На пути к Мировой войне - Арсен Мартиросян

Благодаря Ахмерову Сталину уже тогда было известно, что подлые «союзнички» разработали «технологию» вступления англичан и американцев в союз с немецкими генералами или нацистским руководством. Ее суть заключалась в следующем. Немецкие военные открывают Берлин и все остальные города Германии для высадки англо-американских парашютно-десантных войск, а также создадут условия для того, чтобы «союзники» взяли под контроль Варшаву, Прагу, Будапешт, Бухарест, Белград, Софию, Вену. В том и состояла главная цель плана «Рэнкин». То есть речь шла о захвате практически всей Восточной Европы, ради установления контроля над которой в качестве пролога к мировому господству англосаксов — помните многократно повторявшиеся слова Маккиндера на этот счёт — и были спровоцированы последовательно Первая, а затем и Вторая мировые бойни. Для СССР война должна была закончиться где-то на довоенной границе 1941 года, или, даже, на границе 1939-го. В августе был одобрен первый вариант «Рэнкина», а в ноябре — второй, доработанный. Эйзенхауэру, который был назначен командующим операцией «Оверлорд», в январе 1944 г. было дано предписание: если сложатся условия для реализации плана «Рэнкин», — несмотря на любые договоренности с русскими, — выходить из сотрудничества с ними и переключать все силы на него.

Но все это по-англосаксонски подлейшее громадье преступнейших планов требовало хоть какого-то, внешне не связанного с прямым предательством союзника (СССР) по антигитлеровской коалиции обоснования. А какое обоснование может быть приемлемо для англосаксонских тварей?! Только «русская угроза», которую их цивилизации несут «орды русских варваров»! Ну и чем англосаксы отличались от коричневого шакала?! Но в тот период времени ни Лондон, ни Вашингтон не располагали ничем, чем можно было обосновать свой поворот от антигитлеровской коалиции к антисоветской коалиции совместно с нацистами. СССР в одиночку вел ожесточенную войну против Германии. Симпатии всего мира были на стороне СССР. К тому же Советский Союз вел очень честную по отношению к постоянно подличавшим союзникам политику. Вот именно поэтому-то по различным тайным каналам вновь и вновь инспирировалось крупномасштабное муссирование ранее запущенной английской разведкой дохлой «утки» насчет никогда не произносившейся «речи» Сталина на никогда не имевшем место секретном заседании Политбюро. К 1944 г. для англосаксов это стало нечто вроде навязчивой идеи. Правда, маленько свихнулись ребята на этом… С кем не бывает?! Кончилось это тем, что рейхстаг взяли наши и, соответственно, подлейшее громадье преступнейших англосаксонских планов должным образом накрылось медным тазом. Правда, временно, как оказалось…

Хотя на длительное время Запад и заткнулся насчёт этой самой «речи» Сталина, но не забыл о своей дохлой «утке». К началу 80-х гг. XX века на Западе был разработан план многоцелевой, многоходовой, долговременной стратегической операции влияния планетарно-цивилизационного уровня. Его суть состояла в следующем: тотальным и всепроникающим влиянием на мировое общественное сознание, особенно в Европе, прежде всего в Восточной (в том числе и СССР), основанным на тонко сфальсифицированном «переосмыслении» природы происхождения Второй мировой войны, осуществить глобальный пересмотр ее главных геополитических итогов — то есть решений Ялтинской конференции 1945 года и закрепившей их Потсдамской конференции того же года — в пользу Запада при одновременном окончательном перекладывании всей исторической ответственности за невиданную в истории человечества кровавую бойню на СССР (а на самом-то деле на Россию), который, по расчётам Запада, к концу века должен был навсегда сгинуть с лица земли.

В принципе это был очередной раунд глобальной операции «Месть», которая началась сразу же после окончания Второй мировой войны (если не того ранее). Месть за то, что во имя безопасности руководимого им государства и его народов, Сталин жестко поменял расписание Второй мировой войны, а следовательно, и послевоенную конфигурацию мироустройства. За то, что сделал невозможным для англосаксов войти в Восточную Европу как в начале войны, ибо поставил их в ситуацию острой необходимости оборонять Западную Европу, так и после победы для ее изъятия из орбиты СССР. За то, что Советский Союз стал главным Победителем в той войне. За то, что именно Советский Союз освободил от гитлеровской оккупации Восточную Европу. Ибо в понимании англосаксонского истеблишмента Восточная Европа — ключ к мировому господству. Помните — «Кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлэндом. Кто правит Хартлэндом, господствует над Мировым островом. Кто правит Мировым островом, господствует над миром»!

