РЕВОЛЮЦИОННОЕ БОГАТСТВО - Элвин Тоффлер

Установив для себя стратегические приоритеты, Китай побил собственные рекорды скорости развития.

Как пишет бывший президент компании «Спринт Джапан» и генеральный управляющий «Сайнтифик Атланта» в Шанхае Роберт Фоноу, «то, что в 1990-е годы произошло в Китае, можно назвать социальным чудом. За какой-то десяток лет Китай развил у себя одну из самых передовых в мире телекоммуникационных инфраструктур. Возможно, в ближайшие несколько лет он станет обладать единственной отдельной передовой телекоммуникационной инфраструктурой в мире».

Чтобы добиться этого, объясняет Фоноу, Китаю прежде всего нужно «как можно быстрее внедрить новую технологию, изучить ее, копировать ее и усовершенствовать». Далее ему понадобится «развить местные технологические мощности, равноценные западным, и использовать их как базу для развития большей способности к технологическому обновлению».

Ускорение в Китае не ограничивается рамками тактики в бизнесе и технологии. Оно является компонентом новой культуры этой страны. Когда писатель Александр Стиле приехал в Сиань, чтобы собрать материал об исторических артефактах, таких как армия терракотовых воинов третьего тысячелетия до н. э., его заинтересовало то, как относятся к столь стремительным переменам простые люди.

«Большинство китайцев, — написал он потом, — многие из которых испытали в своей жизни и голод, и чрезвычайные трудности, на удивление спокойно относятся к этим переменам… Для большинства молодых китайцев эти перемены идут даже недостаточно быстро». Такого еще не случалось за всю тысячелетнюю историю Китая.

Глобальное пространство

Пока его соседи пытаются определить, какое место они могут занять в новой Азии, возглавляемой Китаем, сам Китай уже не считает себя только азиатской державой. Он говорит о создании азиатской зоны свободной торговли, но амбиции его — и не только экономические — носят глобальный масштаб. Он меняет свое отношение не только ко времени, но и к другой глубинной основе — пространству.

Начав с реформ 1980—1990-х годов, открыв дорогу иностранным инвестициям, вступив во Всемирную торговую организацию, широко развернув экспансию экспорта и импорта, Китай с каждым днем углубляет и совершенствует свои связи с внешним миром. Здесь тоже проявляется его «двухколейная» стратегия.

С одной стороны, поток дешевой китайской продукции захлестнул весь мир, перекрывая дорогу мексиканским производителям комплектующих для компьютеров, индонезийским поставщикам одежды и колумбийским производителям медных проводов. Все это — продукция традиционных китайских предприятий индустриального типа.

С другой стороны, Китай поощряет свои высокотехнологичные компании в завоевании мирового рынка. В результате основной китайский производитель персональных компьютеров — компания «Леново» — приобрела производственное подразделение Ай-би-эм. Крупнейшая китайская IT-компания «Хуавей» с гордостью сообщает о том, ее персонал насчитывает 10000 работников исследовательского и конструкторского звена, и о том, что она открыла свои лаборатории в Индии, Великобритании, Швеции и Соединенных Штатах. В производстве коммуникационного оборудования «Хуавей» сотрудничает с такими гигантами, как «Интел», «Майкрософт», «Сименс» и «Квалком».

Расширение пространственного охвата Китая вскоре будет заметно и в финансовой сфере. К концу 2003 года Китай начал более 3400 программ в 139 разных странах. Согласно данным Совета по торговле и развитию ООН, ожидалось, что к концу 2004 года Китай станет пятым из крупнейших прямых иностранных инвесторов, обогнав даже Японию.

Во время своего недавнего визита в Южную Америку председатель Xy Цзиньтао обещал значительные инвестиции странам региона от Бразилии до Кубы, в том числе 20 миллиардов долларов одной только Аргентине.

Если экономическому значению этого турне было уделено большое внимание, то его географическая составляющая осталась незамеченной. А между тем, как мастер игры «го», Китай умело внедрился в регион, который всегда традиционно считался задворками Америки, таким образом уравновесив американское присутствие на задворках Китая — в Тайване.

Этот экономический прорыв в Южную Америку произошел тогда, когда отношения Пекина и Тайбея особенно обострились; Тайвань подчеркивал свою поддерживаемую Америкой независимость, а Китай угрожал присоединить его, даже военной силой в случае необходимости.

