Доктор Проктор и великое ограбление - Ю Несбё

– Хм. Могу предложить колу со льдом и долькой лимона.

– Роскошно. Но только двойную.

– Двойную, сэр?

– С ДВУМЯ дольками лимона, шляпа ты этакая! – сказал Булле, развернулся на крутящемся стуле, внимательно осмотрел бар, посетителей, уставившихся на него, и добавил негромко, но так, что все услышали: – И не вздумай подсунуть диетическую колу, а не то я одним махом собью с тебя шапку, ясно?

Бармен наполнил стакан и поставил его прямо перед Булле. Мальчик схватил стакан, откинул голову, широко открыл рот, вылил туда содержимое и стукнул пустым стаканом по стойке.

– Повторить, – выпучив глаза, простонал он голосом, охрипшим от углекислоты, и показал на стакан.

Бармен наполнил стакан, и Булле тут же выплеснул содержимое в рот.

Мужчина в вязаной шапочке с надписью «Миллуолл» подошел к стойке и сел рядом с Булле.

– Ну ты даешь, незнакомец! – сказал он сиплым голосом.

Взгляды Булле и мужчины пересеклись в зеркале над полками с бутылками.

– Я по-другому не умею.

– Что ты тут делаешь? Непохоже, чтобы ты был нашенский.

Булле пожал плечами:

– Ходят слухи, что здесь можно встретить самого лучшего метателя дротиков на этом берегу Темзы.

– А если так оно и есть, то что?

Булле взял зубочистку и стал жевать ее.

– А то, что я самый лучший метатель дротиков на том берегу Темзы. Я пришел бросить ему вызов.

Мужчина хихикнул:

– Вот как, малышок. И насколько метко ты бросаешь?

Булле выплюнул зубочистку в пустой стакан.

– Хочешь посоревноваться?

– Нет, не очень, малышок, – сказал мужчина и снял шапку. – Чарли Хруст не отнимает мелкие деньги у младенцев.

Булле внимательно посмотрел на бритую голову. На сросшиеся брови. На татуировку с буквой «Ч» на лбу.

– Попробую угадать. Тебя зовут Чарли Хруст.

– Может быть.

– А что, если я скажу, что у меня в кармане пятидесятифунтовая бумажка с портретом королевы?

Они продолжали смотреть друг на друга. Не изменив направление взгляда ни на один миллиметр, Булле выловил из стакана, стоящего на стойке, арахисовый орех, подбросил его, молниеносно откинул голову и зевнул так сильно, что раздался треск челюстей. Арахисовый орех достиг верхней точки полета и перешел в падение. Взгляд выпученных глаз Булле стал перемещаться вслед за падающим орехом. Все остальные люди в баре следили за орехом, который падал… падал… падал… пока не оказался на самом кончике курносого носа Булле и не отскочил от него.

– Ха! – воскликнул Булле и выпрямился. – Видели? Прямое попадание каждый раз! – Он с триумфом показал на кончик носа.

По бару пролетел шепот изумления.

Чарли Хруст громко засмеялся:

– Покажи свои деньги, козявка.

Булле вынул из кармана большую новенькую купюру и хлопнул ею по стойке.

Чарли Хруст пожал плечами:

– И все-таки придется отнять деньги у младенца. Давай сыграем.

Булле и Чарли Хруст встали на расстоянии чуть более двух метров от мишени для дротиков (если очень точно, то на расстоянии двух метров тридцати шести сантиметров и восьми целых шести десятых миллиметра, как предписывают – сам понимаешь – правила метания дротиков). Собравшиеся вокруг посетители бара наблюдали, как Чарли, прищурив глаз, прицелился дротиком, зажатым между указательным и большим пальцем, и метнул его.

ХЛОП!

Зрители восторженно завопили. Дротик воткнулся в сектор с надписью «двадцать».

Булле занял место для метания.

– Ты собираешься метать в ПЕРЧАТКЕ? – засмеялся Чарли.

Булле не ответил. Нашел красную точку в центре мишени. Откинул руку назад. И метнул.

ХЛОП!

Дротик подрагивал в центре, ближе к центру не бывает.

– Ха-ха! – крикнул Булле. – Иди и ешь грязь, Чарли Хруст! СЕРЕБРЯНЫЙ ПРИЗЕР по игре в дротики на этом берегу Темзы!

Чарли поднял брови:

– Ты что, не знаешь правил, козявка? Твое попадание дает тебе только пятьдесят очков, а мой дротик попал в ту часть сектора «двадцать», где число надо утроить, что дает мне шестьдесят очков.

– Как? Ах да. Конечно, я это знаю. Я… э-э… всего лишь хотел дать тебе фору, чтобы всем было интереснее.

– Спасибо тебе, – сказал Чарли, встал на место для метания и бросил.