Почему они избрали такую тактику и, особенно, стратегию? Дело вот в чём. Месть мести рознь. Тягаться с Советским Союзом в военном отношении даже объединенный Запад не мог. К середине 70-х гг. XX века Западу окончательно стало ясно, что военной силой победы над Россией (СССР) ни при каких обстоятельствах не достичь — ракетно-ядерный паритет между СССР и США (и Западом в целом) буквально вынуждал даже самых болванистых и твердолобых на Западе зарубить эту истину на носу. Но ведь править Восточной Европой ой как хочется! И не потому, что она так уж нужна Западу. Мягко выражаясь, восточноевропейское дерьмо и даром не нужно Западу. Проблем от этого дерьма столько, что не приведи Господь. Господство над Восточной Европой нужно только потому, что в конечном итоге оно означает трамплин к возможному установлению реального господства над миром! Не говоря уже о том, что это удобный плацдарм для нападения на СССР, а теперь и Россию. Так вот как добиться такого результата, если силой невозможно?! Словом?! Возможно.

Но все дело в том, что тогда же Западу стало понятно и другое — фронтальные «кавалерийские» атаки на идеологическом фронте также бессмысленны, ибо немедленно натыкаются на непробиваемую бетонную стену советского Агитпропа. При всей своей тупости, советский Агитпроп именно этим-то и был ценен — своей железобетонной непробиваемостью. Но преодоление этой непробиваемой стены — полдела. Рецепт на этот случай уже имелся — прямо по Клаузевицу: такая страна, как Россия, может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров, а достигнуть этих самых слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны! Только вот в чем был вопрос-то. Как, никоим образом не выдавая своей прямой причастности, якобы объективно создать якобы очевидную видимость якобы собственной (России) якобы слабости и, тем самым, породив якобы объективные внутренние раздоры, перевести неминуемо неизбежные в таком случае решительные действия и потрясения в русло якобы самостоятельного демонтажа советского государства?! Проще говоря, поскольку конечная цель — сугубо геополитическая, то средством ее достижения должна была стать именно же стрессовая встряска и полная перетряска глубин народной памяти о той страшной войне, которые неминуемо поразили бы СССР, прежде всего Россию, в самое сердце. Ведь память о той войне в иерархии нравственных ценностей СССР (России) была (и есть) практически тождественной памяти всего христианского мира о Христе! Помимо того, что история войн вообще «благодатная» тема для всевозможных инсинуаций и фальсификаций, эта тема имела ещё и совершенно ясно осознававшийся Западом конкретный геополитический смысл.

Дело в том, что решениями Ялтинской (особенно) и Потсдамской конференций 1945 г. Сталин сумел чрезвычайно жестко, и к тому же, чисто международно-правовыми методами и средствами, закрепить за СССР как довоенные, так и послевоенные территориальные приобретения. Тем более что в действительности они были не чем иным, как законным возвратом территорий законному же владельцу. По совокупности всего этого, тем более в ореоле заслуженной всемирной Славы Главного Победителя в той войне, этими же международно-правовыми средствами Сталин закрепил и факт воссоздания для СССР законного, исторически объективно сложившегося статуса величайшей по своим масштабам, единственной в мире подлинно трансконтинентальной, единой евразийской великой державы. На том, собственно говоря, и держался весь мир с 1945 по 1991 год. Да и, честно говоря, удерживается до сих пор. При всей своей наглости и беспардонности, рискнуть на виду у всего мира посягнуть на незыблемость решений тех конференций, особенно Ялтинской, Запад не мог — даже гипотетически такая попытка была бы обречена на сокрушительный провал. Тем более что имелся еще один эшелон обороны незыблемости послевоенного мироустройства — Хельсинский акт по безопасности в Европе 1975 г., закрепивший нерушимость послевоенных границ.

В рамках решения вот такой глобальной задачи, которая и являлась целью вышеназванного плана, неотъемлемым и прямо способствующим успеху ее решения компонентом должна была стать операция «Ледокол». А у неё, в свою очередь, цель заключалась в следующем: внешне якобы отрешенно от методов ведения спецслужбами психологических войн, но умышленно околонаучнообразно якобы историко-документальной публицистикой инициировать в массовом общественном сознании Европы, особенно Восточной, внешне якобы невинное стремление якобы к обычному с течением времени переосмыслению в свете якобы новых фактов природы происхождения Второй мировой войны и, соответственно, Великой Отечественной войны. Переосмыслению, которое привело бы к массовому брожению умов, которое, в свою очередь, взорвало бы послевоенный статус-кво как бы естественным образом — «по желанию народов». Формальный повод для этого был: война началась 1 сентября 1939 г., а перед этим, 23 августа, был подписан Договор о ненападении между СССР и Германией. Запад тем более был обязан обыграть это обстоятельство, ибо решения Ялтинской конференции в сути своей закрепляли незыблемость границ СССР, особенно западных, по состоянию на 4.00 утра 22 июня 1941 г., а они-то появились у СССР только после 23 августа 1939 г., чего Запад до Ялты никак не хотел юридически признавать. Черчилль, к примеру, всю войну яростно препирался со Сталиным именно из-за этого. Да и американцы не отставали. Принятые в Ялте решения, не говоря уже о договоре от 23 августа 1939 г., напрямую затрагивали и без того чрезмерно иррационально болезненно чувствительную память некоторых народов Восточной Европы, особенно Польши, а также прибалтийских лимитрофов — у этих вечно Россия во всем виновата.