Теоретически сосредоточенность Китая на своей экономической экспансии должна отвлекать его от военных авантюр. Тем не менее его азиатские соседи с растущей озабоченностью наблюдают, как разбухает оборонный бюджет Китая, который, по некоторым оценкам, за период 1991–2004 годов увеличился в шесть раз. В этом тоже отражается расширение геополитических интересов Китая.

Китай приобретает беспилотные самолеты и оборудование для дозаправки в воздухе, расширяющие его возможности в области авиации. Он обладает ядерными ракетами, которые могут накрыть любую цель на территории США. Он модернизирует морской флот, некогда предназначавшийся только для береговой охраны, превращая его в мощное средство для проведения более масштабных операций.

Китай развивает всеохватывающую программу влияния на море; японский адмирал (в отставке) Хидеяки Канеда в 2005 году отмечал, что эта программа «включает создание сети военных и дипломатических стратегических баз — так называемую „нитку жемчуга“ — вдоль основных морских путей из Южно-Китайского моря к богатому нефтью Среднему Востоку».

Другие военные проекты, по словам Канеды, включают строительство порта в Пакистане «для охраны входа в Персидский залив», размещение установок для сбора разведывательной информации на островах, принадлежащих Мьянме, ассигнование 20 миллиардов долларов на строительство канала в Таиланде, который обеспечит альтернативный путь доставки нефти в обход Малаккского пролива, и создание взлетно-посадочных полос на островах Пратас и Парасельских (принадлежность которых оспаривается), способных принимать бомбардировщики дальнего радиуса действия.

Таким образом, Китай осуществляет сжатие времени и одновременно пространственно расширяет свое влияние, кардинально изменяя свои традиционные экономические — и военные — отношения к глубинным основам.

Добывая знания

Однако даже эти перемены кажутся малозначительными на фоне ревностного овладения Китаем технологиями, необходимыми для создания революционного богатства ноу-хау. Китай стал мировым лидером в создании, покупке — и воровстве — данных, информации и знания.

Еще зимой 1983 года, вскоре после того как Дэн Сяопин затворил дверь за маоистским прошлым, мы лично наблюдали, как китайские ученые в Пекине занимались разборкой и изучением компьютеров и ставили первые опыты по тонковолоконной оптике в Шанхае. Оборудование, которым они тогда располагали, было примитивным, Китай был еще ужасно беден, но лидеры страны уже тогда понимали важность технологии — и пиратства.

Сегодня картина разительно изменилась. Открываются новые современные исследовательские лаборатории, в 2003 году ассигнования на научно-исследовательскую деятельность по сравнению с предыдущим годом возросли на 19,6 процента. За тот же период фонды для фундаментальных исследований увеличились на 18,8 процента — в три раза больше, чем прирост ассигнований на те же цели в США. И, как уже отмечалось выше, тысячи получивших образование в США китайских ученых возвращаются на родину.

Как считает Максимилиан фон Цедвиц, преподающий менеджмент в университете Цинхуа, через пять лет Америка останется мировым центром корпоративных исследований, но к тому времени, утверждает ученый, Китай обойдет в этой области Великобританию, Германию и Японию.

Добавьте сюда акулий аппетит Китая к данным, информации и знанию из внешнего мира. Чтобы открыть свой бизнес в Китае, иностранным компаниям, как правило, приходится передавать свои технологии, и многие идут на это, чтобы получить хотя бы ограниченный доступ к огромному китайскому рынку.

Этот голод на ноу-хау распространяется не только на технологию. Когда бывший ранее коммунистическим Китай завязывал более тесные экономические связи с Западом, он также стал стремиться постичь практические знания о капиталистическом способе управления, финансах и вообще о бизнесе. В результате к 2004 году китайские университеты предлагали более 60 программ делового администрирования, в том числе в партнерстве с лидирующими американскими учебными заведениями, такими как Массачусетский технологический институт, Южно-Калифорнийский университет Беркли и университеты Северо-Запада.

Неформальным образом знание передается через те 600000 иностранцев, которые сегодня живут и работают в Китае. Это представляет собой поразительный контраст по сравнению с прошлым, когда чуть ли не в каждом иностранце видели шпиона, и им позволялось посещать только некоторые районы страны, чаще всего в составе туристских групп, за которыми велось тщательное наблюдение.