Месть носит Prada - Лорен Вайсбергер

Тысячу раз.

– Я считаю, такая возможность бывает раз в жизни, – сказал Макс, не сводя глаз с Энди.

Она развернула леденец и сунула в рот.

– Хм. И где я слышала это раньше?

Видимо, по ее тону Макс понял, что разговор окончен. Он поцеловал Клементину, сказал Энди, что любит ее, и ушел. Энди окатило новой волной жара. Не желая оставлять малышку одну на высоком детском стуле, но чувствуя слишком сильное головокружение, чтобы брать Клем на руки, Энди тяжело села на пол рядом с дочкой. Когда через пару минут пришла Айла, Энди едва не бросилась к ней с распростертыми объятиями: теперь она могла пойти в спальню, надеть чистую пижаму и забыться в лихорадочном глубоком сне. Разбудил ее лай Стэнли у входной двери.

Энди поплелась в кухню, протирая глаза. Сон помог, ей стало лучше.

– Кто приходил? – спросила она у няньки, подогревавшей бутылочку.

– Кажется, курьер. Оставил вот это. – Айла протянула большой коричневый конверт. С обеих сторон было написано «Фотографии. Не сгибать».

– Ах да. Я и забыла, что они должны быть готовы сегодня, – сказала Энди, вытаскивая стопку глянцевых снимков со свадьбы Олив. К фотографиям прилагалась записка от Дэниела: «Надеюсь, тебе понравится так же, как нам. Хотели отправить Э., но она целый день в Чикаго. Не могла бы ты передать ей снимки? Жду твоего мнения».

Энди с чашкой ромашкового чая присела за кухонный стол и разложила перед собой десяток фотографий. Она переводила взгляд с одного снимка на другой, и ее улыбка невольно становилась все шире: фотографии оказались превосходными.

Она отправила Эмили сообщение: «Только что получила снимки Олив. Настоящий хит. Обнимаю».

Ответ пришел почти немедленно: «Прекр! У нас терка с Ролексом. Сбрось с курь мне домой? Завтра обязат встреч за обедом. Чмоки».

Энди написала «Договорились» и открыла ноутбук. Репортажи давались значительно легче, когда Энди сама ездила на звездные свадьбы, но отчет Эмили о бракосочетании Олив оказался весьма подробным. Энди заранее составила ей список вопросов на трех страницах и поручила по каждому что-то записать, а еще лучше – взять короткое интервью, и Эмили справилась более чем прилично, старательно ответив по каждому пункту.

Няня принесла поцеловать Клем – они собирались на «развивашки» в «Джимбори», а потом на детский праздник, и в квартире воцарилась блаженная тишина. Идеальные условия для работы впервые за два дня болезни. Когда спустя три часа Айла с Клем вернулись, Энди уже чувствовала себя почти хорошо, а статья была готова на три четверти. Взяв Клем из коляски, Энди покрыла дочурку поцелуями.

– Мне уже гораздо лучше, – заверила она Айлу.

– Точно? А то я могу остаться, – с сомнением предложила няня.

– Нет-нет, я, кажется, действительно выздоравливаю. Я ее сейчас уложу, а там и время ужина подойдет. Спасибо тебе огромное.

Клементина проспала полтора часа и проснулась в полчетвертого с прелестно разрумянившимися щечками и широчайшей беззубой улыбкой. Было огромным облегчением снова видеть ее здоровой… Всякий раз, когда бедную малышку тошнило или она плакала, у Энди внутри все сжималось от боли. Она уже хотела позвонить Агате и заказать курьера, но, взглянув в окно на прекрасный октябрьский день, решила посадить Клем в коляску и пройтись.

– Пойдем с мамой на ее первую за два дня прогулку? Пойдем-пойдем!

Энди надела джинсы и свитер и застегнула на дочери легкий комбинезон. Свежий воздух бодрил, возвращал силы, и Энди радовалась, глядя, как дочка смеется глупым рожицам, которые строит мама. Видя ее улыбку, Энди с абсолютной ясностью понимала, что ни при каких обстоятельствах не согласится еще год работать у Миранды Пристли. Это был кошмарный опыт и для молодой девушки без семьи, а сейчас она ни за что не потерпит круглосуточных звонков, безапелляционных требований, бесконечных поручений, которые неизбежно отдалят ее от семьи, а главное – от Клементины. Они с Максом только начали привыкать к жизни с маленьким ребенком, и отношения у них стали хорошими – не идеальными, но хорошими (а где вы видели идеальные браки?). Энди была счастлива: из них с Максом получились прекрасные родители и настоящие партнеры, а уж такого заботливого и любящего отца могла пожелать для своей дочери любая мать. С карьерой тоже все было в порядке: нигде больше Энди не удалось бы работать по такому гибкому графику – больше, когда случался аврал или номер готовился к выпуску, и меньше, когда в делах наступало относительное затишье. Она сама себе начальница, а соиздательница – ее лучшая подруга. Да, Эмили по-прежнему остается ее подругой, несмотря ни на что. Они слишком много и долго работали, чтобы склонить головы и покорно вернуться в «Элиас-Кларк», пусть даже нет уверенности, что они смогут продать журнал другому, психически более адекватному издателю. Разговор будет нелегким и болезненным, но Энди знала, что ответить Эмили. Время пришло. Как только они завтра встретятся за обедом, она прямо скажет: сделки не будет.

Пять ступенек от тротуара до входной двери оказались настоящим препятствием, когда Энди попыталась подняться по ним с коляской, а раньше она их просто не замечала! С ума сойти, как долго она тут не была – наверное, два или три месяца! Было время – до Клем и даже до Макса, – когда Энди практически жила у Эмили на диване. Они жевали острые роллы с тунцом, поглощали в огромных количествах зеленую фасоль и бесконечно обсуждали свою жизнь вплоть до самых интимных деталей.

Пусть Эмили еще в Чикаго или по дороге домой, а Майлс в Лос-Анджелесе снимает новое реалити-шоу, – Энди сначала решила постучать, прежде чем воспользоваться собственным ключом. Побарабанив по ярко-красной двери, за которой почти сразу начиналась гостиная, она уже хотела открыть замок, когда изнутри послышались какие-то звуки. Смех и разговоры. Слов Энди не разобрала, но в доме явно кто-то был. Она снова постучала. Дверь никто не открыл.

«Ты где?» – набрала она сообщение Эмили.

Ответ пришел немедленно.

«Жду взлт в о’харе. Снимки тебе еще нравятся?»

«А где Майлс?»

«В ЛА до завтра, а что? что случилось?»

«Ничего особенного».

Может, это телевизор? Вдруг на время отсутствия они попросили пожить в доме приходящую уборщицу? Или пустили друзей, пока сами в разъездах? Энди прижалась ухом к двери. Она не смогла ничего разобрать, но не сомневалась – тут что-то неладно. Если бы ей пришлось заключать пари, она бы поставила на то, что Майлс солгал жене насчет Лос-Анджелеса и привел какую-нибудь девицу. Ни Макс, ни Эмили никогда прямо не подтверждали неверность Майлса, но все знали, что это правда.

Не думая о последствиях, а главное – о том, что она скажет Эмили, если подозрения подтвердятся, Энди вставила ключ в замок и распахнула дверь. Клем испустила радостный крик и задергала ножками. Энди проследила за взглядом дочери и не удивилась, увидев Майлса, который лежал на диване, одетый в клетчатую рубашку и дешевые потрепанные брюки. Вид у него был помятый и, пожалуй, даже похмельный. Энди вошла в гостиную и только тут обнаружила, что напротив Майлса сидит Макс.