Песнь праха - Джон Мини

— Да… — Донал взял папку и открыл её. — Нужно посмотреть обстановку… дорогу от аэропорта. И все такое.

— Она собирается остановиться в «Экземпларе». — Левисон протянул руку и перевернул две страницы. — Вот, видишь. Снимает огромный номер. Денег не жалеет.

— Черт!

— Да. Тебе придется организовать постоянное, но ненавязчивое наблюдение. Нужно будет поселить ребят в номере напротив. А также в номерах по обе стороны от её номера. И этажом ниже. Это три отдельных комнаты. И этажом выше — такой же громадный номер, как и у неё.

— О великий Танатос!

— Когда я разговаривал по телефону с Глазастой, — Левисон скорчил гримасу, — она произнесла любимую фразу комиссара Вильнара.

— Скажи им, чтобы не сходили с ума из-за сверхурочной.

— Именно.

— Счета по нашему делу явно зашкалят. Вначале съезжу в отель, посмотрю — возможно, мне удастся уговорить их дать нам большую скидку, чем обычно.

— Попробуй лучше убедить их, что не мы, а они должны будут заплатить нам за то, что мы избавим их от страшного скандала, — заметил Левисон. — Не говоря уже о финансовых потерях.

— Зависит от того, с какой стороны посмотреть, — возразил Донал, взгромоздив ноги на стол. — Возможно, людям, напротив, захочется остановиться в том самом месте, где была убита знаменитая дива.

— Священный Аид, Донал. Только не говори этого при посторонних.

— Ну конечно… Могу невзначай кому-нибудь подать блестящую идею. Или, наоборот, темную.

Донал решил не пользоваться лифтом Герти и прошел по темному коридору к более холодному подъемнику, где стальная обшивка обросла инеем, и дух, заключенный в шахте, выполнял свои обязанности в полном молчании.

Времени было мало, но Донал сегодня не тренировался. А если один раз пропустишь тренировку, то потом все легче становится находить оправдания, чтобы от неё для отказаться. И не успеешь оглянуться, как станешь чем-то вроде размякшего бюрократа комиссара Вильнара, чей опыт работы в полиции складывался из давних воспоминаний и чтения бесконечных докладных записок и отчетов.

Войдя в темную шахту, Донал сразу же прыгнул. Поток ледяного воздуха вздымал вверх его пальто, но он не обращал внимания. Примерно этажей через тридцать его движение замедлилось. К тому моменту, когда он достиг минус тринадцатого этажа, скорость была уже совсем ничтожной.

Донал вышел в холодную полутемную комнату.

Он извлек свой «магнус» из кобуры, щелчком открыл магазин, чтобы проверить, насколько он полон пулями с серебряным крестом, снова захлопнул его и положил в кобуру. Затем Донал сделал глубокий вдох, наполнив легкие холодным воздухом, и бесшумно выдохнул.

Перед ним была окованная железом дверь. Донал толкнул её и вошел. Напротив находился пустой прилавок.

— Это Риордан. Ты здесь, Брайан?

— Конечно, лейтенант. — Из-за прилавка поднялся лысый мужичок с синеватым цветом кожи и внушительным брюшком. — Чем могу быть полезен сегодня?

— Мне нужна, — Донал бросил быстрый взгляд на часы, ему было необходимо управиться со всем как можно скорее, — коробка с пятьюдесятью боевыми патронами. Как обычно.

— Само собой, лейтенант. — Брайан просунул руку под прилавок и вытащил оттуда трехдюймовую картонную коробку, набитую патронами. — Будете расписываться?

— Да, конечно. — Донал пододвинул к себе пюпитр с бумагой. Большими буквами он написал: «ЛЕЙТ. Д. РИОРДАН» и поставил подпись. — Шесть мишеней, пожалуйста.

В коридоре у него за спиной раздался вой.

— Что там такое?

— Небольшое соревнование по стрельбе. — Брайан выдвинул из стены за спиной плоские ящики. — Ребята из семьдесят третьего против наших. Вы ведь не подумывали о том, чтобы делать незаконные ставки, лейтенант?

— Мне бы такое никогда не пришло в голову. Но, если — чисто гипотетически — кто-то делал бы ставки, сколько бы он поставил на победу наших ребят?

— Шансы примерно равны. Не будь у семьдесят третьего в прошлом году столько проблем с бандитами, у наших было бы втрое больше шансов. Ну а теперь у парней из семьдесят третьего за плечами хороший опыт тренировок на улицах. Не хотите поучаствовать?

Донал отрицательно покачал головой.

— Как-нибудь в другой раз.

— Ну что ж, вы в проигрыше, босс. — Брайан вытащил из ящиков несколько листов. — Ладно, вот у нас здесь есть несколько замечательных картинок. На одной упырь с человеком-пленником, а на другой человек с упырем-пленником. А ещё на одной…

— Беру вот те две.

— Хорошо. И ещё одно… — Брайан положил на прилавок несколько листов бумаги в два фута на четыре. — Я слышал, кое-кто рисует известные фигуры на больших листах бумаги. К примеру, разных начальников, таких, как Финросс, О'Коннел. Может быть, даже комис…

Донал протянул руку и положил её Брайану на плечо. Он продолжал дружелюбно улыбаться, стискивая ему плечо и впиваясь пальцами в тело.

— Брайан, а ты знаешь, почему мы больше не стреляем по круглым мишеням?

— Гм… Нет, босс. Послушайте…

— Потому что после тренировок вот на таких картинках нам бывает легче убивать реальных людей. Или реальных… ну, ты понял. Это называют выработкой оперативного рефлекса, который помогает копам быть копами и при том чаще оставаться в живых. Потому что мы не теряем самообладание на улице, когда становится по-настоящему горячо.

— Ну да, конечно. Мне больно, лейтенант…

— Поэтому мы никогда ничем подобным не шутим и конкретных людей на мишенях не рисуем. Ведь так? — Донал отпустил Брайана. — Ведь так, Брайан?

— Да, конечно, лейтенант. Конечно, да. Ради священного Аида. У Меня никогда и в мыслях…

— Превосходно. Й завтра, когда придет инспекция, здесь у вас все будет тип-топ. И если до меня дойдут слухи… Но они до меня не дойдут, ведь так?

— Не дойдут, сэр.

— Ну, вот и замечательно. — Донал взял с прилавка четыре листа бумаги. — Мне нужно ещё четыре мишени.

В полном молчании Брайан извлек из ящика ещё две стандартные мишени и положил на прилавок.

— Большое спасибо, Брайан.

У Донала ушло пятнадцать минут на то, чтобы отстрелять все те шестьдесят пять патронов — пятнадцать уже были у него в магазине, а ещё пятьдесят он взял у Брайана. Довольно долго, но потолочные тросы, переносившие мишени на разное расстояние в подземном тире, работали очень медленно.

…Какое-то море серебристого цвета, нежные волны бьют о розовый берег, а над годовой летают прозрачные птицы…

Донал был правшой, но с доминантным левым глазом. Из-за чего ему, прицеливаясь, приходилось наклонять голову к правому плечу. Со стороны это выглядело немного странно — когда он ещё был начинающим копом, товарищи прозвали его «Косоглазый Риордан» — но благодаря такой позе стрелял он более уверенно и метко.