Избранное. Т.1 - Кейт Лаумер

Меня снова окружали тишина и покой. Яркий свет.

Меллия потеряла сознание, стонала и билась в ремнях.

— Карг, сбавь темп, — сказал я. — Впереди половина вечности. Зачем жадничать?

— Вы знаете, мистер Рейвел, я добился замечательных успехов, — ответил он. — Особенно любопытен последний опыт. Тяжкое испытание любимого — это крайне интересно.

— Ты замучаешь ее до смерти, — сказал я.

Он посмотрел на меня, как смотрят в лаборатории на подопытного кролика.

— Если я приду к подобному заключению, то сбудутся ваши худшие опасения.

— Она человек, а не машина, карг. Ты же сам это понимаешь, вспомни. Зачем наказывать за то, чем она не может быть?

— Наказывать? Это чисто человеческое понятие, мистер Рейвел. Если инструмент хрупок, то иногда давление может его упрочить. Если он сломается под нагрузкой, то я просто избавлюсь от него.

— Помедли немного. Дай ей время прийти в себя…

— Не ловчите, мистер Рейвел, это очевидно.

— Ты получил сполна, черт возьми! Почему бы не остановиться?

— Должен заметить, мистер Рейвел, что наиболее многообещающий фактор — мучение и смерть любимого существа. Человеческие эмоции — любопытнейший феномен. Подобной силы, нет во всей вселенной. Впрочем, мы можем обсудить эти вопросы в другое время. В конце концов, у меня есть распорядок дня, и я должен его придерживаться.

Я выругался, а он поднял брови и…

В лицо мне ударила теплая солоноватая волна. Прилив прибывал, захлестывал меня с головой. Я задержал дыхание, сильный поток придавил меня к разрушенному краю переборки. Медленно нахлынувшая зеленовато-молочная волна помедлила надо мной и отступила…

Как только ноздри освободились, я тяжело вздохнул, набрал воду в легкие и яростно закашлялся. Даже при полном отливе вода доставала до подбородка.

В топливном баке оказалась утечка, и прогулочный катер налетел за лагуной на рифы. Базальтовая шпора пробила корпус прямо над ватерлинией, и сорвавшиеся доски обхватили меня обручем, пригвоздив к вспучившейся переборке.

Меня лишь слегка помяло, ничего серьезного. Даже ребра целы. Но зажало намертво, как в тисках.

Когда сквозь пробоину первый раз хлынула вода, я на секунду запаниковал: сорвал кожу, пытаясь высвободиться. Но вода вспенилась до пояса и отступила.

Она была в каюте. Быстро поняла безнадежность ситуации и попыталась освободить меня.

Прошло целых полчаса, С наступлением прилива лодка стала погружаться.

Она работала. Руки ее дрожали от усталости, пальцы кровоточили от глубоких ссадин. Ей удалось отвести одну доску, но другая намертво стискивала мне грудь под водой.

Будь у нее в запасе еще полчаса, она смогла бы оторвать ее. Но времени не оставалось.

Как только Меллия поняла это, она выбежала на палубу и закричала. На берегу моря расположилась приехавшая на пикник группа людей. Один из них побежал к дороге. Маленькая машина тотчас развернулась и умчалась за помощью.

Станция береговой охраны располагалась в пятнадцати милях. Был и телефон, но разве можно кого-нибудь застать на месте в воскресный день? Машина доедет до станции за пятнадцать минут. Потребуется еще полчаса, чтобы привезти пилу. У меня не было даже пятнадцати минут.

Она попыталась соорудить дыхательный аппарат, используя банку из-под кофе, но ничего не получилось. На катере не было шланга для соединительной трубки.

Пришла следующая волна. На этот раз я пробыл под водой больше минуты. Когда вода схлынула, я изо всех сил откинул назад голову, выставил нос и набрал воздух.

Она глядела в глаза. Мы ждали следующей волны…

Ждали смерти — солнечным днем, в сотне футов от безопасности, в десяти минутах от спасения.

Я вернулся в ярко освещенную комнату и знал все шесть координат.

33

— Любопытно, — бормотал карг, — чрезвычайно любопытно, но…

Он посмотрел на Меллию. Та безжизненно обвисла на путах.

— Умерла, — сказал он. — Жаль.

И заметив что-то в моих глазах, кинулся к пульту. Но я направил луч умственной силы и остановил его.

— Сволочь, — выругался я.

Карг смотрел на меня, и до его сознания медленно доходила безысходность допущенного им промаха. Я снисходительно радовался победе.

— Теперь мне все ясно, — сказал он. — Вы весьма ловко обвели меня вокруг пальца, мистер Рейвел. Я недооценивал вас. Ваша позиция в сделке сильно изменилась. Естественно, я понимаю реальное положение вещей и готов подойти с практической точки зрения…

— Сволочь, — оборвал я. — Ты и наполовину не представляешь свое положение.

— Я тотчас освобожу вас, — продолжал карг, — и помещу в анклав, отвечающий всем вашим потребностям. Вам возместят особь…

— Не суетись, карг. Ты уже свое отыграл. Фирма — банкрот.

— Вы человек, — мрачно сказал карг. — И вы согласитесь на соответствующее предложение. Назовите его.

— Я уже получил то, что хотел, — ответил я. — Шесть координат для определения точки в шести измерениях пространства и времени.

Ужасная догадка блеснула в тысячекратно усиленном кибернетическом сознании.

— Не может быть! Вы намерены разрушить темпо-двигатель?

Я улыбнулся. Напрасная трата времени. Машина не мучается.

— Будьте благоразумны, мистер Рейвел. Подумайте о последствиях. Если вы нарушите балансировку, последует взрыв энтропической энергии, который уничтожит Конечную Власть…

— На это я и рассчитываю.

— И вас вместе с ней!

— Кому как повезет.

Тогда он ударил. Это была неплохая попытка. Напор мысленной силы его множественного мозга пробился сквозь внешние слои менто-поля и почти достиг критического контакта. Мне с трудом удалось блокировать удар и отшвырнуть его в сторону.

Затем я замкнул магистральные цепи темпо-двигателя на самом себе.

В безумном взрыве энергия выплеснулась через все шесть измерений, три пространственных и три временных. Металлические здания растворились в смерче пространственной дезинтеграции. Девятый вал взметнул меня на самый гребень и погнал перед собой, как мчит приливная волна цунами. Энергия бесновалась, слепила, оглушала. Время ревело, как водопад. Миллионолетний столб сомкнулся надо мной. Наконец меня выбросило на берег вечности.

34

Сознание возвращалось медленно и неуверенно. Я открыл глаза и увидел сумеречный дымно-красный свет. Вспомнились пожарища, бомбы, раздробленные кости, идущие ко дну корабли и умирающие от холода и голода. Вокруг не было ни войны, ни пожарищ, просто закат над водой. Закат, какого я не видел ни разу в жизни. По темно-синему небу перекинулся мост оранжевого цвета, серебристый в зените и вишневый у чернеющего горизонта.