ХЛОП! Сектор «двадцать», число надо утроить.

Булле наклонился к одному из зрителей, в кепке, но без передних зубов, и прошептал:

– Чур, никто не подслушивает. Какое самое большое количество очков можно тут получить?

– Двадцать, умноженное на три, – сказал беззубый.

– Ну конечно.

Булле прицелился. Бросил. ХЛОП! Дротик встал рядом со вторым дротиком Чарли Хруста.

– Трижды двадцать! – с восторгом закричали зрители.

Не успели затихнуть крики, как Чарли тоже метнул, и дротик вонзился так близко от его первых двух, что все три некоторое время дрожали.

– Трижды двадцать!

Чарли поднял руки над головой и поблагодарил публику.

Булле подошел и прицелился.

– Можешь не метать, – сказал беззубый. – У тебя все равно не получится заработать столько очков, сколько…

Но Булле все-таки бросил. Дротик попал в сектор «двадцать», на этот раз совсем близко от других, и один из дротиков свалился на пол.

Публика заволновалась.

– Да-да, – сказал Булле, вынул из кармана купюру и протянул ее Чарли.

Тот уставился на него, покраснев как рак.

– Издеваешься надо мной, козявка? – прошипел он.

– Что? – Булле непонимающе взглянул на Чарли, который, казалось, был готов задушить его прямо при всех.

– Ты же выиграл! – прошептал беззубый в ухо Булле. – Это его дротик упал на пол. Значит, он потерял все деньги. Ты что, на самом деле не знаешь правил?

– Послушай, Чарли, – сказал Булле. – Я хотел всего-навсего попросить тебя разменять мою купюру. Чтобы я мог угостить тебя выпивкой.

Чарли Хруст наклонил голову:

– Здесь какое-то жульничество. Парень не знаком с правилами и все равно бросает дротики, как чемпион мира. Нет, лучше чемпиона мира. При помощи перчатки! Он шулер! – Чарли схватил Булле за волосы и поднял его перед собой на вытянутой руке. – Что ты за птица? Откуда ты знаешь, что я тут бываю? Может быть, ты…

Его прервал голос, донесшийся из-за стола в самом дальнем углу бара:

– Эге, да это же Торден-Шерл! Всемирно известный грабитель банков, объявленный в розыск!

Все в баре обернулись. За столом сидел высокий худой мужчина с бородой. На голове у него было что-то подозрительно напоминающее парик, а на носу – что-то еще более подозрительно напоминающее очки для плавания. Рядом с ним сидела девочка с огромным носом, явно приклеенным. Вдобавок ко всему у нее под носом были маленькие, но густые пушистые усы, а такие усы не каждый день увидишь у маленьких девочек.

– Эй, вы там, замолчите! – крикнул Булле. – Не говорите, кто я.

– А вот это-то мы как раз и сделаем! – закричала девочка. – Мы тебя РАЗОБЛАЧИМ!

– Э-э… – сказал Булле. – Э-э… – Он наклонился к беззубому: – Чур, никто не подслушивает. Как мне им ответить?

– Чего-чего? – спросил беззубый.

Худой человек поднялся из-за стола.

– Вижу, что ты… э-э… не знаешь, что тебе делать, Торден-Шерл. Но я-то зна-аю, я позвоню в Скотленд-Ярд, оттуда приедут и арестуют тебя. Обязательно позвоню. Если только кто-нибудь не остановит меня ударом или пинком. По-настоящему сильным ударом. Но кто тут способен на такое?

– Я знаю, что надо делать! – прошептал Булле.

Он прорвался через людскую массу, запрыгнул на стол, за которым сидели двое, поднял ногу и ударил каблуком по столу.

Новый шелест прошел по бару с длинным названием, когда стол с грохотом развалился пополам. И еще раз, когда после второго удара каблуком появилось четыре части. Потом восемь. Потом шестнадцать. Потом… ну как ты думаешь, сколько?

После этого Булле принялся пинать обломки стола, и те очень быстро превратились в кучу дров у стойки бара. Тогда он повернулся в сторону шотландца и девочки с бородой, которые, дрожа, прижимались к стене, и погрозил указательным пальцем:

– Вы раздумали звонить в полицию, потому что хотите себе добра, не так ли?

– Да-да, Торден-Шерл, – пропищала девочка таким жалобным голосом, что сразу стало видно: она притворяется. – Ты – жуткий бандит, и мы так тебя испугались, что чуть не описались, а поскольку мы хотим себе добра, то… то… – Девочка несколько раз подула в свою бороду, как будто никак не могла вспомнить остальное, но потом продолжила: – То мы исчезнем и никуда не будем звонить.

– Хорошо! – сказал Булле. – И по той причине, что у меня сегодня хорошее настроение, я разрешаю вам уйти и не сброшу с вас ваши шапки. Вон отсюда!