смертей, установят её абсолютную магическую власть над Миром Суши и Подводным Миром. Ничто не сможет её остановить. Атлантика падёт. Все склонятся перед ней – или же падут, сражённые её яростью.
Урсула вдруг заметила, что отрешённо поглаживает маленького бронзового осьминога, и немедленно это прекратила.
Ариэль
Когда наступил день представления, она пожалела о том, что у неё не нашлось одежды получше, – было досадно появиться на опере Эрика в лохмотьях служанки.
Но она переоделась в то, чем располагала, вставила трезубец в волосы и огляделась по сторонам в поисках Скаттла.
– Я здесь, Ариэль! Одну минутку! – прокричала старая чайка. Он стоял на морской линии, вглядываясь в чрезвычайно спокойную приливную заводь у своих ног. Птица разглаживала перья на груди и чистила клювом крылья. – Всё готово! – наконец объявил он и враскачку подлетел к девушке. – Мне хотелось выглядеть как можно более фасонисто в этот большой для всех нас день.
Тепло улыбнувшись, Ариэль погладила Скаттла по голове. Вокруг его шеи было намотано несколько скользких чёрных морских водорослей, уложенных таким образом, что они слегка походили на галстук.
– Сообразил себе удавчик, – произнёс он гордо. – В точности как у людей-щёголей.
– Ты выглядишь чудесно. – Она поцеловала его в клюв, после чего предложила свой локоть: – Не желаешь прокатиться? Просто чтобы ты не утомился слишком рано.
– Для меня станет честью сопровождать вас, моя леди, – сказал Скаттл, отвешивая поклон. Затем он легонько запрыгнул на руку девушки.
По правде сказать, не так уж легонько. Ариэль пришлось стиснуть зубы, чтобы внешне никак на это не отреагировать. Она уже забыла, насколько в Мире Суши всё тяжёлое, даже те объекты, которые, казалось бы, должны быть лёгкими, например, птицы.
Вероятно, они являли собой чрезвычайно странную картину, идя с пляжа в город: одетая в балахон служанка, лица которой почти что не видно из-за туго завязанного платка, с балансирующей на её руке чайкой. Но вокруг не было никого, кто бы мог их видеть. Дома, церкви, рынки и магазины стояли по большей части пустыми: каждый выдвинулся пораньше, чтобы заполучить хорошее место, с которого можно будет посмотреть бесплатное представление сидя или стоя. Проходя между пустых зданий, Ариэль глядела на них, испытывая смешанные чувства.
Если их план не сработает, существует вероятность, что она умрёт (или, по меньшей мере, превратится в полипа) и больше никогда не будет вольна отправляться туда, куда её душе угодно, независимо от того, суша это или море.
Но существует и другая вероятность – что их план удастся и её отец, как только он полностью восстановит своё могущество, никогда не позволит дочери подняться на поверхность вновь. Тритон сможет сделать так, чтобы больше никто не смог стать человеком. Разумеется, Ариэль всегда может найти другой путь. Но в прошлый раз он привёл её к Урсуле и...
Мысли беспорядочно кружились в её голове. В витрине одного из магазинов были выложены какие-то предметы. Русалка никак не могла разобрать, чем они являлись: возможно, леденцами, возможно, самоцветами и кристаллами. В этом мире было столько чужеземных вещей, с которыми она до сих пор не была знакома. И ещё больше вещей было во всём остальном мире – как над морским царством, так и в нём самом, – которые ей пока что только предстояло для себя открыть...
– Ты в порядке, Ариэль? Выглядишь слегка, даже не знаю, обеспокоенной, или чудной, или что-то в этом роде, – заметил Скаттл.
– Я просто... Я просто размышляла о прошлых решениях и будущих перспективах.
– Гм. Глубокие вещи. В любом случае после сегодняшнего вечера мир будет у твоих ног. Не могу дождаться, когда увижу Тритона вновь! Как думаешь, он наградит меня медалью или чем-то в этом роде? За помощь? За то, что я привёл всё это в движение?
– Уверена, он непременно это сделает, – ответила девушка с улыбкой. И слова её не то чтобы были ложью. Несмотря на то что отец Ариэль испытывал неприязнь ко всем, кто дышит воздухом, она намеревалась позаботиться о том, чтобы её друзья были достойно награждены.
Они поравнялись с несколькими отстающими: семьями, несущими самых маленьких своих членов на плечах, хромыми солдатами, фермерами, чьи владения были расположены на удалении от центра. Скаттл поднялся в небо. Ариэль надеялась, что он найдёт Джону и останется возле неё. Его правнучка, что было несколько иронично, приглядывала за Эриком. Подумать только, а ведь изначально предполагалось, что Джона будет защищать морскую царицу!
– Миледи!
Обернувшись, Ариэль увидела Аргенту, спешившую вниз по широкой улице, чтобы поравняться с девушкой. Несмотря на преклонный возраст рисовальщицы, благодаря её длинным ногам это не составило для нее большого труда. Пожилая
