Царица Тамара - Кнут Гамсун

Дети кричат и бегут ко второй двери. Мама!

Первый солдат. Он уж не дышит.

Второй солдат. Как же ему дышать, если в него всадили десять копий.

Первый солдат. Мы хорошо напали. Кто-нибудь ранен?

Голос. Многие. Посмотри!

Отходят в глубину, у многих копья в крови.

Царица и Фатима входят поспешно, солдаты отдают честь копьями.

Царица. Что я слышу! Вы тут убиваете людей!

Первый солдат подходит и падает на колени. Нам приказал князь Георгий.

Царица подходит, смотрит, вскрикивает. Да это хан!

Фатима тоже вскрикивает. Хан!

Царица. Откуда он? Господи Иисусе!

Первый солдат. Мы не знаем, откуда он пришел. Мы видели, как он вошел, и пошли за ним.

Царица. Куда же он шел?.. Фатима, это хан!

Фатима, пораженная. Я вижу.

Царица. Может быть, он еще дышит? Попробуйте принести его в чувство.

Первый солдат. Он уж не дышит. В него всадили десять копий.

Царица. Что вы наделали, солдаты? Что вы наделали?

Первый солдат. Нам приказал князь Георгий.

Царица. Идите, идите! Пойдите к князю Георгию и скажите ему, что хан убит.

Солдаты уходят.

Царица. Не того я хотела, когда вчера я ему обещала жизнь. Как ты думаешь, зачем он вернулся?

Фатима опускает покрывало, молчит.

Царица. Не на мне эта вина… Ты молчишь, Фатима?

Фатима. Да, молчу.

Царица. У него открыты глаза, я их закрою.

Фатима живо. Дай я! Закрывает глаза хану.

Царица. Я уберу всю его темницу цветами и велю пока отнести его туда. Так можно? О, какое несчастие, Фатима!

Фатима. Ты больше горевала, когда хан бежал, чем теперь, когда он умер. Отчего это?

Царица. Молчи. Я горюю об его смерти.

Фатима. Прости мне, но нет ли в тебе при этом и немного радости?

Царица. Немного радости?

Фатима. Потому что, может быть, хан вернулся из-за тебя, так как ты связала его.

Царица. Да, — а почему он вернулся? Может быть, из-за меня. Уж верно не из-за тебя.

Фатима. Да, в тысячу раз скорей из-за меня! Хан был правоверный! И ты не могла увлечь его своей лаской.

Царица живо. Ты не можешь этого знать, Фатима. Не из-за тебя он вернулся. Ведь ты же не любила его.

Фатима. Что ты говоришь?

Царица. Нет! Ты его не любила! Я тоже не любила его, но ты не чувствовала его великого одиночества и его красоты, а я чувствовала. Он увлек меня немного.

Фатима невольно. Ты не настолько нечестива, чтобы в самом деле так думать.

Царица. Что думать? Он заставил на минуту радостно забиться мое сердце, в первый раз после долгих лет, и опять я почувствовала себя молодой. Слушай, что я нынче ночью сделала из-за него. Я молилась Аллаху, чтобы он победил моего собственного Бога! Я поносила твоего пророка за то, что он не всегда был милостив к нему и что допустил ему стать пленником. Сегодня я нарядилась богато и великолепно, чтобы свидеться с ним, и хотела не одевать покрывала.

Фатима. Нет, ты бы все-таки одела покрывало.

Царица. Нет, и вчера я сняла покрывало, он видел меня с незакрытым лицом и сказал: „Как прекрасна царица Грузии“! Вот тут мы стояли, когда он говорил это. И еще он сказал, что я звезды низвергла на него. Да благословит его Бог за эти добрые слова. Ни на кого не низвергала я звезд — на него только! А что он тебе говорил? Он стыдился тебя, ибо ты была неверна твоей царице и склоняла его на побег. И он вернулся оттого, что я не была неверна. Он увидел, что моя вера лучше твоей!

Фатима пламенно. Не лучше она! Хан был правоверный. Ты не победила его твоими словами и всеми твоими уловками.

Царица. Откуда ты знаешь? Разве он это говорил?

Фатима. Да.

Царица. Ты его верно не поняла. Ведь ты его не любила и не могла понять его слова.

Фатима. Я любила его!

Царица. Ты?

Фатима. Да, если хочешь знать. Там в келье он хотел целовать мои ноги.

Царица. Нет, нет, этого не было.

