Леве (ЛП) - Александра Айви

Она вся напряглась, прищурив глаза. Она готова была взорваться.

— Глупа?

Он упустил опасную нотку в ее голосе. Глава клана может и хитрый, смертельно опасный хищник, который с помощью грубой силы правит большей частью Франции, но он по-прежнему просто мужчина.

Бестолковый.

— Валла, чистокровные горгульи, не только одни из самых опасных демонов, которые ходят по земле, но еще они безжалостны, аморальны и рады убивать невинных.

— Я не полная идиотка, Элайджа, — сказала она, специально произнося слова медленно. — Я знаю, что горгульи опасны.

Он сжал челюсти, как будто борясь с желанием схватить ее и перекинуть через плечо, и затащить в свое логово для защиты.

Предсказуемо.

Он будет счастлив только когда запрет ее где-нибудь, чтобы больше не беспокоиться.

— Тогда зачем подвергаешь себя риску?

— Я увидела существо, попавшее в беду, поэтому я сделала то, что, по моему мнению, было необходимо. — Она встретила его горящий взор, не дрогнув. — Кроме того, я не подвергалась опасности. Я выпустила несколько стрел из кустов.

— Думаешь, куст защитил бы тебя от горгулий?

Она убрала прочь его руку, досадуя, что даже когда была в ярости на этого вампира, она все еще жаждала его прикосновения.

— Разговор окончен.

— Валла…

— Нет. — Она ткнула пальцем в его до неприличия красивое лицо. — Я не ребенок, чтобы мне указывали, что я могу или не могу делать.

Холод остался, но в нем больше не ощущалось гнева.

Вместо этого куда более опасная эмоция завихрилась в воздухе, пока он, не отрываясь, изучал ее лицо, заставляя ее сердце, казалось, выпрыгивать из груди.

— Поверь мне, я никогда не принимал тебя за ребенка.

Она открыла, было, рот, чтобы перечислить несметное количество раз, когда он пытался нянчиться с нею, но слова так и остались невысказанными, когда он решительно обхватил ладонью ее лицо и поцеловал ее.

Или же если быть точнее, он поглотил ее.

Она схватилась за его предплечья, когда его язык проскользнул меж ее губ, сплетаясь с ее собственным, в то же время он перемещал ее, пока она спиной не уперлась в стойку…

У него был вкус неприрученной мужской силы и роскошной чувственности. И это вкус моментально стал ее пагубным пристрастием.

Стон вырвался из ее груди, когда его все увеличивающийся от возбуждения орган уперся в низ ее живота, его клыки вытянулись на всю длину.

Тепло разливалось из средоточия ее женственности, окутывая все ее тело негой.

Вот… дерьмо, она просто таяла в его руках.

И она никогда еще не испытывала ничего более поразительного.

Прервав поцелуй, Элайджа скользнул губами по ее полыхающей щеке, а затем вниз по шее, отыскивая чувствительную точку пониже ключицы.

Ее словно пронзило молнией, ее кровь зажглась огнем желания такой силы, какой она даже в мечтах не считала возможной.

В юности она считала страсть — милой, головокружительной эмоцией.

Она, конечно, довольно часто ощущала ее среди мужчин-нимф, которые славились своей красотой. Затем она была похищена работорговцами, и желание стало темным, уродливым и ужасающим.

Чем-то, чего всеми силами следовало избегать. Но сейчас…

Сейчас этот вампир открыл ей физическую потребность настолько захватывающую и всепоглощающую, и интенсивную, что она дрожала от силы пульсирующих в ней чувств.

— Элайджа, — всхлипнула она.

— Хмм.

— Что ты делаешь?

Он усмехнулся, его руки скользнули вниз по ее спине, ныряя под ее футболку, чтобы терзать напряженные мышцы ее живота.

— Доказываю, что рассматриваю тебя не как дитя.

— Но…

Она позабыла, как говорить, когда его руки переместились выше, обхватывая ее обнаженную грудь. У нимф никогда не было надобности носить бюстгальтеры.

— Ох.

Он прижался губами прямо к ее уху.

— Тебе это нравится?

Нравится?

У нее прервалось дыхание, когда его пальцы стали дразнить ее соски, превратив их в твердые шишечки. Пальцы на ее ногах подогнулись, а ее ногти впились в дорогущий шелк его рубашки.

О, Боже. Это было не что иное как рай.

— Я не могу думать, — выдохнула она.

— Bon. — Он провел губами по ее горлу и очертил ими линию ее челюсти. — Просто чувствуй, mon ange.

В этом-то и была проблема. Она чувствовала слишком много всего.

Изысканное касание его пальцев к своей чувствительной груди. Соблазнительно прижатую к низу ее животу его эрекцию. Шелковистое прикосновение его языка к своим губам.

Это было ошеломляюще.

Она задрожала.

— Это безумие.

— Великолепнейшее безумие, — пробормотал он, процеловывая себе путь к той стороне ее лица, которую она всегда оставляла в тени.

Она тут же вынырнула из окутывающего ее чувственного тумана, резкая паника заставила ее упереться руками в его грудь.

— Не нужно.

Элайджа замер, казалось, застигнутый врасплох ее реакцией. Затем он медленно поднял голову.

— Валла, взгляни на меня, — нежно приказал он.

— Я не могу.

— Ты доверяешь мне?

Глупый вопрос. Они оба знали, что он единственный во всем мире, кому она доверяет. И все же она знала, что ее ответ имеет большое значение.

— Да.

— Тогда посмотри на меня, — убеждал он.

Понадобилось много минут, чтобы собрать все свое мужество. Затем, с разочарованным вздохом, она откинула назад голову, чтобы встретить его реакцию с мрачным выражением.

— Счастлив?

Он опустил руки, слегка поглаживая ее шею. Это был жест утешения от вампира.

— Скажи мне, что ты видишь.

— Напрашиваешься на комплименты? — попыталась поддразнить она.

— Я хочу, чтобы ты заглянула мне в глаза.

— Зачем?

— Потому что я хочу, чтобы ты увидела то, что вижу я.

Она обнаружила, что вглядывается в темные, бархатистые глубины его глаз. Не потому, что он повелел. Она больше не принимала приказов ни от кого. Особенно от высокомерного, сексуального, чрезмерно притягательного вампира.

А потому что ей действительно нужно было знать, что он видел, когда смотрел на нее. Жалкую жертву, нуждающуюся в его постоянной заботе? Нимфу со шрамом, которую он жалел? Или Валлу. Женщину, которую он желал?

— Что ты видишь? — прошептала она.

— Сильного, красивого борца, — сказал он, его голос был низким и гипнотическим. Не вампирским контролирующим разум гипнотическим. Просто глубоко убеждающим. — Женщину, которая могла бы легко сломаться, но вместо этого сражалась, чтобы вернуть свою жизнь.

Он замолчал, его пристальный взгляд намеренно изучал белесые шрамы.

— Я восхищаюсь тобой больше, чем ты когда-нибудь могла себе представить.