Парадокс параллельных прямых. Книга вторая - Татьяна Вильданова

– На утро я заказала дорожную карету.

– Карету?

«Естественно, карету, – тут же напомнил себе Доре, – железную дорогу, наверное, ещё и строить не начали».

Этьена бесцельно прошлась по комнате, остановилась перед большим зеркалом, критически осмотрела себя: отделанное тесьмой элегантное дорожное платье, стянутая в рюмочку талия, высокая прическа.

– В этом периоде женская мода достаточно симпатична, но ужасно неудобна.

Жан встал сзади, поверх женского плеча окинул взглядом получившуюся картину.

«Полтора года назад ты также стоял сзади и улыбался», – с внезапной болью подумала Этьена.

Полтора года назад… тогда ей казалось, что между ними что-то изменилось… или могло измениться, если бы…

«Я сама виновата, – в который раз повторила она, – сама всё испортила».

Она резко отвернулась и, словно заинтересовавшись чем-то, ушла от зеркала в глубину комнаты.

Оставшись один, Доре внимательно, как чужое, оглядел своё отражение: обтянутые темно коричневым сукном плечи казались ещё шире, талия – уже, а фигура – стройнее.

Этьена не выдержала, и тоже украдкой окинула его взглядом: «Вот кому дорожный костюм действительно подходит!»

– Ощущение, как на премьере, – Доре поправил воротничок, оттянул манжеты, – что будем делать в Париже?

– Что и все, – пожала плечами Этьена, – ходить на приемы, танцевать, флиртовать…

– Даже так? – мужчина насмешливо изогнул брови.

– Конечно, у нас же респектабельный брак по расчёту….

«По расчёту?! – мысленно взбеленился мужчина, – набью морду каждому, кто к тебе сунется»!

– … и наблюдать.

– Леса, леса и леса! – шестой раз выйдя во время, возмутился Доре, – ты что, специально их выбираешь?

– Конечно, – подтвердила Этьена, – так меньше риска для окружающих.

– Каких? – театрально взмахнув руками, словно обнял окружающие его деревья мужчина, – бьюсь об заклад, что здесь на сотни миль нет ни одной разумной собаки!..

– На тысячи, – поправила его Этьена, – поэтому риск минимальный.

– Великолепно! – подтвердил Доре, – я только не пойму, зачем вообще надо было устраивать здесь дверь?

– Выход, – опять поправила Этьена, – он был создан ради столицы, которая здесь появится.

– Здесь? – изумился Доре, – в глухой Сибири?

– Это не Сибирь. Сибирь вон там, – махнула рукой Этьена, – в третьем тысячелетии здесь будет столица трансконтинентального государства…

– Зато сейчас ничего кроме елок… – не дослушав, скривился мужчина.

– О… о… – вдруг напряженно замерла Этьена.

– Они? – на полслове задохнулся мужчина.

– Да, – хватая его за руку, подтвердила она, – уходим.

Принесли ужин.

Этьена ушла в свою спальню, Доре опять вернулся к окну.

Кажется, в комнате напротив уже никого не было…

Хотя, нет…

Был.

Точнее, была.

Заметив, что на неё смотрят, женщина вышла из-за шторы и поощрительно улыбнулась.

Жан замер.

Женщина медленно, не сводя с него глаз, провела пальцем по стеклу.

– … благодарю, мадам.

Жан нервно вздрогнул, скосил глаза к плечу, где, держа в руке промокшие женские ботинки, горничная закрывала дверь спальни.

Лакей накрыл на стол.

Он опять обернулся к окну, но незнакомка уже исчезла.

– Мадам собирается ужинать? – стесняясь застывшего у стола человека, громко проговорил Доре.

– Уже иду, – вышла из спальни Этьена, уже успевшая сменить дорожный костюм на светлое домашнее платье, – ты не против, если сегодня мы обойдемся без лакея?

– Более чем…

Официант поклонился и вышел.

Доре подсел к столу, придирчиво осмотрел поданные блюда:

– Всё точно.

– Что точно? – села на своё место Этьена.

