Военная история русской Смуты начала XVII века - Олег Курбатов

Вскоре на подкрепление к Мстиславскому подошла свежая рать кн. В. И. Шуйского — «чины московские», стрельцы и 14 орудий. Объединенное войско направилось к Севску и в ночь на 21 января 1605 г. расположилось у укрепленного острога при деревне Добрыничи. На рассвете Дмитрий снова напал на превосходящие его силы царя Бориса. Царская армия, «которая была как завороженная и не трогалась, словно потеряв всякую чувствительность»[41], вначале почти не оказывала сопротивления его воинам, для отличия надевшим белые рубахи поверх доспехов. Воевода Сторожевого полка окольничий И. И. Годунов при виде лавины конницы «воскресшего» царевича «сидел на лошади, оцепенев от страха, и ничего не видел и не мог двинуться ни взад, ни вперед, так что его можно было одним пальцем столкнуть с лошади»[42]. Его полк бежал, а кавалеристы самозванца устремились к деревне на обоз. Однако здесь неожиданный залп орудий и нескольких тысяч укрывшихся за возами стрельцов в одночасье переломил ход битвы: атакующие смешались, поле заволокло дымом, и массы свежей царской конницы наконец перешли в наступление. Второй конный отряд самозванца, не вступая в бой, также обратился в бегство. Преследующие натолкнулись на пехоту запорожцев, бездарно брошенную «Дмитрием» в тылу со своими орудиями, изрубили до 500 человек и захватили 13 пушек. Казалось, это был полный разгром повстанцев.

Однако царская рать была предназначена для полевых боев и не имела средств для осады изменивших крепостей. Вместе с тем ее многочисленной коннице необходимо было огромное количество фуража и продовольствия. Этим был вызван отход от осажденного было Рыльска к Кромам и дальнейшее падение морального духа войска.

В этот момент Кромы обеспечивали для восставших единственный путь из Северской земли на Волхов и далее на Москву. Вначале их осадила подошедшая из-под Орла запасная рать боярина Ф. И. Шереметева, а в начале марта — и основные силы царя Бориса. Однако буквально накануне 3–4 — тысячный отряд донских казаков атамана Корелы под прикрытием «гуляй-города» из саней с сеном прорвался в крепость и усилил ее гарнизон. Под обгоревшими стенами этого малоизвестного города и решилась судьба династии Годуновых.

Разложение царского войска усиливалось день ото дня. И под Рыльском, и под Кромами обозы сторонников Дмитрия без препятствий проходили через его лагерь. Воевода М. Г. Салтыков, почти взявший Кромы штурмом, без видимых причин отвел войска на исходные позиции. Видно, «прелестные письма» самозванца уже заставили серьезно задуматься и царских воевод.

13 апреля скончался Борис Федорович Годунов. Царем был объявлен его 16-летний сын Федор. Произошли перемещения и в военном руководстве. Проявивших нерешительность князей Мстиславского и Шуйских отозвали в Москву, а фактическим главнокомандующим назначили П. Ф. Басманова, верного правящей династии. Обычные при таких перестановках местнические тяжбы оказались роковыми в этих условиях: Басманов, второй воевода Большого полка, был оскорблен тем, что оказался «ниже» кн. А. А. Телятевского (первого воеводы Сторожевого полка) и вступил в сговор со сторонниками «Дмитрия». Среди его приверженцев оказались и ряд служилых «городов» (Рязань, Тула, Кашира, Алексин), которых отговорил от присяги Федору рязанский дворянин Прокопий Ляпунов. 7 мая заговорщики связали воеводу И. И. Годунова и открыто объединились с воинами самозванца. Остальная часть рати в этой невероятной доселе ситуации обратилась в паническое бегство, бросив обозы и «наряд».

Одержав бескровную победу, Дмитрий триумфально двинулся из Путивля к Москве, почти не встречая сопротивления, и подошел к ней в конце мая. К этому времени его сторонники спровоцировали восстание в столице, уже давно ожидавшей «царевича», ворвались во дворец и умертвили еще не венчанного на царство Федора Борисовича и его мать. Холоп опальных бояр и чернец-расстрига Григорий Отрепьев въехал в Москву царевичем Дмитрием Иоанновичем.

Начиная с некоторых дореволюционных авторов в военно-историческую литературу вошло утверждение о зарождении под Добрыничами линейной тактики; в советской науке оно стало практически аксиомой — ведь это обеспечивало приоритет в данном вопросе над Западом чуть ли не на полвека!

С. Л. Марголин, плотно изучавший различные аспекты существования и деятельности стрелецкого войска, пожалуй, первым усомнился в данном тезисе: «Ведь линейная тактика определялась не только стремлением к максимальному использованию ружейного огня, но и особенностью состава воинских частей, необходимостью строгого присмотра за воином во время сражения; русское войско, не состоявшее из наемников, не нуждалось в таком наблюдении»[43]. С другой стороны, по сравнению с образом действий огнестрельной пехоты Восточной Европы (а другой пехоты здесь и не было) под Добрыничами не произошло ничего нового. Все та же пальба под прикрытием «гуляй-города», для которой стрельцам, несомненно, пришлось рассредоточиться вдоль возов. О построении в правильные батальоны и других элементах линейного строя источники не говорят, хотя бойцы могли расположиться в несколько шеренг — для достижения непрерывности стрельбы. Главное, что поразило западных очевидцев, — это внезапность и единовременность массированной пальбы, своего рода огневая засада (И. Масса говорит о том, что пехота залегла за возами)[44]. И Самозванец, и Мстиславский воздействовали прежде всего на боевой дух противника: первый побеждал своим именем, а второй противопоставил ему шок пищального залпа. Эти приемы были рассчитаны на свободных прирожденных воинов (как правило, конных), ответственных за свое поведение в битве; европейский солдат конца XVII в., равнодушный ко всему, кроме своевременного жалованья и палки капрала, в корне менял характер тактики, делая ее более рациональной и механической — о чем здесь еще не могло быть и речи.

2.2. Правление Лжедмитрия I («царя Дмитрия Иоанновича»)

(1605–1606)

1605 г., 30 июня — 1606 г., 17 мая — царь Дмитрий Иоаннович (Лжедмитрий I).

1606 г., март — подготовка похода на Азов; сбор походного войска под Москвой; провозглашение «царевича Петра Федоровича» терскими казаками; его поход на Царицын и далее вверх по Волге.

1606 г., апрель — начало похода вниз по Волге воевод боярина Ф. И. Шереметева (в Астрахань) и И. М. Салтыкова (в Терской городок).

1606 г., 17 мая — свержение и убийство Лжедмитрия I в результате заговора в Москве.

Политика нового царя, как внешняя, так и внутренняя, не позволяет считать Дмитрия Иоанновича марионеткой в руках иезуитов или польского правительства. Он не начал войну против Швеции, вопреки опасениям последней, и ничем не помог воевавшим в Прибалтике войскам Сигизмунда[45] — ведь и от короля самозванец в свое время не получил обещанной поддержки. Не собирался он выполнять и статьи тайных соглашений о передаче кому-либо русских городов и областей.

Зато новый царь, именовавший себя отныне «великим государем цесарем» или «императором и великим князем всея Руси», попытался всерьез и на равных вступить в коалицию христианских государств, воевавших в это время с Османской империей (Австрией, Речью Посполитой, Венецией и др.). Началась широкомасштабная подготовка похода всей русской рати в Дикое поле и далее на Азов или Перекоп; в Елец стали свозиться запасы поместного ополчения, плавные и переправочные средства, осадная артиллерия; там же был назначен главный пункт сбора ратных людей[46].

Были проведены первые в XVII столетии «верстания» служилых людей «по отечеству» — наделение окладами «новиков», пересмотр установленных окладов и выплата жалованья. Указ от 1 февраля 1606 г. освобождал от возврата прежним владельцам крестьян, бежавших от них в предшествующие голодные годы. Он явно был выгоден в первую очередь «украинным» помещикам, решительно под державшим Самозванца.

Не позднее апреля 1606 г. начался первый (и последний) поход войск царя Дмитрия Иоанновича: на Астрахань и в Терской городок вниз по Волге двинулась «низовая рать» боярина Ф. И. Шереметева и стольника И. М. Салтыкова[47]. Основной их задачей, по словам очевидца — поляка Немоевского, был поход «против крымского царя»: присоединив к себе мощный корпус из астраханских стрельцов и вассальных татар, боярин должен был, по всей видимости, двигаться оттуда к Азову степью и Доном[48]. Кроме того, необходимо было укрепить оборону дальней русской окраины после катастрофы под Тарками.

Навстречу царскому войску вверх по Волге, в то же время двинулась казачья рать нового самозванца — мнимого «Петра Федоровича» (Лжепетра). Терской казак, в недавнем прошлом — холоп и «гулящий человек» Илейка Коровин («Муромец») был объявлен сыном царя Федора Иоанновича, спасшимся от Годунова, по постановлению «круга» вольных терских казаков весной 1606 г., когда они решали вопрос: идти ли им по приказу «Дмитрия Ивановича» на Куру против турок или поискать царского жалованья на Москве. Терцы были так обижены на «лихих бояр», которые не прислали им обычного жалованья для похода, что хотели даже уйти на службу к персидскому шаху, но предпочли выбрать у себя самозванца, чтобы под предлогом его сопровождения к царю беспрепятственно миновать поволжские крепости и добиться своего на Москве[49]. Лишь по настойчивой мольбе терского воеводы они оставили для обороны от горцев половину войска, а остальные (400 человек) двинулись в поход на Русь.