Зверь - Иван Сербин

— Логично, — кивнул Сергей, выслушав рассказ Гектора. — Но это всего лишь слова. Слова, и ничего больше. — Он посмотрел на пистолет, который все еще держал в руке, подумал, но убирать оружие не стал. — Слова против фактов. Как по-твоему, что больше весит?

«Трешка» летела по Садовому к Павелецкому вокзалу. Ночной город спал. Машин было мало, не приходилось следить за движением. И хорошо, что не приходилось. Сидящим в «Жигулях» надо было о многом поговорить. Стажер Леня посапывал на заднем сиденье. Сергей сидел за рулем, а Гектор рядом. Оперативник убрал пистолет в кобуру, трезво рассудив, что на большой скорости Гектор все равно не выскочит, а на малой не страшно. От машины на своих двоих не убежишь.

— Если ты подумаешь хорошенько, то поймешь, что никаких фактов нет! — запальчиво воскликнул Гектор, подаваясь вперед. — Если бы на мне не было Валькиного «броника», я вообще бы сейчас здесь не сидел.

— И я бы не сидел, не будь на мне «броника», — вздохнул Сергей.

— И это еще мое счастье, что они — законопослушные ребята и стреляют из «Макаровых». Влепил бы он с такого расстояния из какого-нибудь там «питона», меня бы сейчас от стены отскребали. Синячищи видел?

— Видел, — согласился Сергей.

— И потом, — Гектор запнулся, а затем быстро и предельно сухо закончил: — Поинтересуйся насчет трупа девушки.

— Уже интересовались. Юрка через Васю узнавал. Твоя дочь, если она, конечно, на самом деле твоя дочь, едет сейчас в поезде и завтра днем прибудет в Волгоград.

— Как? — выдохнул Гектор.

— Вот так.

— А Валька сказал, что…

— Только и слышу: «Валька сказал…», «Валька сказал…». Твой Валька кто? Господь Бог? Почему ты ему веришь, как святому?

— Так я… — Гектор не нашелся что ответить.

— Вот именно, — ответил Сергей.

«Трешка» припарковалась у Павелецкого. Сергей подумал, предупредил Гектора на всякий случай:

— Пистолет у меня под рукой. Запомни: если что, я в тебе дырок понаделаю — три года штопать будут. «Броник»-то твой в багажнике валяется.

— Да знаю, — кивнул Гектор. — Пошли?

Они зашагали мимо вокзала, мимо темных багажных ангаров, к тупиковому отстойнику.

В сторожке горел свет. Одинокий страж порядка читал газету и попивал крепкий чаек. Он ни на что не реагировал и ничего не хотел замечать.

— Скажем, что из милиции, и лопатками к стене. Он нам все выложит, — раздухарился Гектор, окрыленный новостью. Известие о том, что Лидка жива, вернуло его к жизни. — Как у вас такие дела обычно делаются?

— Обычно у нас такие дела вообще не делаются, — ответил Сергей. — И потом, лопатками к стене — это, конечно, хорошо. Но вдруг этот парень окажется каким-нибудь каратистом или дзюдоистом, боксером, я не знаю. Он ведь нас обоих по всему вокзалу гонять будет, как Бог черепаху.

— Почему это? — обиделся Гектор.

— А ты полагаешь, что со своей сломанной ключицей один за тридцать три богатыря сойдешь? Не смеши меня. — Сергей постучал в ворота. — Будем действовать, как нормальные герои.

— В обход?

— Точно.

Верзила-сторож отложил газету, прищурился, поднес ладонь к окну, всматриваясь в полумрак. Ничего не разобрав, он приоткрыл одну створку и приблатненным голосом поинтересовался:

— И чего надо?

— Слышь, командир, — тихо и как-то необычайно веско произнес Сергей. — Это ведь к тебе сегодня в начале третьего мои друганы подваливали? С коробкой такой здоровой. Так?

— Ну? — не очень охотно подтвердил верзила.

Вообще-то Гектор ожидал услышать что-нибудь вроде: «А иди-ка ты отсюда подобру-поздорову, и чем скорее, тем лучше», а посему удивился, что верзила как-то сразу присмирел. Ему понадобилось не меньше полминуты, чтобы сообразить: сторож боится связываться с посланниками Жнеца. А это означало, что он был в курсе, когда и кто приедет.

— Они сказали: коробку оставили у тебя. Мы должны ее забрать. Тащи давай сюда. У нас мало времени.

— Так… не оставляли они, — побледнел сторож. — Ничего не оставляли. Прошли туда, вернулись без груза. С коробкой этой вернулись. Только она сложена уже была. С ней и вышли.

— А нам сказали, что оставили, — с легкой угрозой в голосе произнес Сергей. — Знач, так. Сиди здесь и никуда ни ногой, поэл? Не дай божок. А мы слетаем звякнем, выясним фишку. Поэл? Ни ногой чтобы у меня.

