История Крестовых походов - Екатерина Монусова

Примерно такое же войско привел его брат Ягайло.

Кроме поляков, литовцев, русских и татар в состав союзного войска входили жемайтийцы, армяне, волохи и наемники из чехов, моравов, венгров. Разноплеменная армия, вооружение и выучка которой по всем статьям проигрывали громящему совершенству тевтонцев. Их войско, несомненно, было одним из сильнейших в Европе. Точная численность самих членов ордена на Грюнвальдском поле, к сожалению, неизвестна. Обычно говорят о 800 братьях-рыцарях и 6,5 тысяч кнехтов. Их поддерживали ополченцы – поляки и пруссы, проживавшие на захваченных землях. Удивительно, но во время сражения последние бились со своими братьями по крови не на жизнь, а на смерть. И неудивительно – многим знатным пруссам было за что благодарить своих немецких покровителей.

Еще Петр из Дусбурга писал об этом так: «Кто бы [из пруссов] ни обратился к вере Христа, оставив идолопоклонство, братья милостиво обращаются с ним, и вот как. Если он происходит из рода нобилей, то ему даются земли в свободное владение и в таком количестве, что он может жить приличествующе положению своему…» Именно представители прусских «вольных» обязаны были служить ордену – и надо сказать, делали это с честью.

Кроме светских дворян, воинскую повинность в ордене несли четыре прусские епископства. Со школьной скамьи памятная скороговорка – «Вассал моего вассала – не мой вассал» – именно здесь превращалась в руководство к действию. Те, кто проживал на землях епископов, не считались орденскими вассалами. В случае войны каждый из них должен был двинуть в бой собственную хоругвь. Та же почетная обязанность была возложена и на каждый прусский город. Военная подготовка была едва ли не любимейшим занятием бюргеров. Все представители сильного пола, способные носить оружие, стремились попасть в так называемые стрелковые сообщества – что-то вроде элитных клубов боевых искусств. Феерические праздники, которые они проводили, напоминали турнир лучников из мультика о Робин Гуде. Судя по всему, не прочь они были при случае подраться и серьезно. Во главе таких отрядов стояли ратманы – чиновники городской администрации.

Плечом к плечу с ними сражались наемники – те, кто профессионально ставил против звонкой монеты собственную жизнь. Они готовы были воевать столь долго, сколько им платили. На каких полях обнажать клинки – им было, по большому счету, все равно. Сколько окажется в армии нанятых воинов – зависело исключительно от состояния кошелька сюзерена. У Тевтонского ордена проблем с деньгами не было. Собственно, это и спасет орден после грюнвальдского разгрома – крестоносцам не составит труда увеличить плату своим наемникам, дабы они не разбежались. А вскоре наемные отряды и вообще потеснят привычные рыцарские войска. Увы, в Тринадцатилетней войне с Польшей (1454–1466) это сыграет с тевтонцами злую шутку – наемные гарнизоны с легкостью сдавали крепости врагу…

Впрочем, на Грюнвальдском поле германские и чешские конные арбалетчики покажут себя вполне достойно. Как и балтийские корсары. Балуясь в северных морях, захватывая острова и корабельные конвои, они замахнулись было и на орденские земли, проникнув по рекам в сердце Ливонского ордена и напав на Дерпт… Тевтонцам удалось пресечь амбициозные планы пиратов – и получить в их лице сотни отменных воинов. Кстати, численность наемников известна нам доподлинно – братья вели образцовые бухгалтерские книги. В начале лета 1410-го в рядах немецкой армии числилось 3712 наемников. Всего в бою при Грюнвальде над войском крестоносцев развевалась 51 хоругвь.

…Грюнвальд, Танненберг, Жальгирис… В общем – Зеленый Лес, в котором так замечательно удалось укрыться союзным войскам. До сих пор не утихают споры о том, почему моногоопытные в военных науках тевтонцы решили дать бой на собственной территории. Ударь они по войскам Польши и Великого княжества еще на Висле – и наверняка победа была бы за ними. Но орден позволил противнику пересечь границу. Принимая это решение, великий магистр еще не знал, пойдут ли Ягайло и Витаутас общим фронтом. Вполне возможно, он рассчитывал истребить их по одному. А когда осознал, сколь велика опасность, оказалось, что неприятель уже движется к бродам на Дрвенце. За ними был прямой путь в глубь орденских земель… Ульрик фон Юнгинген решил, что решающее сражение будет здесь, – и опять промахнулся. Броды, ощетинившись частоколами и арбалетами, ждали врага – а враг, хорошо понимая, что поражение в этом месте неминуемо, просто свернул, решив обойти Дрвенцу у истоков…

Неслыханная дерзость! Надо во что бы то ни стало остановить братьев-разбойников – теперь это дело чести. Путь, по которому двигались польско-литовские войска, должен пройти через деревню Грюнвальд. Здесь и будет бой.

