Гонец - Ануар Алимжанов

Грохот копыт прокатился по зеленому полю. Сотня лавиной устремилась за Кетиком. Кенже старался перегнать других сарбазов и скакать рядом с Кетиком. Сеит не отставал от него. На краю поля, там, где начинался крутой спуск в ущелье, всадники налетели друг на друга, не успев придержать начавших горячиться коней. Но это длилось лишь мгновение. Конь Кетика ступил на узкую тропинку и упруго заскользил вниз. Стремена звенели, ударяясь о выступы скал, кони храпели, силясь удержаться на ногах. Спуск был крут. Сарбазы один за другим устремлялись вниз под прикрытием скал, зарослей дикой арчи, боярышника и яблонь. Ветки то и дело норовили ударить по лицу.

Кенже не ощущал ударов веток. Пристроив Акбаса вслед за конем Кетика, затаив дыхание, весь напружиненный, он ждал встречи с джунгарами. Его взгляд был устремлен вперед. С нетерпением он ждал, что вот — за этим, или нет, за тем выступом скалы, что громоздится еще ниже, он вплотную столкнется с всадниками из головной охраны джунгар.

Когда они проезжали возле старых яблонь с зелеными плодами на ветках, где на тропе не было камней и земля была покрыта травой, Кенже вспомнил свой сон, вспомнил Санию. Сердце застучало еще сильней. В этот миг ему нестерпимо захотелось, чтобы Сания была рядом, чтобы она увидела, как он стремится навстречу ненавистным джунгарам, увидела бы его первый бой… Где она сейчас? Что с ней?

— Где? — крикнул Кетик.

Кенже вздрогнул от неожиданности, увидев на гребне скалы рослого, потемневшего от загара, от горного ветра человека в малахае, с длинной дубиной в руках. Лицо его было искалечено шрамом на правой щеке.

— Они уходят из ущелья в степь! Верните их! Мы готовы! — человек неистово расхохотался. Эхо понеслось от скалы к скале.

Сотня скатилась в ущелье.

— Ишь как примостились. Словно орлы! — Сеит смотрел вверх.

Подняв голову, Кенже увидел, что над отвесными скалами, поднявшись во весь рост, стоят люди. Все они, как и человек со шрамом, сжимали в руках крепкие длинные палки.

— Мы пригласим их сюда! — Кетик сделал знак рукой тем, кто стоял на вершинах. Люди исчезли. Пришпорив коня, на ходу вынимая стрелы из колчана, Кетик во весь опор помчался вперед. Кенже не отставал, он старался быть впереди других жигитов. Конь Сеита немного отстал.

Выйдя из ущелья, дорога круто свернула вправо. Земля успела просохнуть, и комья глины, вылетая из-под копыт, рассыпались в пыль. Промчавшись версты полторы, жигиты Кетика чуть не врезались в ряды джунгар, которые, повернув коней назад, удивленно смотрели на них. Джунгары были ошеломлены, они не могли понять, кто скачет за ними — гонцы мынбаши? Подкрепление? Но зачем? Разве здесь есть враги, разве кто-нибудь смеет напасть на них средь бела дня?

Поскакав почти вплотную, казахи осадили коней. Тонко засвистели стрелы. Несколько джунгар с криком схватились за лица, за животы. Двое вылетели из седел. Еще раз просвистели стрелы, и жигиты с гиканьем помчались назад. Отстал лишь Сеит. Он возился со своим мултуком, бил отточенным куском железа о кремень, высекая искры. Наконец фитиль загорелся. И когда опомнившиеся джунгары кинулись к нему, грохнул выстрел и снес, как показалось Сеиту, самого главного из них. На какое-то мгновение все джунгары замешкались возле своего главаря, а старик помчался за жигитами.

Кенже и еще несколько всадников придержали коней, дождались Сеита и под свист стрел, грохот копыт, крики опомнившегося врага ворвались в ущелье.

Ущелье извивалось, облегчая отступление, жигиты Кетика мчались к восточному выходу, ведя за собой джунгар, и только тогда, когда услышали предупреждающие крики людей, засевших за скалами, круто повернули коней вверх — вправо и влево, и, укрывшись от стрел, исчезли за гребнями скал. Джунгары, уверенные в том, что гонят дерзких безумцев прямо в руки своих владык, осадили коней, не зная, что делать дальше, за кем гнаться. Их ошеломили эти странные лохматые люди на скалах.

Джунгары, все двести, уже были в ущелье. Скучившись, оглядываясь по сторонам на грозно нависшие скалы, они наконец поняли, что попали в ловушку. Их главарь был уже мертв. Укрытый халатом, его труп висел поперек седла одного из всадников. Кто-то тревожно закричал, и все рванулись к восточному выходу, чтобы предупредить своих об опасности. Но не успели передние проскакать и ста саженей, как раздался грохот, сразу заглушивший топот копыт и крики.

