По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин

В конце 2002 года в прессе все чаще стали публиковаться статьи о том, что якобы очередной этап борьбы за власть в Министерстве обороны вступил в решающую фазу. Противостояние между министром обороны Сергеем Ивановым и начальником Генерального штаба Анатолием Квашниным открыто обсуждалось в военных кругах. Резюме этих разговоров было примерно одинаково: один из них должен в ближайшее время покинуть Министерство обороны. В противовес многочисленным слухам военные оценивали шансы Квашнина как более предпочтительные. Сам Квашнин в последний месяц проявлял все большую активность в не слишком привычной для него политической сфере. Он принял участие в заседании Совета евроатлантического партнерства и Совета Россия — НАТО, в военно-исторической конференции, посвященной 60-летию контрнаступления советских войск под Сталинградом, в Центральном музее на Поклонной горе вручал группе военных медали «За воинскую доблесть» и ценные подарки от мэрии Москвы. Незадолго до этого Квашнин побывал с инспекцией в 76-й дивизии ВДВ, на базе которой проходил эксперимент по переводу армии на контрактную основу. Не любящий журналистов, о чем сам признавался еще в первую чеченскую кампанию, начальник Генштаба теперь охотно делал представителям СМИ различные заявления: об отношениях России и Североатлантического альянса, реформе военного образования, передаче армейской авиации ВВС и о том, как «мозг армии» отслеживает информацию о передвижении главарей бандформирований на Северном Кавказе. Кстати, одно из любимых выражений Анатолия Квашнина: «Если Генштаб — мозг армии, то я его главная извилина».

Некоторое время назад Кремль решил поощрить начальника Генштаба: присвоить ему воинское звание маршала Российской Федерации. Однако мешали случаи: то падение вертолета Ми-26 в Чечне, то подрывы военнослужащих на фугасах в мятежной республике, то теракт в столице. Грядущее присвоение высшего в России воинского звания Анатолий Квашнин рассматривал как еще одну ступень к вожделенной должности министра обороны. Вопреки мрачным для начальника Генштаба прогнозам, появившимся сразу после назначения Сергея Иванова министром, Квашнин продолжал весьма прочно сидеть в кресле. Как рассказывали знающие обстановку в кулуарах люди, Анатолий Васильевич в нарушение субординации мог «через голову» министра обороны позвонить Владимиру Путину, не опасаясь чьего-то неудовольствия. Если при этом президента не было на месте, начальник Генштаба просил, чтобы глава государства позвонил ему, когда вернется, — есть важная информация. И Путин звонил.

Офицеры и генералы Генштаба не понаслышке знали о бонапартизме и волюнтаризме своего шефа, его непомерной амбициозности, однако отмечали его волевые качества, личную храбрость, умение быстро ориентироваться в сложной обстановке. Квашнин не был «замазан» в грязных историях и не позволил усомниться в своей порядочности.

Известно, что для серьезных перестановок (вроде замены министра обороны) президент «созревает» очень долго. Но если бы такое решение действительно созрело, то особого выбора у власти практически не было бы. Ближайший кандидат — начальник Главного оперативного управления Юрий Балуевский — не прошел ключевых ступенек командующего армией и войсками округа. К тому же он, как и все члены коллегии Минобороны, человек Квашнина. Вряд ли Кремль слишком смутило бы и то обстоятельство, что на пост главы военного ведомства вернется человек в погонах. Возвращается же пятиконечная звезда на боевые знамена.

В случае назначения Квашнина министром, гадали газетчики, место начальника Генштаба может занять нынешний глава военной разведки генерал-полковник Валентин Корабельников. Квашнин и Корабельников оба были ранены на Северном Кавказе, оба назначены на свои нынешние должности примерно в одно время, за годы совместной работы сблизились, нередко вместе проводили досуг. Говорили, что их жены занимались одним бизнесом в области медицины. Начальника ГРУ даже называли «серым кардиналом» Квашнина.

Правда, такое назначение противоречило бы армейским традициям...

Ни разу выходец из ГРУ не назначался начальником Генштаба, зато есть прямо противоположный случай. Сергей Штеменко занимал должность начальника Генштаба с ноября 1948 по июнь 1952 года, а в августе 1956 года был назначен начальником ГРУ. С высокого поста он был снят за то, что предупредил Георгия Жукова о состоявшемся в отсутствие того партполитактиве Минобороны, на котором была предрешена судьба «маршала Победы». Такого Хрущев простить не мог.

Вот тебе и Аргун!

Из дневника подполковника М.

«7.01.2002 г. Сегодня великий праздник — Рождество Господа нашего.

Господи Иисусе Христе, помилуй нас грешных! Аминь.

