Реквием - Феофан Талич

– Убирайтесь отсюда. Бегом! – проревел парень.

Пришедшие с ним люди непонимающе переглянулись, но, увидев перекошенное от ужаса лицо Эрика, бросились прочь из здания. На вой стянулись волки, бродящие в округе. Горазд обернулся и увидел четырех убийц, жадно пожирающих расстояние, разделяющее их от потенциальных жертв.

– «Тяжело будет оторваться» – подумал Горазд.

Он выпустил на ходу стрелу, но досадно промахнулся. Группа продолжала бежать. Однако, некоторое время спустя, из общей массы выделился уставший Василий. Ноги его налились тяжестью, сердце бешено колотилось, а воздуха катастрофически не хватало. Вася остановился и с грустью посмотрел вслед удаляющимся друзьям. Перед глазами пробегали образы прожитой жизни: смех и слезы, дружба с Гораздом, любимое стадо… Василий собрался с силами и повернулся лицом к опасности. Он внимательно смотрел на приближающуюся смерть и, издав пронзительный крик, бросился навстречу неизбежности.

Лариса услышала крик Василия и обернулась. Взору девушки открылась картина, на которой ее друг жертвовал собой во имя спасения ближних.

– Вася! – прокричала Лариса и бросилась на помощь другу.

Горазд волевым движением остановил девушку. Лариса же с мольбой в глазах посмотрела на пленителя, но Горазд остался непреклонен, отрицательно покачав головой.

– Давайте убираться отсюда, иначе жертва Васи будет бессмысленной, да и мы смертушку обретем здесь же, – проревел дядя Веня.

– Смерть человека всегда бессмысленна, – парировал Эрик.

Тем временем Василий поравнялся с первым волком и с силой ударил его по голове, сопровождая свои действия свирепым воплем. Волк жалобно завыл. Второго агрессора Василий встретил ударом копья в нижнюю часть шеи. Копье застряло в волке и вырвалось из рук. Подоспевшие члены стаи впились в тело человека. Он взвыл от боли.

Василий смотрел в небо, пока его легкие наполнялись теплой кровью. Он умирал, но умирал с улыбкой на устах. Бессмысленная жизнь в итоге вылилась в осмысленную смерть. Огонь в глазах потухал, жизнь уходила из бренного тела, растворяясь в нежном существе голубого неба.

23

Весть о смерти Василия раскатом грома прогремела по всей общине. Некогда беззаботные люди, прожигающие жизнь в праведных трудах, впервые столкнулись с таким понятием как смерть и скорбь.

В комнате дяди Веня висело тяжелое молчание. Никто из присутствующих не решался нарушить тишину.

– Нужно выйти к людям, – первым прервал молчание старик.

В полумраке комнаты Эрику показалось, что седых волос у дяди Вени прибавилось. Хотя старик не любил понятия седина, вместо этого он всегда говорил, что «волос едва коснулось серебро». С одной стороны это было поэтично, с другой мысли о неизбежности наступления немощи убирались к чертовой матери.

Старик и Эрик забрались на возвышенность. Внизу толпился народ. Дядя Веня тщетно попытался привлечь внимание к себе, никто не замечал стареющего оратора. Горазд поднес пальцы ко рту и издал свист. Собравшиеся наконец обратили внимание на импровизированную трибуну.

– Дети мои, я, как и вы, сожалею о смерти Василия. Я, как и вы, знал его с незапамятных времен, – начал свою речь старик, – но очень вас прошу, не проявляйте эгоизм, не пускайте в сердце скорбь и горечь, не жалейте себя в том, что Василий не сможет пойти с вами дальше по жизни. Лучше спросите себя, ради чего он умер?

– Что ты имеешь в виду? – послышался голос из толпы.

– Мы должны оторвать свои задницы от насиженных мест и встать на борьбу с инопланетянами.

– И как же ты себе это представляешь? У них импульсные пушки, плазменные пистолеты и всякая такая приблуда. Что мы сможем с ними сделать? Пришельцы нас просто напросто растопчут.

– И что же вы предлагаете? – спросил старик, обращаясь к толпе. – Прятаться, как крысам, под землей и дальше, бояться любой тени, быть гостями в собственном доме?

– У нас это неплохо получалось на протяжении уже долгого времени, – не унимался оппонент, – и ты этому успешно способствовал.

От уверенности старика не осталось и следа. Эрик увидел смятение дяди Вени и подхватил ораторскую эстафету.

– Выяснились новые обстоятельства. Пришельцы запустили ужасную цепь необратимых событий, которые в итоге приведут к исчезновению всякой жизни на планете. Шанс выжить будет только у тараканов, да и то призрачный.

– Откуда знаешь, ты вообще человек пришлый, если вообще человек.

– Я человек и долгое время находился в неведении, как и вы, – парировал Эрик.

Столпившиеся внизу люди начали переглядываться.

– У нас есть небольшой шанс защитить себя. Битва будет страшной и не все познают радость победы, но в утешение могу сказать одно, по сути, мы уже мертвы, так что терять нам нечего.

Речь возымела эффект, толпа одобрительно зашумела. Послышались призывы отправить пришельцев обратно в свой лягушатник, но это уже не важно. Толпа готова. Толпа разогрета.

Ораторы вернулись в комнату.

– Милейший, а не делаем ли мы ошибку? – спросил старик.

– Мы, друг мой, делаем самый правильный и обдуманный поступок в своей жизни.

Весь следующий день община в едином порыве готовилась к атаке. Час икс неотвратимо приближался.

24

Наступило утро. В воздухе пахло войной.

Жители общины выстроились возле поселка в полном боевом вооружении. Люди с отвагой воинов сжимали в руках деревянные колья, лук и стрелы.

– Как думаешь, надолго нас хватит? – осведомился старик у Эрика, смотря на импровизированное войско.

– Судя по решимости воинов, – парень помедлил, – минут на пятнадцать хватит, а потом разбежится наша армия кто куда.

– Вам этого времени хватит?

– Ой, не факт, – отозвался Эрик.

– Поимей совесть, а!

– Или что, совесть поимеет меня? – спросил Эрик, и мгновение спустя продолжил. – Ладно, выдвигаемся.

Люди колонной двинулись к границам новой Москвы. По мере приближения нарастало напряжение, уже не слышны громкие лозунги и призывные речи, сердца даже самых отважных и решительных «воинов» усомнились в целесообразности приносимой жертвы. Дядя Веня шел во главе колонны и морально подбадривал людей, не позволяя выветриться остаткам героизма.

Масштаб купола поверг повстанцев в шок и вызвал оцепенение. Первым цепи страха скинул с себя старик. Он обернулся к толпе и сказал:

– Все, сыны мои, вот он день, ради которого мы прозябали, ради которого мы прожигали свои жизни, – начал старик, – да не посрамим гордое звание человека, докажем, что мы не закуска! Вперед!!!

Жители общины с ревом бросились на купол. Один за другим на него обрушивался деревянный гнев людей в виде копий, а импровизированная катапульта извергала камни, но особого урона не нанесла. Полученные вмятины на глазах ошарашенной публики затягивались, как раны на живом существе.