Посылка для генерала - Тамоников Александр

Группа небольшая, значит, оперативникам автоматы не нужны. Хорошо бы вообще обойтись без огневого контакта. Но это в идеале, а как получится, неизвестно никому.

Косович прополз на животе, обходя большие кусты, и замер в двух шагах у края овражка. Идеальное место. Дно оврага, пологое, усыпанное мелким щебнем и поросшее редкой травой. Склоны не крутые, кустарник на склонах растет редко. После весенних паводков даже в мае трава еще не поднялась в полную силу, а сушняк поломало и унесло весенними водами.

Тихие голоса, хрустнула под ногой ветка.

Положив автомат правее себя, Косович уперся ладонями в землю и напрягся, готовясь к прыжку. Слаженность с Федором у них была до того привычная, что порой не надо было никаких слов, чтобы понять, кто и как будет действовать. Что можно планировать в этой ситуации? Ничего. Неизвестно, как пойдут диверсанты – гуськом, втроем кучей или по отдельности, держа дистанцию в несколько метров?

Они шли двумя группами. Офицер и мужик с вещмешком – по днищу оврага, третий с автоматом часто поднимался по пологому склону наверх и осматривался по сторонам. Шли быстро, голова в кепке появлялась над краем оврага довольно часто. Иногда наблюдавший выбирался наверх целиком и, стоя на одном колене, прислушивался. Наверняка они опасались погони на машинах.

«Автомат лучше оставить, – мысленно оценивал ситуацию Косович. – С ним не развернешься, все равно бездумно пулять очередями нельзя. Пистолет – в крайнем случае. В самом крайнем! В идеале лишь силовое задержание. Эх, сколько было таких ситуаций, когда хотелось, чтобы “в идеале”…»

Реакция Олега Косовича не подвела. Только над краем оврага появилась кепка диверсанта, капитан весь напрягся. Незнакомец окинул взглядом окрестные поля от леса до реки и поднялся выше, так что стали видны его руки с автоматом, и тут Косович прыгнул вперед. Судя по испуганному выражению лица диверсанта, он был в панике от того, что так просто и глупо попался. Видимо, надежды выбраться у этой группы не оставалось практически совсем. Будут они драться до последнего, предпочтут смерть или в панике сдадутся, спасая свою шкуру, – вот что было сейчас главным.

Отбив локтем ствол автомата, Косович обхватил шею диверсанта сгибом локтя и прижал его ноги своей ногой, лишив возможности двигаться. Машинально противник схватил Косовича за руки, но это не могло продлиться долго. Скорее всего, диверсант возьмется за нож. Должен быть у него нож, неважно, что он не висит на поясе. Косович сдавил горло врага что есть силы, стараясь не сломать ему шею. Он успел бросить взгляд вниз и со злостью подумал, что ситуация осложняется. Офицер шел по днищу оврага первым, а «гражданский» с вещмешком следовал за ним шагах в пяти. Гробовому предстояло взять их обоих.

Косович напрягся и рывком перевалил своего противника за край оврага. Диверсант явно слабел, его рука полезла куда-то под полу пиджака. Нельзя дать ему выхватить нож! Придется ослабить захват, и тогда борьба станет долгой, а в этой ситуации все решают первые секунды. Надо заставить противника отказаться от попытки достать нож.

Высвободив одну руку, Косович тычком ударил диверсанта по глазам. Тот вскрикнул и закрыл лицо ладонями. Ничего страшного не произошло. Просто болезненный удар, глаза останутся целыми. Однако этот нехитрый ход позволил Косовичу перевернуть своего противника на живот и коротко, с силой ударить его ребром ладони под правое ухо. Диверсант безвольно ткнулся лицом в траву.

Внизу прозвучала автоматная очередь, кто-то болезненно вскрикнул. Косович стиснул зубы, выхватил из кармана приготовленный кусок веревки с самозатягивающейся петлей, завернул оглушенному противнику руки за спину и стянул кисти рук. Теперь помочь Федору!

