Падающий цветок (СИ) - Форс Элен

- Мальчики, это Ахмед и Амир?

- Ну да, Эмиры.

Алекс приводит меня в оранжерею, запуская внутрь и закрывая за мной дверь. Я не понимающе оглядываюсь. Здесь никого нет кроме нас. Не похоже на место проведения урока.

Алекс закрывает за мной дверь и загадочно улыбается, спуская очки, после чего спускает сумку и достаёт из нее бутылку вина.

- Повеселимся? – девушка заходится громким смехом, напоминает безумную. Из сумки также быстро достаётся нарезка сыра и прошутто. Не сумка – озоновая дыра. – Мне пришлось хорошо постараться, чтобы все это своровать на кухне!

- Прости, я не буду пить. – мне почему-то становится страшно и неуютно. Нехорошее предчувствие охватывает меня, выталкивая из комнаты прочь. Списываю все на страх, не хочется злить Аль-Мактума. Бодаться с ним бесполезно. Тем более на его территории. Страшно подумать, что он может со мной сделать в своей стране.

- Ну и зря. Без винишка жизнь в этих стенах отвратительна. – Алекс быстро открывает бутылку и плюхается на деревянную скамейку, вытягивая ноги.

- Ты не боишься разозлить Амира? – не понимаю логики Алекс, чего она добивается своим разнузданным поведением.

- Я была бы рада вызвать в нем хоть какие-нибудь чувства, пусть даже и гнев. Ты должна радоваться, если Ахмед еще способен на тебя злиться, скоро все это сменится покровительственным безразличием. И все. Будешь сидеть в своем комнате сутками, ожидая эти уроки, как своё единственное развлечение.

Если не уже. После ужина Ахмед сильно изменился, стал не то, чтобы холодным, отстранённым: очень много курил и о чем-то думал, не замечая меня рядом со мной. Видимо, все его мысли уже были заняты Джанной и предстоящей с ней свадьбой.

Выхватила бутылку из рук Алекс, поднимаю ее и делаю жадные глотки. Немного анестезии не помешает.

+++

Мы умудряемся напиться в дрова с одной бутылки. Превращаемся в двух пьяных куриц, хихикающих под пальмой в горшке над пустыми фразами. Нам срывает крыши напрочь.

Никогда не была такой пьяной. Голова становится воздушной, в ней не держатся мысли, в нее будто вместо мозгов поместили сахарную вату. Я словно под наркотой.

Солнечные очки Алекс плавно перекочёвывают от неё ко мне. Девушка мне напоминает Лизу, такая же оторва без башни, мне не хватает легкости. Хочется сделать глубокий вдох, совершить безрассудный поступок. Хочется быть собой. Обычной девчонкой, которая совершает глупости. Хочется кричать.

А мне словно обрезали крылья. Посадили на цепь.

Под действием алкоголя чувствую это особо остро. Несправедливость порождает смуту в моей душе.

- Расскажи, как ты сюда попала.

Алекс ложится на пол, разглядывая потолок, несмотря на степень своего опьянения, она становится достаточно грустной. Чувствуется, что ей тут не по душе, хочется вырваться из этого дворца.

- Одиннадцать месяцев назад я была в Париже на показе мод, дебютировала в короткометражном фильме о современной любви. Хороший получился фильм, со смыслом. Сделали его в черно-белом цвете, чтобы было более проникновенно… Если коротко, то этот фильм был моей мечтой, с детства хотела стать актрисой, ходила на курсы актерского мастерства в Бостоне, я сама родом оттуда. Там и встретила молодого, талантливого режиссера Пьетро из Франции. Он пообещал мне роль в своем фильме, первую роль. Все было хорошо, мы отсняли картину. Я уже видела себя знаменитой, пока не состоялась премьера… Рецензия на фильм оказалась провальной, а моё актерское мастерство оценили вообще – как цитирую «игра бесталанной Алекс Кармайкл оказалась выше всех похвал, так загавнить фильм нужно уметь». – девушка рассмеялась, отгоняя прошлое, бередя свои старые раны. – Я так расстроилась, у меня не было денег даже на билет в Бостон. Мой гонорар зависел от проката фильма, а он был провальным… Жизнь меня выебала и выбросила на окраину. И тут же протянула руку помощи. На презентации меня заметил особый гость - Амир Аль-Мактум, я тогда не знала еще что он Эмир. Красивый мужчина, уверенный в себе, при полном параде. Этот черт умеет произвести впечатление. Все закрутилось, завертелось, и он предложил контракт. За два года в его гареме он заплатит мне миллион долларов и купит студию в Лос-Анжелесе… тогда мне казалось это хорошей идеей, но потом все оказалось не так круто. Он меня не предупреждал, что помимо меня у него таких наложниц батальон. Секс будет раз в квартал, потому что Эмир любит разнообразие…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чем больше Алекс говорила, тем сильнее я примеряла на себе ее судьбу, и мне становилось все грустнее. На душе становилось гадко. Перспективы были так себе. Надежда на большую и светлую любовь угасала с каждой минутой.