— Я понял, — еще больше бледнея, ответил сторож, предчувствуя огромные неприятности. И не просто огромные, а фатальные. Кто ж знает, что в той коробке было? Одни зажилили и на него спихнули, а эти двое теперь счет выставят. — Я никуда. Только тут.

— Знач, праильно поэл, — с видом удовлетворенного во всех смыслах жлоба кивнул Сергей и повернулся к Гектору: — Ну, пошли, звякнем.

Они двинулись к стоянке.

— Убедился теперь, Фома неверующий? — торжествующе спросил Гектор, когда они удалились от ворот на приличное расстояние.

— Убедился. В том, что какие-то парни действительно проносили коробку. Ну и что? Это не доказательство.

— Ну правильно, трам-та-ра-рам. Значит, против них не доказательство, а против меня такая же лажа — доказательство.

Сергей остановился, взял Гектора за пуговицу и, глядя ему в грудь, тихо сказал:

— Ты можешь возмущаться, орать и качать права. Я могу тебе не верить или верить, или морду набить. Эта акция официально не проводится. Ни суда не будет, ни следствия, ни приговора. Ответственность спихнуть мне не на кого, да и, честно говоря, не хочется. Потому что сегодня погибло очень много людей, и среди них немало хороших. Один из погибших — мой друг. Я уж не говорю о том, что меня самого едва не убили. Поэтому, даже поверив, я все равно не поверю тебе. Ясно выражаюсь?

— Куда уж яснее, — вздохнул Гектор, поморщился и попросил: — А ты не мог бы пуговицу отпустить? Когда дергаешь, ключица болит.

Сергей отпустил, и они зашагали дальше.

— И когда же ты поверишь? — спросил Гектор.

— Когда поймаем Жнеца и я загляну ему в глаза, — усмехнулся невесело Сергей. — Тогда, и только тогда.

— Мы поймаем его завтра. Утром. Обещаю. Мне точно известно, где он будет завтра утром. А насчет глаз… Тут ты прав. В них стоит посмотреть. У этого парня хорошие глаза, — задумчиво произнес Гектор. — Добрые. А еще он здорово притворяется слепым.

Столь яркого и погожего дня не было уже неделю. Солнце, отоспавшись, вдруг решило порадовать людей, показавшись во всей красе. Небо словно намазали свежим сливочным маслом. Прохладное утро растеклось по городу жизнерадостно и быстро. И сразу переменились люди. С лиц исчезло выражение смури, на губах заиграли улыбки. Народ спешил на работу, совершал утренний кросс по магазинам и просто прогуливался. Бабульки, оптимистично обсуждая персонажей «мыльных опер» и соседей по дому, торопились в поликлиники. Школьники шмонались по улицам.

И никто не обращал внимания на припаркованный возле банка «Московский» микроавтобус.

Вот стеклянные двери банка распахнулись, и в них появилась живописная процессия.

Впереди семенил невысокий пухленький клерк. За ним шагал Перс. Затем Аид и Молчун. Потом двое «горилл» с коробками в руках. И замыкал процессию Цербер, зорко поглядывающий по сторонам.

Открыв боковую дверь микроавтобуса, «гориллы» погрузили коробки в кузов, затем один из них забрался в салон. То же самое сделали Молчун, Аид и Цербер. Перс обошел автобус и устроился за рулем.

Клерк, заглядывая в салон, улыбнулся:

— Всего доброго.

Аид улыбнулся немного натянуто и кивнул в ответ. Он несколько отвлекся от мыслей о самоубийстве, угнетавших его всю ночь. То ли радостное утро было тому причиной, то ли хлопоты…

Молчун посмотрел в зеркальце заднего вида.

— Куда мы едем в первую очередь?

— «Известия», — ответил Аид. — Сначала в «Известия».

— Хорошо.

Микроавтобус спокойно влился в поток машин.

— Надо купить утренние газеты, — пробормотал Аид, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Зачем? — поинтересовался Цербер.

— Посмотреть, нет ли сообщений о вчерашней… о вчерашних событиях.

Едва микроавтобус отвалил от тротуара, за ним двинулась и «трешка», до сих пор стоявшая чуть в стороне.

Некоторое время она держалась поодаль. У Центрального телеграфа автобус перестроился в крайний левый ряд и включил сигнал поворота. «Жигули» «повисли» позади.

Сидящий в легковушке Гектор прокомментировал:

— Наверняка к «Известиям». Газета крупная, солидная. Тут езды — минут пять, а то и меньше, значит, Жнец начнет действовать вот-вот.

— У него есть пять путей отхода: Столешка, Глинищевский, Козицкий переулок и Страстной бульвар, — сказал изучавший карту Леня. — Ну и еще он может проехать прямо, по Тверской.

— Козицкий, — уверенно заявил Сергей. — Там машин — с гулькин нос. И прохожих не бывает почти. Удобно.