Федору помощь не понадобилась… Когда он обрушился на диверсантов массивным телом, те опешили, хотя и были готовы к нападению. Оценив ситуацию, Гробовой сразу понял, что мгновенно нейтрализовать двух противников он не успеет. Все же пять метров нужно преодолеть, а оба диверсанта уже схватились за оружие. Еще секунда, другая – и оба выхватят пистолеты. Надеяться, что они промахнутся на таком расстоянии, глупо. И Федор пошел самым простым, хотя и рискованным путем. Он заорал: «Сдавайтеся, вы окружены»! Воспользовавшись тем, что второй диверсант был виден ему еле-еле, Гробовой дал короткую очередь тому по ногам, потом бросился на «офицера», не дав ему вскинуть пистолет, который тот успел выхватить из кобуры. Брошенный в лицо «офицеру» автомат, потом мощный удар кулаком в голову – и Гробовой вместе со своим поверженным противником покатились по траве. Диверсант вскрикнул – Федор стиснул ему руку как стальными тисками, пистолет вывалился на землю. Еще один сильный короткий удар в челюсть, и «офицер» безжизненно растянулся на дне оврага.

Второй, зажимая окровавленную ногу, пытался отползти. Его лицо перекосила гримаса боли. В руке он держал пистолет и пытался прицелиться в оперативника. Однако выстрелить он не успел. Гробовой метнулся в одну сторону, потом в другую, ловко подхватил с земли свой автомат. Раненый выронил пистолет и откинулся на спину. Пуля, похоже, перебила ему бедренную артерию, мужик, бледнея, начал терять сознание.

Косович выругался и потащил вниз связанного диверсанта, но Гробовой уже достал упаковку бинта, разорвал оболочку и начал перетягивать раненому ногу выше раны. Главное – остановить кровь. Сейчас подоспеет помощь, приедет машина, и этих гавриков отвезут куда следует. А там и врач найдется. Глядя, как напарник бинтует ногу раненому противнику, Косович поднял вверх пистолет и трижды, с равными интервалами, выстрелил в воздух – сигнал, что диверсантов взяли.

Мрачный невыспавшийся капитан Серов подбежал к Максимову и, козырнув, выпалил:

– Всего пять куполов! Самолет был один – так сообщили с поста воздушного наблюдения. От огня нашей зенитной артиллерии он ушел.

– Хорошо, – кивнул генерал, – берите комендантскую роту и выезжайте прочесать местность. Я отправлю мотоциклистов перекрыть основные направления, по которым парашютисты могут уйти из района высадки.

Оперативник побежал к машине:

– Заводи, поехали!

Пять грузовиков с автоматчиками выехали со двора штаба корпуса. Небо над лесом светлело. Через полчаса станет совсем светло.

Серов, сидя в кабине головной машины и подсвечивая себе фонариком, разложил на коленях планшет и рассматривал карту местности.

Парашютистов засекли в районе Лосиной балки в десяти километрах южнее Семеновки. До реки Воложки пять километров, до железной дороги – все восемь. Лесами и проселками до другого ближайшего населенного пункта – двенадцать. Леса, луга, овраги, проселочные дороги. До шоссе восемнадцать километров. Куда бросятся диверсанты? А это именно диверсанты, понимал Серов, вот только место выброски не совсем удачное. Ошиблись пилоты или, уходя от огня зенитной артиллерии, маневрировали и выбросили парашютистов, потому что иного выхода не было, боялись, что собьют? Часто в таких ситуациях пилоты не выбрасывали диверсантов, а возвращались с ними назад. А эти выбросили. Может, самолет был поврежден? Ладно, разберемся на месте! Значит, отсечь их от реки Воложки и от железной дороги. И в Семеновку не пустить. А потом прочесать в двух направлениях местность. Через час Максимов подбросит людей, блокируем весь район высадки. Нет, не успеть им выбраться отсюда. Соседей оповестили, по линии Смерша сейчас начнутся мероприятия по оперативному розыску в тылу фронта.

Обогнув лесок, машины остановились на опушке. Серов, поставив одну ногу на подножку машины, начал отдавать приказы. Две машины ушли перекрывать выход диверсантам из зоны высадки, остальные двинулись к месту высадки. Туда, где наблюдатели видели опускавшиеся парашюты.

– Давайте с двух сторон, товарищ капитан? – предложил старший лейтенант Гузов, командир комендантской роты. – Вы с севера, я со стороны оврагов под прямым углом, сойдемся на середине.

– Нет, опасно, – подумав, мотнул головой оперативник. – Мы же можем друг друга перестрелять. У тебя полно необстрелянных бойцов: хрустнет ветка под ногой, и начнут палить в своих. Пойдем широкой цепью с севера, будем загонять их к реке. Там твои ребята, по крайней мере, нас издалека увидят, с чужаками не перепутают.