- Итак, целую жизнь. – шепчу я, садясь на пол. Перед глазами проносятся картины: Ахмед и Джанна у алтаря, вот у них появляются дети, вот они встречают в старости закаты. А я? – Он будет с любимой невестой, а я так, на выходные раз в год…

- Да ладно, потерпишь год, два и будешь свободна. – усмехается Алекс. – потом найдёшь себе какого-нибудь ковбоя.

- Смешно… У тебя есть еще? – трясу перед ним бутылкой, облизывая пересохшие губы, только алкоголь заставляет меня прогнать все эти картины. Не знаю, что это было за вино у Алекс, но оно притупило все чувства, ввело в состояние эйфории.

Меня так раскачивало, что я не могла сидеть, меня штормило, отключало прямо так.

Яркий свет режет глаза, царапая роговицу. Язык прилип к пересохшему небу.

Продираю глаза, чтобы понять где я.

Не сразу узнаю свою новую комнату. Я в своей кроватке в трусиках и футболке. На коленке красуется свежий синяк. Потираю ногу, пытаясь вспомнить, что вчера произошло. Ничего не помню. Просто чёрный квадрат вместо воспоминаний о вчерашнем дне. Помню Алекс в оранжерее с бутылкой вина, а дальше все как в тумане.

Стыд то какой. Никогда так не напивалась.

У кровати на тумбочке стоит стакан с водой и аспирин, рядом клочок бумаги, на котором ровным почерком по-русски написано: «Надеюсь тебе утром также хорошо, как и вчера».

Закрываю глаза, потирая виски и все же выпивая спасительную воду.

Записка может принадлежать только Ахмеду, и только Бог знает, чем вчера закончились наши посиделки с Алекс.

+++

Состояние настолько отвратительное, что я доползаю до ванной и сажусь на холодный кафель, пытаясь прийти в себя. Голова кружится с такой силой, будто меня крутили в центрифуге. Меня тошнит, а во рту сохраняется отвратительный привкус кислоты.

Что же это была за бутылка вина?

Заставляю себя подняться на ноги и встать под холодную воду, пытаясь привести себя в порядок. Струйки воды облизывают моё тело, возвращая ему чувствительность и постепенно отгоняя судороги.

- Господи, я больше никогда не буду пить. – стон срывается с моих губ, прижимаюсь лбом к холодной стене, ища успокоения. – Что же это такое.

Через какое-то время я прихожу в себя, возвращается возможность двигаться и отступает тошнота. Память так и не проясняется. Я быстро сушу волосы и одеваюсь. Хочу найти Алекс и спросить у нее, что вчера было.

Вылетаю из комнаты и отправляюсь на поиски комнаты девушки. Чем дальше я захожу в гарем, тем неуютнее мне становится. Стремное предчувствие охватило все моё тело, неприятно зудя в глубине душе. Раньше я никогда не напивалась до такого состояния и не теряла память.

Поймав за руку женщину, работающую во дворце на ужасном арабском я спросила:

- Подскажите, пожалуйста, где комната Алекс? – надеюсь, что мой ломаный язык был все же ей понятен, потому что она выпучила на меня глаза и не собиралась никак помочь. Поняв, что мне не стоит ждать от нее ответа, я отпустила руку. – Да, что же это такое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В гареме стоит гробовая тишина. Только мои кеды скрипят.

Я недавно в этой половине дворца, но все равно слишком тихо для жилой части. Женщин тут немного. Где они все? Почему молчат?

- Что ты тут делаешь? – на меня налетает Абда, возникшая из ниоткуда. Сегодня она не выглядит собранной, волосы растрепались, лицо взволнованное. Она больно впивается своими пальцами в мои руки, оставляя на них синяки.