Вот тебе и Аргун! Вчера собирались остаться здесь еще на одни сутки, но сегодня с утра поступила команда сворачиваться для ухода на Ханкалу. У всех праздничное настроение. Но... Ночь мы провели за городом, на берегу реки. Где-то около 10 часов вечера за рекой, в городе, началась перестрелка. Все происходило неподалеку, так что некоторые пули посвистывали и над нашими головами. Все попрятались за броню. Случилось то, на что надеялись, но не ожидали: пока мы здесь стояли, ходила информация о том, что в Аргуне есть где-то бункер, сделанный бандитами на черный день. Так как Аргун мы заблокировали неожиданно, многие из бандитов не успели уйти из города. Кроме того, в городе оказались три амира, собравшиеся на совещание.

В общем, этот бункер, находящийся под домом, найти было почти невозможно. Наши в его поисках чуть ли не все дачные участки перелопатили, и тщетно. Нашли в конце концов по «наводке» (мир не без добрых «людей»). Спецназ приехал по «адресу». Когда спецы вошли во двор, по ним открыли огонь (никто и не думал найти здесь то, что так давно искали). Двое погибло, четверо ранено.

Я срочно выехал на БМП в район боя, чтобы посадить верто- . лет для раненых. Выбрал площадку на самом берегу реки Аргун, у окраины города. Тем временем наши обработали дом (вернее то, что от него осталось) из «шмелей» (огнеметов), и он загорелся. По дыму я определил, что все это происходит недалеко, примерно в 200—300 метрах от площадки. Вскоре пришел Ми-8, подвезли раненых, погрузили их на борт, и командир спецназовцев попросил, чтобы «вертушка» вернулась, так как погрузили не всех. Как только вертолет с ранеными взлетел и взял курс на Ханкалу, в небе появилась пара Ми-24, которые пришли под мое руководство (и сразу же почти у всех зачесались руки: вот бы применить их для бомбежки по всей окраине города).

Между тем бандитов уже окружили наши части, и дать по ним хотя бы один залп с воздуха оказалось просто невозможно, так как свои войска стояли очень близко (да и надобности такой уже не имелось). Затем, примерно минут через сорок, пришел еще один Ми-8 и забрал одного контуженного. Больше пострадавших не было. Я поставил пару Ми-24 в круг над этим районом и поехал с командиром спецназовцев к месту происшествия. Увидев над своими головами «крокодилов», все «чехи», бегавшие по улицам вокруг места боя, тотчас пропали, что принесло немалую пользу.

Наконец прибыли на место происшествия. Горят руины дома, газопровод. Спецы нашли обгоревшие ПМ, АКС с подстволыш-ком. Внутри дома обнаружили труп почти сгоревшего «чеха» и, наконец-то, проклятый подвал. Вскоре на БТРе привезли убитого «чеха» — ему разворотило полголовы, но лицо осталось цело. Одна рука оторвана и лежит рядом (вещдок для прокуроров, которых вмиг собралось тут великое множество). Труп положили недалеко от дома, накрыли дерюжкой.

Его опознали сразу — он оказался известным полевым командиром Магомедом Галуевым, под началом которого воевало около ста бандитов. Одновременно он был заместителем эмира Аргунского джамаата и замом Удугова по идеологии.

Попробовали взорвать дом, чтобы добраться до бункера. Однако заряд 2,5 кг ничего не дал (дом окончательно рухнул). Вызвали пожарную машину, стали тушить пожар, иначе добраться до подвала невозможно (хотя наверняка от взрыва все находившиеся там «звери» как минимум были контужены).

Пожар потушили, и только после третьего взрыва удалось проникнуть в бункер.

Вот результаты нашей сегодняшней работы: убито 9 «обезьян»; изъято: 5 автоматов (АКМ, АК, АКМС), один ПКМС, один ПМ, 14 гранат «Ф-1», 5 выстрелов ПГ-7В и еще много мелочей, которых перечислять не буду.

На «фильтре» на сегодняшний день находится 27 участников НВФ.

И... наконец-то завтра утром покидаем Аргун».

С весны 2000 года полевые командиры в Чечне оказались в изоляции. Большинство из них ушли в «подполье» — укрылись в горах или же предпочли выехать из республики. За 19 месяцев операции на Северном Кавказе было уничтожено около 11 тысяч боевиков. Кроме того, по данным штаба Объединенной группировки федеральных сил, «командование Ичкерии» лишилось 10 танков, 35 бронетранспортеров и БМП, 6 установок «Град», около 100 орудий и минометов, 87 зенитных установок и более тысячи автомобилей. Но этого пока недостаточно. По оперативным данным, сегодня Шамиль Басаев и иорданец Хаттаб пытаются подчинить себе все разрозненные банды, до сих пор орудующие в Чечне. Как известно, Басаев, имеющий позывные (клички) «Лысый» и «Байсангур», назначил себя главой «высшего военного меджлиса Шуры (совета)». Его прямой заместитель (аналог «начальника штаба») Хаттаб (позывные «Салех», «Тадж», «Мансур») координирует направления и сектора. По данным разведки, лидерам террористов подчиняются более 40 полевых командиров — членов «Шуры», чьи отряды действуют против российских войск и МВД на семи основных направлениях. К разговору о полевых командирах, входящих в так называемую Шуру, мы еще вернемся, а пока остановимся на Аргунском джамаате, в который входят самые отпетые бандиты и отморозки.