Немцы оказались в этих местах на день раньше. Их обоз расположился подле селения, а отряды заняли боевые позиции между соседними Танненбергом и Людвиково. Поле, которому суждено обагриться кровью одной из величайших битв в истории Средневековья, лежало к югу. Обычная равнина с грядами невысоких холмов да узкими оврагами… На рассвете за лощиной показался враг. Поляки зашли с левой стороны озера, литовцы – с правой. Несколько дней тому назад король Владислав Ягайло произвел смотр войск – и остался доволен. Сразу после смотра был взят и первый немецкий замок Лаутенбург. На следующий день его судьбу разделил Гильбенбург. Разграбив город, войско союзников двинулось дальше к озеру Любен… Зындрам, командовавший поляками, выслал несколько разъездов в сторону деревни. Выбравшись на опушку, разведчики замерли: всего в полуверсте стояли закованные в железо немецкие рыцари.

Крестоносцы тоже видели противника. Вопреки всем законам, он расположился в лесу и как будто не собирался покидать укрытия. Ульрих срочно собрал совет. И вот уже Владислав Ягайло принимает из рук гарольдов два меча. Начинается боевое перестроение войск…

Поляки и литовцы вытянулись на 2 км, тремя линиями. Правый фланг – русские, литовцы и татары. Левый – поляки. Рядом с новогрудцами стала волынь, а за ней – волковысцы. Они прямо-таки рвались в бой, памятуя о том, как треклятые немцы напали на их город в Вербное воскресенье… Крестоносцы тоже вначале построились в три линии. Но после, дабы удлинить свой фронт, встали в две. Впереди, под прикрытием арбалетчиков, – окованные железом бомбарды. На правом фланге находилось 20 хоругвей под командованием Лихтенштейна, на левом – 15 знамен Валленрода (того самого, что без жалости истребил пленных литовцев в подвалах Мальброка). В резерве – отряды самого Ульриха фон Юнгингена.

Пара мгновений – затишье перед бурей. Спустя несколько часов братья-рыцари будут торжествовать победу. В клочья разорвать разнуздавшегося врага, могучим «девятым валом» прокатиться по полю битвы, сметая все на своем пути… Первыми дрогнули татары. Их сабли без смысла чиркали о доспехи, стрелы отскакивали, не причиняя вреда. А от длинных рыцарских мечей не было спасения…

«Поднялся такой шум и грохот от ломающихся копий и ударов о доспехи, как будто рушилось какое-то огромное строение, и такой резкий лязг мечей, что его отчетливо слышали люди на расстоянии даже нескольких миль… Было даже невозможно ни переменить места, ни продвинуться на шаг, пока победитель, сбросив с коня или убив противника, не занимал место побежденного. Наконец, когда копья были переломаны, доспехи с доспехами настолько сомкнулись, что издавали под ударами мечей и секир, насаженных на древки, страшный грохот, какой производят молоты о наковальни, и люди бились, давимые конями…»

В бой пошли вторая и третья линии литовско-русского войска – на помощь отступавшим татарам. Но и они были смяты железной волною. Только три смоленских полка Юрия Мстиславского оставались на поле боя, но их теснили шесть хоругвей Валленрода… Целый полк полег на сырую землю, а два других с яростью пробились к правому флангу поляков и прикрыли его.

«…Сойдясь друг с другом, оба войска сражались почти в течение часа с неопределенным успехом. И так как ни то ни другое войско не поддавалось назад, с сильнейшим упорством добиваясь победы, то нельзя было ясно распознать, на чью сторону клонится счастье или кто одержит верх в сражении. Крестоносцы, заметив, что на левом крыле против польского войска завязалась тяжелая и опасная схватка, обратили силы на правое крыло, где построилось литовское войско. Войско литовцев имело более редкие ряды, худших коней и вооружение; и его, как более слабое, казалось, легко было одолеть. Отбросив литовцев, крестоносцы могли бы сильнее ударить по польскому войску… Когда крестоносцы стали теснить, литовское войско вынуждено было снова и снова отступать и, наконец, обратилось в бегство.

Великий князь Александр тщетно старался остановить бегство побоями и громкими криками. В бегстве литовцы увлекли с собой даже большое число поляков, которые были приданы им в помощь. Враги рубили и забирали в плен бегущих, преследуя их на расстояние многих миль, и считали себя уже вполне победителями. Бегущих же охватил такой страх, что большинство их прекратило бегство, только достигнув Литвы; там они сообщили, что король Владислав убит, убит также и Александр, великий князь литовский, и что, сверх того, их войска совершенно истреблены…