– Жареные цыплята, – указал на свою тарелки Доре, – в каждой паршивой пьесе, в каждой паршивой гостинице на ужин обязательно подают жареных цыплят. Этих хоть можно съесть. Кстати, – минутой позже сообщил он, – вполне даже неплохо. Эй! – заметив, что она не ест, а только ковыряет вилкой в тарелке, окликнул её мужчина, – с тобой всё в порядке?

– Да…

«Чёрта с два, в порядке!» – ещё не зная, чего ждать, он отложил вилку, вытер руки салфеткой и швырнул салфетку на стол.

– Выкладывай.

– Женщина напротив…

– И что же – женщина напротив? – неожиданно для себя Жан разозлился, – да, она откровенно строила мне глазки, и что дальше?

– Я не об этом, – Этьена покраснела, – твои личные дела меня не касаются… Вот, – она положила на стол мужские часы на цепочке, – постарайся, чтобы они всегда были при тебе.

– Зачем? – мужчина взвесил часы на ладони, щелкнул крышкой и посмотрел время. По пальцам поползло легкое тревожащее покалывание. Доре поморщился, – что это?

– Это – маяк. Он реагирует на наш повышенный радиационный фон. Мы все излучаем, – видя его удивление, пояснила Этьена, – это наша неотъемлемая черта, как отпечатки пальцев. И вот этот прибор, – Этьена кивнула на часы, – реагирует на неё.

– Радиус действия большой?

– Около ста километров. Это немного, но всё-таки лучше, чем ничего. Маяк способен различать до пяти объектов, если они достаточно разнесены друг от друга. Я настроила его так, – открывая второе дно часов, показала Этьена, – чтобы сигнал на меня был минимальным и ощущался только при открытой крышке. На других он реагирует в любом состоянии. На атавару он должен просто зашкалить.

– Отлично, – Жан засунул часы во внутренний карман, – значит, когда кто-то из них окажется здесь, у нас будет время подготовиться.

– Да.

«А я, – поспешила опустить глаза Этьена – теперь всегда буду знать, где ты находишься».

– Как ты его надеешься вычислить?

– Я ему нужна, следовательно, он тоже будет искать.

– И шансы у нас почти одинаковы.

– Почти…

– Ладно, – Жан перешел к десерту, – попробуй, вкусно.

Позже, сдвинул в сторону кофейные чашки, Этьена выложила на стол темно-вишневую папку.

– Здесь твоё состояние. Доверительные письма к парижским банкирам, документы на владение землей, недвижимостью и серебряными рудниками, приносящими основной доход.

– Это действительно существует?

– Конечно. Всё, абсолютно легально, было оформлено ещё в прошлом веке на имя твоего деда. Твой годовой доход составляет, – Этьена заглянула в бумагу, – чуть больше полумиллиона ливров в год. Это за вычетов расходов на эксплуатацию рудников, оплаты места на нью-йоркской бирже и торговых операции. Из них ты оплачиваешь содержание своей недвижимости в Канаде и полное содержание парижского дома, принадлежащего твоей семье уже больше ста лет, лошадей и свои расходы и частично личные расходы супруги.

– Ого, – между делом усмехнулся Доре, – кажется, я весьма щедр.

– Да, как и полагается представителю старого дворянства. Мои доходы значительно скромнее, но позволяют мне содержать небольшое имение, а также не стесняться в личных тратах. Там, – Этьена кивнула на кожаный портфель, из которого достала папку, – есть полная родословная твоей семьи.

– Хорошо, почитаю на сон грядущей, – Жан задумчиво оторвался от документов, – во всем этом есть одно маленькое «но»… Это, – его палец скользнул по бумаге, – не моя подпись. Я, возможно, смогу изобразить что-то похожее, но повторить один в один едва ли.

– Попробуй, – девушка подтолкнула к нему лист бумаги. Доре усмехнулся, пожал плечами, подтянул к себе чернильницу, обмакнул перо и вывел…

– Черт…

Длинная убористая вязь букв, заканчивающаяся размашистым росчерком, с естественной похожестью повторяла подпись на векселе.

– Откуда?… – Жан бросил ручку и откинулся на спинку стула.

– При подготовке переброса Мозг впечатал в нас всю необходимую информацию.

– В нас? – мужчина недоверчиво сощурился.

Конец ознакомительного фрагмента.