Словно качнулась земля. Огромные камни, разрушая все, что попадалось на пути, полетели вниз, наглухо закрывая выход из ущелья, ломая ноги и хребты коням, снося одуревших от страха всадников с седел. Джунгары в ужасе повернули назад и снова оказались под градом камней. Кони вставали на дыбы, их предсмертное ржание оглашало ущелье.

Все смешалось. Среди джунгар не оказалось человека, который мог бы одним окриком собрать всех воедино и разумно направить их силу. Каждый старался в одиночку вырваться из этого ада, но попадал под удары палиц, на пики мстителей. А тех, кому все же удавалось, оставив коней, отбросив щит, вскарабкаться на скалы или укрыться на извилистых горных тропах, настигал брошенный камень или стрела, пущенная из лука меткой рукой.

Не успел замереть поток камней, как жигиты Кетика вместе с теми, кто заготовил завалы, скатились вниз, кто на коне, кто пешим и, не давая врагу опомниться, пошли врукопашную.

Кенже, который с самого начала боя подчинился общей воле, накалу и стремительному азарту, слышал только голос Кетика. Неожиданно он оказался рядом с человеком в малахае и с огромной дубиной. Мелькнула и исчезла мысль о том, что он, этот человек, стоял на вершине скалы и кричал им, когда они гнались за джунгарами, чтобы заманить их в ущелье.

— Берегись, сынок! Не зевай! — Человек отбил острие вражеской пики, направленной на Кенже, и вторым ударом свалил с коня того, кто мгновение назад мог пронзить грудь Кенже.

В этом каменном хаосе пешим легче было сражаться, чем конным. Акбас не слушался поводьев. Не в силах найти ровной опоры под ногами, он рванулся в сторону и грудью ударился о круп чужого скакуна. Кенже увидел спину джунгара. Короткая шея, широкие плечи. Согнув голову, весь напружинившись, джунгар в упор целился из лука в кого-то из жигитов. С неистовым криком, скорее от страха, чем от воинственности, Кенже изо всех сил ударил джунгара семсером наискось по спине и шее и, не удержавшись, слетел с седла. Отбросив щит, он, как зверь, прыгнул на только что сбитого джунгара и вцепился ему в горло. Сквозь пальцы засочилась кровь. Кенже вскочил как ужаленный. Опомнившись, он стоял над мертвым врагом, удивленно смотрел, как его друзья оттесняли к каменной стене оставшихся. Он не знал, что делать дальше. Ему хотелось кричать и плакать, звать на помощь отца. Он не знал, как избавиться от этой крови на руках, чувствовал запах пота убитого им врага. Он не мог больше смотреть на него. С трудом вырвался из навалов камней и побрел, сам не зная куда.

— Вот он, твой Акбас. Держи! — Кенже поднял голову и увидел Сеита.

— Ой, ой, ой, проклятье! Убили моего гнедого, — стонал Сеит — Сколько сена, сколько дров он перевез за свою жизнь! Сколько раз выручал! А я не смог уберечь его. Ну да ладно. Мне тоже скоро на тот свет. Вот доработаю свое… — Сеит, бросив поводья Акбаса, начал высекать искры из кремня, чтоб поджечь фитиль своего мултука. — Сейчас, сейчас… Видишь, вон неверный, будто паук, карабкается в гору? Я сниму его…

Грохнул выстрел, Акбас поднялся на дыбы, натянул поводья. Кенже еле удержался на ногах. Он зло крикнул на коня, вытер руки о потник и, ведя Акбаса за собой, осторожно пошел меж камней, обходя мертвые тела джунгар. Подобрал свой щит и семсер, поправил седло, сбитое набок, покрепче натянул подпругу и сел на коня.

Ему хотелось скорее найти воду, вымыть руки и лицо, немного попить. Но он не успел добраться до ручья, протекавшего по дну ущелья.

— С первой победой, братья! — Охрипший голос Кетика подхлестнул его. Он повернул Акбаса вправо, туда, откуда раздался голос Кетика. Но, заметив, как один из его друзей соскочил с коня и припал к ручью, не выдержал и сам бросился к воде. Сделав несколько глотков, он начал мыть руки. Рядом с шумом всасывал воду его конь, а выше по течению ополаскивали лицо и торопливо утоляли жажду другие жигиты. И тут же взбирались на своих скакунов, а те, у кого их не было, те, кто готовил каменные завалы, ловили вражеских коней, оставшихся без хозяев.

Кенже не знал, сколько длился бой — час, полчаса? Но он почувствовал, что солнце уже высоко. Взбираясь на Акбаса, он в третий раз увидел человека со шрамом на правой щеке, — тот по-хозяйски осматривал захваченного коня. У него уже не было дубины. За могучими плечами висел колчан. В руках он держал лук и щит, на поясе болталась сабля, а рядом в землю была воткнута пика — все это оружие только что принадлежало кому-то из джунгар. Под ногами у него лежали шлем и кольчуга. Видимо, он бросил их потому, что они были малы для него.