Фатима. И при побеге он хотел меня взять с собой. „Идем, беги со мной“, говорил он.

Царица. Он не говорил этого!

Фатима. Хан был правоверный. Он послал мне сказать, чтобы я пришла и освободила его из христианской неволи. И я пошла к нему, потому что любила его. Тебе больно, царица, что не к тебе, а ко мне послал он.

Царица, ломая руки. Да не посылал он к тебе, говорю я! Не стану я украшать цветами его темницу, я оставлю его валяться тут на земле, неверного.

Фатима. И мог ли он послать к тебе, к тебе, замужней царице христианской страны? Нет. Из-за меня вернулся он, чтобы бежать со мной.

Царица. Несчастный! Еще вчера он говорил, что я имею власть над ним! Неверный! Все вы неверные, магометане! И ваш пророк был неверный.

Фатима. Говори, что хочешь. Но говорить так о пророке ты не смеешь!

Царица. Твой пророк — он напал на караван в священный месяц! Да я бы его повесила, если бы он жил теперь.

Фатима. Да поразит Аллах язык твой за эти слова, да сгниет язык твой!

Царица. Я сброшу в погреб тело хана, пусть оно там валяется.

Фатима. Придут товинцы и заберут тело хана.

Царица. Заберут? И ты думаешь, что я им его отдам?

Фатима невольно, просительным тоном. Да, царица, ты это сделаешь! Они за него много дадут.

Царица. Я его не продам. Я велю вырыть могилу и велю закопать тело. Закопать вниз головой. И велю долго читать над ним христианские молитвы.

Фатима, сжимая руки. Берегись, царица Тамара! Хан был убит в твоем доме, а в Товине есть кровавая месть!

Князь Георгий и священник входят из глубины сцены, за ними солдаты. Фатима опускает покрывало.

Царица. Кровавая месть? Князь Георгий, вот эта женщина смеет грозить мне! Что мне с ней сделать?

Князь Георгий. У тебя в замке есть двое турок — я ведь и раньше это говорил.

Царица, указывая на вторую дверь. Ступай!

Фатима уходит. Священник оглядывает все кругом, пока не замечает тела.

Царица. Хан убит.

Князь Георгий. Солдаты уже сказали мне.

Священник. Вот он лежит с разинутым ртом. У него открыт рот.

Царица. Верно он опять хотел сказать какую-нибудь ложь… Снесите тело в погреб и положите его там в гроб, а у гроба поставьте стражу.

Князь Георгий. Зачем это?

Царица. Затем, что я не хочу отдавать тело товинцам. Это воля царицы.

Солдаты уносят тело.

Царица. Царица была слишком милостива.

Князь Георгий. Все время я тебе это говорил!

Царица. Мне грозят в собственном моем доме. Я бы посмотрела, что бы сделал калиф. Даже игумен противоречит мне.

Священник. Игумен? Разве игумен?..

Царица. Молчи. Игумен больше уж не игумен, а простой монах.

Священник, всплескивая руками. Простой монах!

Царица. Как идет война с ханом Карским, князь Георгий?

Князь Георгий. Нынче ночью я отправляюсь в лагерь.

Царица. Это будет не слишком уже рано.

Князь Георгий. Но и не слишком поздно!

Царица. И пусть будет немного пленных и много трупов… Что ты на меня глядишь? Ты слышал, что я сказала?

Князь Георгий. Да, слышал.

Царица. Я была глупа и слепа с моей кротостью. Там есть двое заключенных.

Князь Георгий. Да, двое грузин.

Царица. Повесить их!

Князь Георгий. Повесить? Ведь ты подарила им жизнь!

Царица. Повесить их!.. Дай им ночь и день, чтобы они приготовились.

Слышен барабанный бой.

Царица. Я слышу барабан. Кто идет?

Священник спешит в глубину комнаты и выглядывает.

Князь Георгий. Если ты не выдашь тела хана, товинцы станут мстить, Фатима права.

Царица. Фатима никогда не бывает права. Я достаточно сильна, чтобы уничтожить Товин.

Священник возвращается. Это люди из стана царицы! Идет опять в глубину.

Царица. С барабанами. Значит, Тарас сражался и победил.

Князь Георгий. Тарас не сражался. Я ему этого не приказывал.

Царица. Значит, он действовал без приказа. А ты, который всегда был во главе, пришел слишком поздно! Идем ко второму входу. Мецеду, позови писцов.