Новый Айвенго. Рапира спасает - Владилен Елеонский

С этими словами Лобанов сделал молниеносный и в то же время весьма коварный выпад. Угадать направление его клинка было непросто, но я угадал.

Толстое и широкое бревно позволяло маневрировать. Я сместил тело вбок и вперёд. Остриё клинка Лобанова мощно скользнуло по кевларовой ткани, но не смогло уколоть.

В следующий миг мой клинок шёл остриём точно в забрало. Такой точный и прямой удар был способен оглушить бычка, но Лобанов успел убрать голову.

Публика взревела так, словно мой удар не прошёл мимо, а попал Лобанову точно в лоб. Тем не менее, Лобанову удалось уйти. Как? Что сказать, – мастер!

Всё же я был уверен, что ничего его сегодня не спасёт. Он поспешно, чтобы успеть, замахнулся ребром клинка, целя в шлем сбоку. Я ступил назад, словно подставляясь под удар.

Лобанов вложил в него всю силу, как видно, решив, что я проиграл. Он был уверен, что я растерялся, и меня осталось всего лишь добить.

В самый последний миг я сместил тело. Клинок просвистел мимо. Ухода моего тела Лобанов никак не ожидал. Он не удержал равновесие и сорвался вниз.

Публика испуганно ахнула. Раскинув в стороны руки, словно они были крыльями, Лобанов спланировал с семиметровой высоты. Раздался глухой стук. Воцарилась мёртвая тишина.

Служащие стадиона подскочили к Лобанову, он неподвижно распластался на резиновом ковре. Его быстро погрузили на носилки и утащили в медицинскую палатку, на её защитного цвета пологе был вышит огромный красный крест в белом круге.

Стадион бешено забурлил, словно котёл с кипящей водой. К трибуне губернатора подскочил толстенький брюнет в белом халате и что-то шепнул Кторову на ухо. Губернатор с лучистой улыбкой поднёс к губам микрофон.

– Слава нашим монтажникам, на совесть поработали. КрайСтройТресту выпишем губернаторскую премию. Резиновое покрытие нас сегодня выручило, думаю, что выручит ещё. Медики только что сообщили, – здоровью Игоря Лобанова ничего не угрожает. Завтра он продолжит борьбу в массовой схватке, а сегодня нам остаётся объявить победителя, присвоить ему титул Весёлого рыцаря и попросить удачливого парня выбрать самую красивую девушку турнира, нашу Весёлую принцессу. Слово нашему уважаемому главному арбитру и распорядителю турнира Григорию Фирсову.

Фирсов, поджарый глазастый как ястреб, странно вытягивая губы в трубочку к микрофону, объявил имя победителя от имени жюри.

– Валентин Смехов – наш Весёлый Рыцарь! Ура…

Стадион взревел бешеным динозавром.

– Ура!

– У Игоря Лобанова почётное второе место, оно даёт ему право выступить командором одной из команд в завтрашней схватке. Соответственно командором команды его противников будет Валентин Смехов.

Стадион возликовал. Все сразу поняли, что в организации соревнований имел место сговор, однако мою победу вряд ли можно было инсценировать.

Люди Кторова дрались так яростно и жёстко, что многие зрители, особенно девушки, начали всерьёз опасаться за мою жизнь, но несмотря на злобное и жестокое сопротивление, победил я, а не бандиты Кторова. Вот почему толпа радостно приветствовал меня с трибун, а Басов и Фомин бросали в мою сторону косые недобрые взгляды.

Кторов не выказывал ни малейшего недовольства. Он, смакуя, продолжал пить «Боржоми».

Фирсов подал мне увесистую золотую корону, выполненную в виде лепестков жасмина.

– Наденешь её на голову Алисы. Она сидит на главной трибуне неподалёку от Кторова!

Кивнув чисто из вежливости, я для вида проехал несколько кругов на кабриолете, якобы выбирая из девушек самую достойную.

На главной трибуне неподалёку от Кторова, в самом деле, сидела видная колоритная глазастая и кудрявая, как чёрный пудель, брюнетка. Её жирная тушь на ресницах и густая бордовая помада на губах были совершенно лишними.

Без всякого грима ресницы Алисы напоминали щёточки, а губы были настолько впечатляющими, что, казалось, если вытянуть их в трубочку, то можно пить кока-колу из бокала, совершенно не наклоняя голову. Очень удобно, но не красиво!

На самом деле, я, конечно, с самого начала знал, кто сегодня самая достойная. Жёсткий приказ Фирсова пришлось проигнорировать.

Пошли вы куда подальше, ребята! Сегодня я сделаю приятное той, которую люблю, той, которая своими душевными качествами и истинной, а не намалёванной красотой заслуживает золотую корону.

