"Фантастика 2024-2". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Петрова Елена Владимировна

Ощущения были хреновые. В глаза как песка насыпали, а во рту будто кошачья свадьба произошла. Больше всего мне хотелось пить. Если честно, пару раз у меня проскальзывала мысль, упасть на землю и попытаться напиться из лужи, схватить ртом, столько воды, сколько смогу, но, как назло луж на нашем пути не встретилось. Похоже, что дождя уже не было очень давно.

Люди вокруг останавливались и указывали на меня пальцем. Кто-то что-то спрашивал, но голоса их были слышны будто сквозь воду, и слов толком я разобрать не мог. Большая часть народа присоединялась к процессии, и вместе с нами двигалась на главную площадь.

Мальчишки пару раз пытались подбежать ко мне, правда, непонятно с какими целями, но кто разберет, что у детишек на уме. Стражники отгоняли их древками. Видимо, боялись, что те попытаются меня освободить, ага.

Слева от меня, меряя землю широкими шагами, шел палач. Вот он – настоящий проводник для таких как я в иной мир. Не знаю, кем надо быть, чтобы пойти на такую работу, но он, судя по его лицу, не испытывал от нее ни малейшего удовольствия.

Наконец, мы пришли к главной площади. Людей здесь собралось немеряно, я даже рассмотреть всех не мог, роста не хватало. Но ничего, из петли все хорошо будет видно.

- Поднимайся, - кивнул палач, указав на невысокую лесенку, ведущую на помост для казней.

Я кое-как взошел по ней, обернулся и бросил взгляд на беснующуюся передо мной толпу. Сколько их здесь? Три сотни? Пять? Скорее всего, посмотреть на казнь собрались все незанятые жители Брянска, вне зависимости от рода деятельности и достатка.

В этом не было ничего удивительного, ведь сегодня казнили самозванца. Того самого, про которого говорили с конца весны. Того, что называл себя князем Олегом Орловским, сыном великого князя Кирилла, который и объединил под своей властью Пять Княжеств. Самозванца, который собрал ватагу и водил ее, уничтожал разбойников и даже однажды сошелся в сече с боярской дружиной Сергея.

Здесь были и зажиточные горожане в расшитых кафтанах и дорогих кожаных сапогах, и нищие в лохмотьях. Наметанным взглядом я сумел разглядеть в толпе как минимум троих профессиональных воришек, замаскированных под просителей милостыни. Для таких казнь – праздник, возможность почти безнаказанно пошарить в карманах у отвлекшихся на развернувшееся представление людей.

Даже непонятно, чего люди так собрались, ведь власти, очевидно, пытались представить дело так, что это обычная и заурядная казнь. Иначе, наместник непременно пришел бы посмотреть на нее собственной персоной, но его здесь не было. Ну да, не княжьего сына ведь казнят, а разбойника-самозванца.

Толпа жаждала крови и бесновалась. Не знаю почему, но меня смешило то, что холодную голову сохраняли как раз карманники, три десятка городской стражи, да главные действующие лица. Судья, служитель Красного Тельца, и палач. Правда они не могли позволить себе потерять голову, ведь казнь - это не только веселое представление и правосудие в одном действии, но и строгий ритуал, который никак нельзя нарушить.

Впрочем, основная роль в сегодняшней постановке отводилась мне. И хоть, я и пытался бодриться и делать вид, что могу сохранить дух даже в такой ситуации, мне постоянно приходилось переглатывать сухой глоткой и сдерживать дрожь в коленях. Руки, наверное, тоже тряслись бы, не будь они туго связаны за спиной несколькими витками стальной проволоки.

Не получилось у меня, как у Игната, который совсем не боялся смерти и принял ее, будто старую подругу. Старый воин провел последние часы в беседах со мной и молитве. Я же отчаянно трусил. Вроде бы и сдался сам, пожертвовал собой, чтобы сохранить жизнь людям, который пошли за мной, но все равно умирать не хотелось.

