Путь в ничто - Ф. Ришар-Бессьер

Позже я узнал, что после нашего отлета это место превратили в музей, и все последующие поколения относились к нему с уважением и содержали в порядке.

Так, на руках, нас и внесли в сооружение, напоминавшее металлическую полусферу и обставленное с таким комфортом, который нас совершенно поразил. Сам я не мог бы сказать, для каких целей служил тот или иной из окружавших нас незнакомых предметов.

Земляне за прошедшие пятьдесят веков внешне совсем не изменились, за исключением, разумеется, одежды. Естественно, мужчины так и не отказались от брюк, а женщины, соответственно, от юбок. Но эта одежда была, скорее, практична, чем элегантна, и смахивала отчасти на ту, что в наши времена носили ковбои и помощники кочегаров. С одной лишь разницей: она была сшита из ткани, не поддающейся на разрыв, и создавала неведомые нам удобства.

Например, чуть позже мы узнали, что в ней можно было поддерживать температурный режим по своему желанию.

Узнав это, Маргарет сразу же шепнула мне на ухо, что, на ее взгляд, эра шубок и кашне безвозвратно миновала, как, прочем, и шерстяных носков.

Но больше всего нас поразил язык, на котором изъяснялись эти славные парни.

Деламар, Брент и Глория втроем знали, мне думается, не менее двух десятков языков, но и они встали в тупик перед той тарабарщиной, что раздавалась вокруг.

Вскоре на воздушном транспорте необычного для нас вида примчалась официальная делегация из десяти шишек.

Они сразу же бросились к нам, и мы наконец-то с облегчением услышали, как один из них говорит по-французски.

Но, боже мой, до чего же исковерканным он оказался… Ну точь-в-точь, как если бы в двадцатом веке вдруг воскрес Франсуа Вийон и начал бы декламировать свои замечательные стихи. Уверен, у него при общении возникли бы те же трудности, что испытывали мы, разговаривая со своими далекими потомками.

Конечно, нам сразу же объяснили, в чем тут дело.

Выяснилось, что уже примерно в течение двух тысяч лет Земля являла собой единое государство, и для облегчения индивидуальных контактов создали новый язык, в обязательном порядке преподававшийся во всех школах мира.

Так называемые древние языки остались как бы в порядке сохранения традиций, как диалекты в наше время.

Однако основные древние языки по-прежнему изучались в высших учебных заведениях, как когда-то древнегреческий и латынь.

Видимо, удержались и некоторые другие традиции, так как нас пригласили на угощение с вином в честь столь знаменательного события, как наш прилет. Это, что и говорить, пришлось мне очень по душе: всегда неплохо поговорить с людьми, знающими толк в напитках.

Нас пригласили занять места в специально присланном летательном аппарате, заверив, что беспокоиться о темподжете не стоит, потому что его будут тщательнейшим образом охранять.

И уже через несколько секунд мы оказались над Парижем. Но мы не узнали его. Внизу проплывали строения странных и смелых с архитектурной точки зрения форм, прямые, как стрела, просторные улицы. На воздушных и наземных трассах царило веселое оживление.

Единственное, что мы сразу же узнали, — это Сена, она по-прежнему грациозно и гармонично извивалась в пределах города.

Мы, в общем-то, были в несколько подавленном настроении и не могли вот так, с ходу, выразить обуревавшие нас чувства. Один из наших сопровождающих, служивший своеобразным гидом, показал на большую площадь с руинами посередине.

— В ваше время здесь стояла арка, которую вы называли Триумфальной.

Да. Приложив немало стараний, мы все же худо-бедно поняли, где находимся, хотя, признаюсь честно, далось нам это очень нелегко.

— А где же Эйфелева башня? — поинтересовалась Глория. — Что с ней сталось?

Наш гид нахмурил брови и, повернувшись к коллеге, обменялся с ним несколькими непонятными для нас фразами. Потом, заулыбавшись, ответил:

— Вы наверняка говорите о металлической конструкции, долгое время служившей предметом любопытства для иностранных туристов. О, она давно уже исчезла…

Он протянул руку в другом направлении.

— А это здание вы, несомненно, узнаете.

Деламар, не скрывая охватившего его волнения, воскликнул:

— Да это же Лувр!.. Потрясающе… Как вам удалось сохранить его в столь блестящем состоянии?

