Ранний старт 2 - Сергей Чернов

— Почему? Говорит, — слегка кривится Вероника. — Только, когда Кирюши рядом нет. Говорит, что при нём нельзя, будто бы языки начнёт путать… врёт, наверное.

— Не врёт, — вступает в разговор симпатичная шатёнка. — Где-то я слышала, что так и надо язык учить. Повезло тебе с пасынком, Ника.

Всякое выражение стирается с лица мачехи. Не знает она, как реагировать на похвалу в сторону ненавистного Витюшки.

Мне не надо при этом присутствовать, чтобы знать, о чём говорят гости с родителями. Нетрудно представить. Сегодня суббота и мачеха решила справлять свой день рождения именно в этот день. А что, удобно! Мы приходим из школы и с корабля на бал, празднично обедаем уже с гостями. Пусть малость позже, но бутерброды с икрой под жареную курятину хорошо идут. И газировки, по которой фанатеет Кир, хоть залейся.

И когда гости, одарив именинницу подарками, врезали по второй рюмке, в дело вступили мы с Киром. Не зря же я его дрючил три вечера.

— От нас тоже подарок! — Объявляет Кирюха, влезая на стул и привлекая всеобщее внимание. Мачеха настораживается. Объявляет брат, потому как я в его присутствии частично немой.

Четверостишие, которое выпаливает братан, почти не ошибаясь, производит на гостей ударное впечатление. Оно же на французском.

— Посвящается маме! — И после залп а-ля Пари:

Nous avons pu tous deux, fatigués du voyage,

Nous asseoir un instant sur le bord du chemin —

Et sentir sur nos fronts flotter le même ombrage,

Et porter nos regards vers l’horizon lointain.

И сразу перевод по моей команде: «Анкор, ан рюсс!».

— Тютчев! — Объявляет Кир и декламирует. На этот раз без ошибок. По-русски же…

Устали мы в пути, и оба на мгновенье

Присели отдохнуть, и ощутить смогли,

Как прикоснулись к нам одни и те же тени,

И тот же горизонт мы видели вдали

Брательник мой получает свою долю славы, восхищения и восторгов. Маменька и её подружки бросаются его тискать, мужчины, громко комментируя, тут же сочиняют тост. Всеобщее веселье получает дополнительный толчок. То, как я встаю и раскланиваюсь во все стороны, никто не замечает. Но главный-то кто на этом празднике жизни? Правильно, я. Кто научил Кира языку, кто заставил выучить стихотворение? Так что я — продюсер, режиссёр и прочая, прочая. Но главная слава всегда достаётся исполнителям, такова се ля ви, ничего тут не поделаешь.

— Это ты что ли придумал? — Наконец-то папахен первым догадывается, откуда ветер дует. Слегка насмешливо кривлюсь, — ну, а кто ещё-то, — и пожимаю плечами.

— Mais oui…

— Да! Он! — Переводит уже по привычке Кир.

Отдохнуть нам не удаётся, даже спрятавшись в своей комнате. Шумно. Когда не участвуешь в застолье, оно сильно раздражает какафонией звуков, стуков, запахов. Немного повалявшись, уходим на улицу. А так как стараюсь быть предусмотрительным, заранее планирую, что домой не вернёмся, заночуем у Зины. О чём и предупреждаю отца. Тот отмахивается, типа его этим не запугаешь.

Знаю, что взрослым тоже надо оторваться, поэтому и веду себя с такой деликатностью. Дети часто осложняют жизнь родителям. При неправильном воспитании тем даже уединиться проблемно. А ведь надо! С друзьями и подругами покутить тоже хочется, а дети мешают. Многочасовой разгульный шум сильно бьёт по детской психике. И подарок мачехе организовал не ради неё, а для создания праздника для всех. И ей и отцу дал огромный повод для гордости, что подняло настроение до седьмого неба.

Гостям тоже интересно и вызывает восторг, если они не страдают тяжёлой формой завистливости. Хорошая тема для обсуждений и разговоров. Не всё же о карбюраторах мужчинам и о косметике женщинам разговаривать. И запомнится опять же.

— Что, Обормотина? — Глажу пса по голове, которую тот возложил мне колени, и загривку. — Неужто устал бегать? Неутомимый ты наш…

— Кирюшка кого угодно до смерти загоняет, — замечает Катя.

Мне приходит в голову мысль, а почему это только мачеха должна радоваться? И спустя минуту Кир декламирует стишок и моим друзьям. Тоже с переводом. Они и так понимают, но не настолько складно. Когда Кир убегает, продолжаю стих, там ведь ещё два четверостишия, а у Кира не настолько развита память, чтобы всё запомнить. По-русски продолжаю:

— Но времени поток бежит неумолимо.

Соединив на миг, нас разлучает он.

И скорбен человек, и силою незримой

Он в бесконечное пространство погружен.

— И вот теперь, мой друг, томит меня тревога:

От тех минут вдвоем какой остался след?

Обрывок мысли, взгляд… Увы, совсем немного!

И было ли все то, чего уж больше нет?

— Красиво… — выражает общее мнение Катюша. Димон пренебрежительно хмыкает, у него со стихами сложные отношения. Вот если садисткие частушки, тогда да, тут же впадает в буйную радость.

Мы сидим на лавках вокруг железного столика. Набегались. Когда-то уговорили наших отцов забацать место для посиделок. Иногда они и сами тут посиживают. Пришлось отгонять бомжей и гопоту, которые было приладились тут портвейном баловаться, что с помощью Обормота не составило труда. Плюс к Обормоту есть фактор рогаток. Короче, территория нашего двора суверенна и независима.

— Ну, что, Зин, идём домой? — Предупредил её уже, что мы с Киром заваливаемся к ней на ночь.

Зина дёргает Обормота за ошейник, и мы расходимся.

— Димон, про уроки не забудь, — вижу, что друг морщится, поэтому добавляю, — без фанатизма, просто в учебники и тетрадки загляни. Под настроение. Сделать-то их завтра можно.

Там и работы-то на грош. Обычно мы всё делаем в тот же день, в который задали. А накануне заглядываем и вспоминаем. Так что у нас только те предметы, которые сегодня были, остальное уже сделано.

Дома Зина без проблем берётся за учебники. Сама. Я могу только устными заняться и дать бумагу Киру порисовать. Жалко планшет дома, щас бы порылся в сети. А у Зины нет. Тогда просто подумаю.

Почитал надысь про Горбачёва. Есть что обдумать. Самое главное и непонятное, перец рвался к власти, другие на вершину не забираются. Карьеру делал долго и упорно. Почему так легко её отдал конкуренту? Кое-какие мысли появляются. Сведу-ка я их в систему, валяясь на диване удобно это делать.

Карьеристы — подкласс отряда паразитов. Горбачёв, несомненно, таков. Что делает паразит в организме хозяина? Знамо, паразитирует, жирует и благоденствует. Живёт — не тужит, пока жив хозяин. Но иногда паразит рубит