А ведь еще недавно я вел за собой верную дружину, конную рать в два десятка клинков. И за мной шло двое бояр. Собственных бояр, признавших меня своим князем. А теперь меня повесят по приказу предателей, убивших моего отца, чтобы разделить между собой собранные им вместе земли.

Ждал ли я, что наместник станет драться со мной на поединке? Не знаю, он должен был понимать, что выйти из нее победителем у меня нет шансов. Но Дмитрий не стал рисковать, а просто приказал схватить меня и бросить в темницу. Но это было его право, ведь его слово на этой земле – закон.

День выдался приятный. Теплый ветерок обдувал мое тело через множество отверстий в выданной мне робе смертника. Солнце ярко светило, но чуть со стороны, с заката. Площадь будто специально построили таким образом, чтобы во время разворачивающихся на ней представлений, ничто не могло отвлечь горожан от зрелища.

Судья заколотил в специальный колокол, подвешенный на эшафоте, толпа практически моментально замолкла, обратив все внимание на служителя закона. Убедившись в этом, он опустил ритуальную булаву – символ власти – и начал свою речь.

- Двадцать пять лет назад, - разнесся над площадью его мягкий, но при этом удивительно сильный голос. – Князь Кирилл собрал наши земли, объединил разрозненный Последней Войной народ и дал отпор пришедшей с восхода Орде.

Последней Войной было принято называть конфликт, положивший конец прежнему порядку. Монахи, из Николо-Одринской обители, среди которых я прожил целых полгода, считали, что ее причиной были действия людей, пытавшихся убить Бога. Якобы они разожгли адское пламя, но не смогли удержать его, и огонь тот обрушился с небес на города и спалил их дотла.

Поверить в то, что раньше на этой земле были города, по сравнению с которыми Брянск был всего лишь небольшой деревушкой, было сложно. Но я видел в старых книгах, которые хранились в Обители, картины. Я видел, как по улицам этих городов маршировали стройные ряды воинов, и видел стройки заводов, на которых использовали странные машины, назначения которых я так и не смог понять.

Так или иначе, почти все технологии оказались утеряны, и выжившим снова пришлось учиться жить с земли. Как раньше.

А вот в чем жрецы ошибались, так это в том, что Последняя Война якобы была всего пятьдесят пять лет назад. Их летоисчисление оказалось настолько неточным, что они потеряли целых два столетия. И на самом деле сейчас был две тысячи двести двадцать четвертый год от Рождества Христа Спасителя.

- Шестнадцать лет назад князь покинул нас, не оставив потомков, - судья решил зайти издалека. – Перед смертью он передал власть пятерым наместникам, которые мудро правят нашим народом и по сей день. Олег, человек, который сегодня предстал перед нами, совершил страшное преступление. Он выдает себя за сына князя Кирилла. Самозванец решил захватить власть в свои руки, отобрав ее у законных правителей.

С точки зрения местных я действительно был самозванцем. Да и, честно говоря, отца своего я не знал, так что и сам иногда сомневался в собственной правоте. Но моя, пусть и сомнительная правда все равно была лучше их откровенной лжи. Ведь это они отравили моего отца мышьяком. Может быть, в этом были замешаны и не все пятеро, но кто-то точно был виновен.

Толпа прекрасно знала, за что меня собирались казнить. В конце концов, мы навели немало шороху в местных землях, да и награда за мою голову составляла не много не мало – полторы тысячи серебряных рублей. Тех самых, с профилем моего отца. Хватит на то, чтобы снарядить отряд из пятерых ратников, а уж простому селянину будет достаточно до конца жизни.

- За это, а также за организацию вооруженной банды, разбой и грабеж, судом Пяти княжеств, он приговаривается к смерти.

Насчет организации банды он, может, и был прав, дружину я успел собрать. Но вот грабежом мы не промышляли. Даже наоборот – били разбойников везде, где встречали, и даже отнятое селянам возвращали, хотя могли и себе оставить.

За последние полгода мы очистили земли княжества от большего количества ватаг, чем местные стражники-лежебоки за последние лет пять. И это если не вспоминать о Граче - бандите, который подмял почти весь Брянск, и которого местные искали несколько лет. Так и не нашли бы, если бы не мы.