— Нам не чужд культ прошлого, и некоторые из исторических монументов тщательно оберегались из поколения в поколение. Это касается не только Лувра, но и Пантеона, и многих других памятников.

Глава 6

В течение последующих двух суток шли нескончаемые банкеты в нашу честь, и мы выслушали немало хвалебных речей о себе. Лично я усиленно налег на гастрономические прелести эпохи, высоко их оценив, но профессор предпочитал длиннющие беседы о технике будущего с ответственными лицами из исследовательского центра французского сектора и с другими специалистами мирового уровня.

Арчи и Глория также не теряли времени даром и собрали за эти два дня обширную информацию о жизни землян в семитысячном году.

Ришар-Бессьер собирал материал своими, только ему присущими методами, этот чертяка имел ту еще хватку. Я был уверен, что все мы окажемся на страницах его будущего романа, причем он опишет нас с такими деталями, о которых мы и сами не подозреваем.

Что касается отца Салливана, то он предпочел занять позицию настороженной сдержанности, узнав о значительных переменах в сфере религии. Его покоробило то обстоятельство, что все земные концессии после ряда бурных фаз также испытали на себя влияние прогресса. Ясное дело, отдельные секты различного направления продолжали существовать, но неоспоримо господствовала новая религия, опиравшаяся, как и раньше, на богопочитание и синтезировавшая особенности самых различных течений в отправлении культа.

Не стоит, видимо, уточнять, что такому мистику, как он, было очень трудно смириться с реальностью подобной эволюции, которую он рассматривал не в качестве реформы, а как самое настоящее святотатство. Но, как говорится, против фактов не попрешь.

Ну а Паоло, тот как-то ухитрился все время оставаться в тени. Сдается, что он попросту шлялся по всяким забегаловкам, где можно было выпить и закусить, но поймать его с поличным мне никак не удавалось. Как бы то ни было, он никоим образом нас не стеснял, что было само по себе уже неплохо.

Но при всем этом у меня были определенные обязательства перед шефом, к которому я, несмотря на его вонючие сигары, был по-своему привязан. Короче, мне также требовалась информация, и я собрал достаточно много интересных сведений, расспрашивая своих более компетентных товарищей.

Меня особенно поразило то, что произошло за истекшее время в области астрономии. Выяснилось, что с двадцать третьего века земляне приступили к успешной колонизации планет Солнечной системы, в частности, Меркурия, Венеры и Марса, которые по своему положению представляли несомненный интерес в плане использования их в самых различных целях.

Другие планеты, за орбитой Марса, были сочтены недостойными такого внимания из-за царивших на их поверхности исключительно низких температур.

На Марсе земляне столкнулись не с полнокровной цивилизацией, а лишь со следами когда-то существовавшего там человечества. В результате планета так и осталась для землян на втором плане, поскольку на ней не было обнаружено нужных ресурсов. Без слов понятно, что еще до их нашествия проблема исчерпания таковых была решена.

Зато на Венере и Меркурии все оказалось в первозданном виде, что и послужило толчком к их планомерному освоению. Сначала там обустроили посты, затем — базы и, наконец, понастроили многочисленные предприятия, снабжавшие Землю самыми различными минералами и прочими природными богатствами. Вот так, к нашему удивлению, и подтвердились предвидения профессора Деламара на этот счет.

Действительно, Земля довольно быстро выгребла все свои запасы металлов, а в условиях механизированной цивилизации потребность в них не ослабевала. Вот и отправился человек в миры иные доставать сырье. Иными словами, началась эпоха космической колонизации.

На Меркурии, само собой разумеется, жизни не обнаружили, а добыча металлов оказалась делом крайне трудным.

Ведь известна особенность его орбиты: он всегда повернут к Солнцу одной стороной (как Луна по отношению к Земле). Так что с одного бока его яростно поджаривает Солнце, а с другого — нещадно леденит космос. Следовательно, работы могут производиться только в узкой сумеречной полосе, проходящей через полюса.

На Венере же ситуация оказалась просто идеальной.

Землянам не оставалось ничего иного, как заявиться туда и спокойно приступить к разграблению нужных им природных богатств. И этот процесс продолжался уже достаточно долго. В этой связи Маргарет, молчавшая все последнее время, что никак не отвечало ее облику, выразилась так: