Поющие револьверы - Макс Брэнд

— Хорошие сочные фиги, — заявил он. — За пять лет впервые вижу, чтобы это дерево уродилось. Оно, наверное, благодарит вас за воду!

Он подошел к веранде.

— Меня зовут Чарли Ди, — сказал он. — Я с ранчо Ди. Хозяин — мой отец. Посмотрите за холмы. Видите верх крыши большого амбара? Нет, ее сейчас не видно.

— Я видел ее днем, — сказал Райннон.

— А как вас зовут?

— Джон Гвинн.

— Привет, Джон Гвинн. Рад с вами познакомиться. Могу я присесть? Спасибо. Мы очень хотели поглядеть на вас. Мы, конечно, видели, как вы потрудились над этим местом. Раньше оно принадлежало моему отцу. Раньше почти вся земля здесь была его!

Он показался пустым юнцом. Его присутствие заставляло Райннона чувствовать себя старше, чем он чувствовал себя во время тяжкого труда.

— Курите? — спросил Райннон.

— Спасибо, не откажусь. У меня кончилась бумага. Вам здесь нравится, Гвинн?

— Здесь хорошо.

— Купили землю у шерифа Каредека?

— Я просто на него работаю, — сказал Райннон. Он смущенно рассмеялся. Как я могу купить такое место?

— Шериф говорит, что это ваша земля, — бодро спросил второй.

Он походил на птицу, сидящую на ветке, бессмысленно щебечущую и собирающую семена информации.

— Да, говорит. Он хочет сделать мне приятное, — объяснил Райннон.

— Потому что вы так много здесь сделали? Но интересно, — заметил Чарли Ди, — не знал, что Каредек может спокойно говорить, что дарит кому-то землю. По-моему, он скуповат. Нет?

Райннон не ответил. Ему не нравился разговор и не нравился гость. В кузнице его ждала работа. Он провозится там до полуночи!

— У вас есть прикурить?

Райннон с растущим раздражением чиркнул спичкой. Его собеседник наклонился и несколько раз затянулся, прежде чем сигарета зажглась, потом резко отдернул голову, словно боялся, что пламя обожжет ему нос.

Райннон пожалел, что этого не случилось.

— Сколько у вас здесь акров? — спросил молодой человек.

— Шестьдесят три, — ответил Райннон.

— Похоже, вы все как следует промерили, а?

Райннон опять промолчал.

— Тяжелая работа, — сказал Чарли Ди. — Надо разбираться в геометрии и все такое, чтобы мерить землю. У меня сложности с математикой. Ничего там не понимаю. Алгебра меня доконала!

Он громко засмеялся, как смеются молодые люди над своими бессмысленными замечаниями.

— Я слишком занят, — сказал Райннон. — Мне надо работать.

— Работать? — воскликнул Чарли Ди. — Ночью? Как вам это удается?

Когда строишь себе дом, надо много вкалывать, — объяснил Райннон, поднимаясь на ноги.

Он ждал, когда гость уйдет, но тот, однако, не встал, а спросил с изматывающим любопытством:

— Что вы делаете так поздно?

— Работаю в кузнице, — коротко ответил Райннон. — Мне надо идти.

— Пойду с вами и посмотрю, что вы делаете, — сказал Чарли Ди. — Всегда любил кузницы.

— Там дымно. Может, вам лучше вернуться домой? Уже поздно, — сказал Райннон.

— У нас в доме на это не обращают внимания. Если опоздал на ужин, всегда найдется чего перекусить. К тому же, не хочу возвращаться так быстро. Старик сказал, чтобы я с вами увиделся и поговорил. Он хочет подружиться со всеми новыми поселенцами. Он дружелюбный мужик, мой отец. Он не гордый. Знаете, как некоторые. Они делают деньги и смотрят на всех свысока.

Пока они шли к кузнице, он продолжал болтать.

— Он просто садится на коня и ездит по окрестностям, как все остальные, — сказал юнец. — Корова только отелится, а мы уже знаем. Весной ни одна травинка не вырастет без его ведома. Он все видит. Сказал, чтобы я поехал и познакомился с вами.

Райннон улыбнулся про себя. Но он решил держаться. Может это просто болтливость, свойственная юности, а может у Чарли Ди не в порядке голова. В любом случае, он должен привыкнуть, что на ранчо будут наведываться незнакомые люди. На Западе нельзя жить отшельником и процветать. Вес общественного мнения иногда требует сноса даже самых потайных стен.

Семья Ли, похоже, когда-то владела большей частью этого района и все еще рассматривала себя как своего рода повелителей. И хотя это отношение достаточно раздражало, все же для беглого преступника лучше не иметь никаких врагов, даже самых смиренных, не говоря уж о хозяевах земли.

Поэтому он волей неволей стал смотреть на Чарли Ди благодушнее и повел за собой в темный сарай.

Он не долго оставался темным. Первый легкий дымок от клочка бумаги скоро превратился в облако, выплывающее из двери или завивающееся на стропилах, а из горна, пульсируя, била яростная струя пламени. Ее закрыли. Поднялся едкий угольный дым, но мощное дыхание мехов разожгло огонь. Он стал шире, он стал глубже, он мрачно загудел, и скоро Райннон смог положить в него кусок железа.

— Постойте там и отдохните, — сказал Чарли Ди. — Я поработаю на мехах. И, если хотите, подержу поковку. Я могу держать и поворачивать. Мне часто приходилось это делать. Мне нравится.

Райннон ничего не сказал, но отошел к наковальне. Он не мог понять, чего хочет. Он привык и держать заготовку, и работать двенадцатифунтовым молотом. Ему нужно было занять обе руки. Райннон взял шестнадцатифунтовый молот, к которому прибавил два или три фунта свинца, и несколько раз махнул им, чтобы привыкнуть к балансировке. Потом переставил лампу, чтобы лучше осветить наковальню.

Тем временем он не спускал глаз с Чарли Ди и заметил, что тот раздувает пламя правильно и правильно подбрасывает уголь. Пламя жарко горело, и через некоторое время Чарли соскреб верхний слой угля и позвал:

— Она готова, как хорошо прожаренный кусок мяса, приятель. Вынимать? Райннон кивнул, и Чарли Ди крепкими щипцами поднял тяжелую, добела раскаленную, шипящую массу металла, похожую на подсвеченный изнутри бриллиант.

Райннон закатал рукава до локтей, поплевал на ладони и покрепче встал. Затем начал работать. Беспрерывно падающие тяжелые удары большого молота расплющили кусок железа и вытянули его. И с каждым ударом в стороны и вниз брызгали фонтаны искр. С каждым ударом казалось, что на секунду зажигается яркий свет. Стали видны нижние края стропил, черные от грязи и садящегося на них дыма.

Удары все еще падали, и искры стали красными. Кусок металла потемнел.

— Пусть поработает огонь, — сказал Чарли Ди. — Огонь дешевле, чем людской труд.

Он положил поковку в горн и отряхнул руки.

— Очень приятно было побывать и помочь вам, — объявил он. — Но, между прочим, мне когда-то надо возвращаться домой.

Он остановился у двери, поднял молот, с кряхтением махнул им и тяжело поставил. Потом тихо присвистнул.

— До свидания, — сказал Чарли Ди.