Вдруг где-то с краю, у самого выхода с трибун, я увидел Лялю. Она скромно сидела на краю скамьи рядом с дедом, который сжимал в руках массивный костыль, как видно, боль в ноге всё ещё досаждала ему.

Я увидел лицо Ляли и дрогнул. Водитель кабриолета почувствовал моё настроение и притормозил.

Что же я увидел в её лице? Не могу объяснить чётко и ясно. В нём таилось нечто труднообъяснимое. Чем привлекает нежный плеск волн? Почему влечёт Луна, сияя сквозь вуаль ночной пелены? Разве можно объяснить обаяние полёта ласточки?

– Брось, Весёлый рыцарь, цыганская бродяжка тебе не подходит!

Насмешливый пьяный мужской голос с трибун привёл меня в чувство и кабриолет двинулся дальше. Я заметил краем глаза, как Ляля изменилась в лице, она словно вдруг погасла. Дядя Миша тепло обнял внучку за плечи и погладил её по голове.

В конце концов, я остановил кабриолет напротив трибуны, где сидела моя избранница. Не снимая шлем, чтобы оставаться неузнанным, я подошёл к Елене и надел ей на голову корону.

После этого новоиспечённой Весёлой принцессе пришлось перейти на трибуну Кторова, взять в руки микрофон, кратко подвести итоги и объявить программу завтрашнего дня.

– Перефразируя слова Белинского, хочу обратить внимание уважаемой публики, – в заключение сказала Елена, – наш Весёлый рыцарь доказал нам сегодня, что и один в поле воин, если он… Валентин Смехов!

Глава пятая. Второй день

Не надо никакой награды,

Мы сами, брат, теперь не рады,

Какой в него вселился зверь,

И кто пред ним закроет дверь?

Не знаю, на что рассчитывали участники, может быть, схватка в толпе показалась им более лёгкой, мол, здесь не надо особых навыков фехтования, только успевай, маши рапирой, как дубиной, направо и налево, но на следующий день зарегистрировалось гораздо больше желающих участвовать. Как видно, они не в полной мере представляли, что их ждёт.

Монтажники убрали огромное бревно и заменили его квадратным помостом размером сорок на сорок метров. Помост не имел никакого ограждения.

Любому участнику массовой стычки грозило падение с семиметровой высоты, – на этот раз никакой предохранительной сетки не было. Кторов решил разнообразить условия и усилить остроту, воспользовавшись тем, что, как выяснилось вчера, резиновое покрытие довольно упруго и, кажется, надёжно уберегает от серьёзных травм.

Когда участники увидели помост на высоте, их количество мгновенно сократилось на треть. Когда же Фирсов выдал всем участникам плащи, некоторые, наверное, посчитали, что с плащами драться будет легче, вернулись, и количество участников увеличилось на одну десятую.

После всех приливов и отливов, суеты, глупых вопросов, ржания и язвительных комментариев, я, наконец, смог сформировать свою команду. Под моим началом оказалось срок пять человек.

К Лобанову пристало пятьдесят шесть участников. Фирсов вывел лишних с арены, заверив, что они будут заменять тех, кто, проиграв, выйдет из боя.

По правилам, которые объявил Фирсов, упавший на помост или сорвавшийся с помоста вниз считается выбывшим. Затем он пригласил участников.

Подъехал красный пожарный КАМАЗ и выдвинул лестницу вверх. Участники, один за другим, стали карабкаться по лестнице на помост.

Мы были в красных плащах, а наши противники нацепили на плечи синие плащи, лишь Фомин, Басов и Лобанов имели особое одеяние. Лобанов, – как командор, а Фомин и Басов, – как ветераны фехтования и помощники губернатора по делам спорта.

Грузный огромный Фомин кутался, как будто ему было холодно, в шикарный длинный бежевый плащ, изящный стройный Басов щеголял в короткой золотистой накидке, а хмурый, как туча, Лобанов нацепил на плечи белую материю, похожую на плащ крестоносца, на самом её видном месте красовался огромный алый крест, похожий на крест Ордена тамплиеров.

В рядах моих бойцов, в основном молодых людей, выделялся солидный огромный плечистый дядька. Хотя я не видел его лицо, оно, как у всех, было скрыто глухим шлемом и забралом, я мгновенно шестым чувством уловил не только возраст, но родную душу фехтовальщика. Интуитивно я почувствовал в нём мастера и втайне стал возлагать на него надежды.

Поверх синего плаща великан зачем-то нацепил пиратский флаг с черепом и скрещенными костями, белевшими на чёрном полотнище. Флаг плотно облегал шею странного бойца и ниспадал на плечи, однако синий плащ был виден из-под него.